Елена Гвозденко - Горечь березового сока

– Интересно, что же там было написано? У Дашутки в графе отец стоит прочерк.

– Ошибаетесь, Анастасия Николаевна. Там записан Сизов Григорий Львович. Он и паспорт показал, где в графе «дети» у него Дашутка записана, – в лице Светланы появилось даже некое торжество.

«А ведь она сейчас берет реванш за свой разрыв с Максимом», – думала я.

В свое время про похождения Эдькиной дочки не болтал только ленивый. Последнее школьное лето моего сына стало для нас настоящим испытанием. В один из вечеров Максим завел престранный разговор, что мне надо найти свою половинку, что просто глупо, ошибившись один раз, наказывать себя всю жизнь. Я сразу поняла – мальчишка влюбился. Но когда узнала имя девушки, испугалась. Не думала, что сын выберет возлюбленную, которая к шестнадцати годам станет постоянной пациенткой абортариев. Ее мать Татьяна проливала у меня на кухне литры слез. Я растерялась, а Максим, не замечая моего замешательства, радостно объявил: «В субботу пригласил Светланку к нам на пирожки».

Пока я думала как поступить и ждала злополучной субботы, все разрешилось само собой. В пятницу Максим пришел, пряча здоровенный синяк под глазом и ссадины на ладонях. Пробурчал что-то невнятное и закрылся в своей комнате.

«Все отменяется – и пирожки, и встреча. Мам, не говори мне ничего о Светлане больше. Объяснять ничего не хочу», – заявил он утром. Вероятно Максим узнал про похождения своей пассии. С тех пор прошло много времени, Максим вырос, у него появилась девушка. Он не вспоминает о Светлане. А вот Светочка не забыла.

– Светлана, я всегда с уважением относилась к твоим родителям, а вот ты, извини за откровенность, уважения у меня не вызывала никогда. Не знаю, почему ты выбрала педагогику, но сделала это зря. Здесь нельзя быть равнодушным, а уж безответственным тем более. Не буду тебе читать мораль, все, что мне надо, я уже узнала.

По дороге домой, у меня разболелся зуб. Пришлось зайти в поликлинику.

Сидя у кабинета врача, я пыталась переварить полученную информацию. Итак, что мы имеем. Дочь Иришки похищена из садика человеком, назвавшимся Григорием Сизовым. Значит, ее похитил или сам Гришка, пропавший вместе со своей мамашей три года назад, или посторонний, воспользовавшись документами Сизова. Это если Светлана не врет. Учитывая все, что знаю про эту девицу, ложь для нее – образ жизни.

Зачем было красть девочку? Требовать выкуп – просто глупо, у Ирки даже на новый унитаз денег нет. Может быть у нее есть богатые родственники и ожидается наследство? Но это маловероятно. Кто затеял спектакль с головой Гришки? Зачем вообще весь этот маскарад? Голову подложили, затем убрали накануне похищения Дашутки. Пытались деморализовать Иринку? Вопросов больше чем ответов.

Мужчина в кресле напротив что-то спросил у меня.

– Извините, не расслышала. Вы что-то спросили?

– Я поинтересовался, посещали ли вы этого врача раньше?

– Нет, но насколько знаю, врачи платного отделения работают качественно.

– И не больно совсем, – разговор поддержала старушка, сидящая рядом, – в обычной районной я такого натерпелась. Помню, как сверлили старыми машинками, маленькую дырочку в большую превращали. Зуб сразу же обламывался. Целый час без укола мне корешок здоровенным молотком выбивали.

Будто иллюстрация к словам старушки со стороны кабинета послышался звук сверления. Только это больше напоминало работу производственного бура. Старушка вжалась в кресло, прошептав:

– Батюшки, что это?

Мужчина схватился за больную щеку. Звуки были ужасными. Наконец, все стихло. Мы понемножку стали приходить в себя, но вдруг раздался сокрушительный стук. Кто-то, вероятно, работал кувалдой. Старушка прошептала:

«Теперь выбивают, сердечному. Видно от их сверления зуб обломился».

Мужчина, побледнев, резко поднялся и заспешил к выходу.

Из соседней с кабинетом двери вышли перепачканные строители.

«А сынок-то сбежал», – хихикала старушка.

Лечение не заняло много времени. Мне поставили временную пломбу и назначили следующее посещение.

По дороге домой я зашла в ближайший магазин. Теперь у меня живет Ирка. Да и Алька, Алексей и Валерий вечером приедут голодные. Прохаживаясь мимо витрин, думала, что выбрать на ужин. Вдруг кто-то толкнул меня в спину. Я упала, увлекая за собой упаковки макарон. Корзина подскочила, отлетела и ударилась в самый центр пирамиды из бутылок масла. Еле выбравшись из завала я увидела довольное личико Кузьминичны: «Допрыгалась, стрекоза», – прошипела она и засеменила к кассам.

– Настюха, я же предупреждал. Что ты натворила! – ко мне на помощь спешил незнакомый молодой человек.

– Я не хотела, это случайно вышло, меня кто-то толкнул, – бормотала я в свое оправдание, удивляясь тому, что незнакомый продавец знает мое имя.

Размер разрушений впечатлял. Пока мы с молодым человеком собирали раскатившиеся бутылки, подбежала продавщица с надписью на бейджике «Настя».

– Вот видишь, я тебя предупреждал, все эти твои пирамиды – очень ненадежны.

Ну вот, и ответ на мой вопрос.

– Вы не пострадали? – это уже мне.

– Нет, вроде бы нет. Поверьте, мне так жаль. Меня, действительно кто-то толкнул.

Наконец все было собрано. Я отправилась вдоль витрин, стараясь держаться подальше. Чувство вины заставило закупить продуктов на гораздо большую сумму, чем рассчитывала. Уже у кассы я вновь натолкнулась на Кузьминичну.

– А курточку-то ты, испачкала, соседушка, – прохихикала вредная старушка и скрылась в толпе.

Поднимаясь по лестнице, я услышала тихий плач.

«Уже начинаю привыкать», – думала я обреченно и даже не удивилась, обнаружив Ирку, забившуюся в угол лестничной площадки.

– Настя, это Дашуткин шарф. Кто-то играет со мной в непонятные игры. Только кто и зачем?

– Ты была в полиции? Что они сказали?

– Ничего нового. Задавали вопросы о Сизове. Мне пришлось рассказать об отце Даши.

– Ладно, все равно бы правда вышла наружу. Тем более что мужчина и не скрывал, что он отец Дашутки, назвался Григорием Львовичем Сизовым. У тебя случайно не осталось Гришкиных фотографий? Может предъявить их Светлане Эдуардовне для опознания. Нам надо знать, кто похитил девочку. Если это Гришка – расклад один, а вот если кто-то прикрывается его именем, ситуация кардинально меняется.

– Фотографий нет, хотя, постой. У Ольги должны оставаться фотографии с Ларкиной вечеринки, ну того самого вечера. Возможно там Сизов как-то засветился.

– Сейчас мы поедим. Не спорь, на тебя и так страшно смотреть, ты нужна сильная. Потом ты позвонишь Ольге. Надеюсь, ее телефон у тебя есть? Надо обязательно найти эту фотографию. И еще. Иришка, я понимаю, что мой вопрос звучит абсурдно, но надо исключить и эту вероятность. У тебя нет богатых родственников? Может быть ты ожидаешь какое-нибудь наследство?