Никита Филатов - Последнее дело. Между строк, или Группа риска

Своих ответов или версий автор журналистского расследования пока не предлагал. Однако пообещал обратиться за комментариями к ведущим специалистам в области уголовного и гражданского права, чтобы сделать это в самое ближайшее время…

Дочитав материал на сайте до конца, Виноградов еще пару раз возвратился к особенно интересным и важным моментам. Затем включил принтер и распечатал себе копию для адвокатского досье.

…Иногда знаменитые городские поэты действительно появляются в Доме писателей. В основном на каких-нибудь авторских семинарах для молодежи или на плановых организационных мероприятиях – вроде выборов и перевыборов председателя секции. Но если вам по-настоящему необходимо найти кого-нибудь из тех, кто сегодня считается популярным, лучше все-таки заглянуть вечерком в галерею «АРФЕЙ» на Литейном проспекте.

Здесь всегда что-нибудь происходит.

Это может быть очередная выставка модной графики, презентация стихотворного альманаха или громкий скандал на вручении премии по литературе, просто чей-нибудь день рождения, творческий вечер или даже концерт для гавайской гитары и барабана… В галерее тогда возникает почти настоящая творческая атмосфера, очень крепко замешанная на недорогом алкоголе, на сигаретах и на едва уловимом сладковатом запахе чего-то еще.

Впрочем, с наступлением новых времен даже мелкие нарушения уголовного законодательства здесь не приветствовались – и само руководство художественной галереи, и литературный клуб «АРФЕЙ», и одноименное издательство старались вести себя респектабельно и соблюдать хотя бы видимость приличий.

С точки зрения Виноградова, это была неплохая отдушина и для молодых неформалов, и для последнего поколения творческой интеллигенции, которое помнило времена «Сайгона», квартирных концертов и разговоров на кухне с дешевым портвейном. Сам он заходил в галерею нечасто. И не только из-за того, что довольно спокойно относился к современной живописи, – нет, на выставках попадались картины, гравюры и даже скульптурные композиции, которые ему по-настоящему нравились. Просто Владимир Александрович не очень любил мешать водку с пивом, а потом разговаривать по душам о великой мировой литературе с крепко выпившими людьми, которых видел впервые в жизни.

…К официальной части Виноградов опоздал. Народ уже большими группами теснился у столов, общался и звенел посудой. Пластиковые стулья, построенные ровными рядами перед микрофоном еще до начала мероприятия, теперь напоминали батальон наполеоновских гвардейцев, который выкосила русская картечь: шеренги оказались перемешаны и смяты, а некоторая часть из них уже была растаскана гостями по углам.

Судя по тому, что на тарелках пока оставалось какое-то количество бутербродов, организованная половина мероприятия была закончена совсем недавно.

– Привет, старик!

Возле самых дверей в большой зал на Виноградова едва не наткнулся мужчина с пластиковыми стаканчиками в обеих руках. Вид у него был, странным образом, одновременно сосредоточенный и рассеянный.

– Привет, Паша!

Павел Анатольевич Курсантов считался одним из отцов-основателей галереи «АРФЕЙ» и был, кажется, главным редактором одноименного издательства. В Союзе писателей он к тому же руководил так называемой Девятой секцией, которая несколько лет назад впервые нарушила исторический принцип пожизненного распределения членов Союза по жанрам. Как ни странно, Курсантов при этом прилично писал и в девяностые получил даже несколько больших и значительных премий, что на практике далеко не всегда вытекает одно из другого. С Владимиром Александровичем их связывали довольно давние почти приятельские отношения: когда-то молодой литератор Курсантов подрабатывал на жизнь, редактируя рукописи детективных романов в одном известном петербургском издательстве, где Виноградов числился не только постоянным автором, но и консультантом.

– Какими судьбами к нам?

– Да вот, зашел на огонек…

– Ну, давай, старина, не теряйся!

Не выходя из состояния глубокой озабоченности, Павел Курсантов протянул Виноградову один из пластиковых стаканчиков, после чего растворился в круговороте гостей и участников мероприятия. Владимир Александрович, в свою очередь, осторожно принюхался и даже попробовал на свет определить характер содержимого. Наверное, какой-нибудь коньячный спирт или домашний самогон? Рисковать не хотелось, но отказаться было бы неприлично.

Владимир Александрович сделал несколько неторопливых шагов вдоль стены и остановился напротив картины, изображавшей одинокого серого человека на пустой темной улице, – остановился так, чтобы, не привлекая внимания, просматривать весь выставочный зал.

Того, кто по-настоящему интересовал сегодня Виноградова, пока не было видно. Зато в поле зрения у него оказались почти все, кто пришел и приехал сегодня на творческий вечер в «АРФЕЙ».

В галерее присутствовало сейчас человек пятьдесят, если даже не больше. И, как это нередко происходит при таком скоплении народа, собравшиеся уже образовали у столов сразу несколько самостоятельных групп по интересам.

Центром притяжения самой большой из них был высокий и наголо бритый мужчина, очень похожий на поэта Маяковского, если бы тот, по какой-то случайности, записался в скинхеды. Ему досталась добрая и вкусная фамилия, совершенно не подходившая к такой суровой внешности, однако он писал довольно сильно и довольно интересно и был достаточно популярен в своем кругу, чтобы считаться непризнанным гением современной российской литературы. Вот и в этот момент он царил над своим окружением, состоявшим из постоянных поклонниц, а также поэтов различного возраста и комплекции, юных поэток [6] Многозначительный литературный термин, введенный в оборот кем-то из женщин, пишущих стихи. и поэтесс.

Среди которых, конечно же, выделялись красавицы Ольга Орлова и Галина Петрухина.

Когда-то в отдаленном прошлом Ольга неудачно упала с лошади, родила ребенка и начала писать хорошие, но чересчур печальные стихи.

Впрочем, последовательность событий могла быть и несколько иной. В любом случае, Владимир Александрович относился к Орловой с большим уважением – и не в последнюю очередь потому, что она по-настоящему и всерьез занималась благотворительностью, помогая тяжело больным детям.

Член Совета Союза писателей Галя Петрухина тоже была Виноградову симпатична – не только стихами, но и способностью в любых условиях собрать вокруг себя приличную компанию. По стечению разного рода трагических обстоятельств она похоронила одного за другим трех мужей, однако вовсе не производила и не пыталась произвести на окружающих впечатление этакой «черной вдовы».