Игорь Кабаретье - Преступление в Гранд-опера. Том первый. Веер из Йеддо

– Они мне оба не нравятся, ни тот, ни другой, ни ваш доктор, ни ваш генерал. Генерал откуда… из какой страны и каких войск? А доктор? Интересно, с какого факультета?

– Ласко – генерал вооружённых сил Перу. Что касается его превосходительства Сен-Труа, то он получил степень на факультете в Квебеке. Он из старинной нормандской семьи, эмигрировавшей в Канаду. Если они и согласились поддержать Голимина, то это только потому, что в то время, когда они его представили нам, никто не сомневался в его кредитоспособности. Но они уже давно прекратили давать ему рекомендации.

– Откуда вам это известно…? Что касается меня, то я ненавижу всех этих иностранцев. Всегда задаёшься вопросом, на что они живут в нашей стране?

– Ну вот! И вы поддались той же самой страстишке, что и наш друг Лолиф, который всегда и повсюду видит тайны. Он накануне вообразил, что этот Голимин – самый настоящий атаман банды разбойников, занимающейся ночными разбоями, о которых сейчас столько пишут в газетах! У нашего доброго приятеля Лолифа есть приятная мания придумывать судебные романы.

– Ну, разбои, пожалуй, не он придумал. Позавчера бандиты ограбили и почти задушили малыша Шарна, который выходил из Императорского Клуба с семнадцатью тысячами франков, выигранными в карты в экарте.

– Чёрт возьми! Если эти разбойники принялись обирать выигравших в карты в частных клубах, то, кажется, отныне будет не так уж огорчительно больше не выигрывать, – воскликнул молодой финансист, который делал это часто и успешно.

Дарки сказал о том, что он хотел сказать, и то, что он услышал только что о графе Голимине, не добавило ровным счётом ничего нового к уже известному ему, так что этот разговор его больше не интересовал, и он пошёл искать своего друга Нуантеля, но пересекая красный салон, мимоходом был перехвачен генералом-перуанцем.

– Дорогой господин, – сказал ему воинственный трансатлантический полководец, – только вы и вы являетесь тем самым человеком, который мог бы спасти нас в нашем затруднительном положении. К моему великому сожалению нас только трое, тех, кто умирает от желания сыграть в вист по одному луидору за фишку. Не хотели бы вы присоединиться к нашему столу? О…! Пожалуйста, хотя бы только до тех пор, пока к нам не вернётся наш отлучившийся партнёр.

Дарки попросил его извинить и дать ему маленькую паузу для принятия решения, после чего справился у камердинера, не прибыл ли капитан Нуантэль.

– Нет. Капитан ещё не появлялся в клубе, – ответил слуга.

Гастон не хотел уходить прежде, чем не увидит его, и он знал, что разумеется, Нуантэль обязательно придёт сегодня, а поскольку болтовня у камина начинала становиться ему неприятной и в то же время нельзя было сказать, что он ненавидел вист, Дарки счёл возможным принять предложение генерала, хотя этот персонаж и был ему мало симпатичен.

Господин Ласко был человеком с приятным лицом и хорошими манерами, и Дарки поддерживал с ним внешне приятельские отношения, которые, впрочем, абсолютно ни к чему не обязывают в их кругу.

В тот вечер будущее казалось Гастону довольно радужным, и он охотно забыл о своих антипатиях.

Стол, за который он присел на стул левее генерала, находился недалеко от камина и расположившихся там собеседников, но их непринуждённый разговор иссяк к тому времени, и молчаливые любители игры в вист смогли спокойно предаться своему самому излюбленному развлечению в мире.

Доктор Сен-Труа с Квебекского факультета не участвовал в игре. Он предпочёл присоединиться к группе, которая сидела перед тлеющим очагом.

В это время в салон вошёл чрезвычайно упитанный и толстощёкий молодой человек – почти точная копия прусских снарядов, что врезались в парижские мансарды во время бомбардировок французской столицы.

У этой вновь прибывшей персоны было красное лицо и волосы в полном беспорядке, он надувался, как тюлень и точно также, как это животное, громко пыхтел, а посему и был замечен всеми присутствующими ещё в то время, пока поднимался по лестнице.

Десять восклицаний прозвучали одновременно:

– Лолиф! А вот и сам Лолиф! Господа, это тот самый человек, кто нам расскажет всё о последних парижских преступлениях. Давайте, сюда, идите к нам Лолиф, поведайте нам о каком-нибудь уголовном деле. Где труп, в каком месте его обнаружили, расчленили и спрятали?

– Всё шутите господа, – высокопарно произнёс Лолиф, вытягиваясь во фронт. – Посмотрим, как вы будете шутить сейчас и как вытянутся ваши лица, когда я вам расскажу о том, что видел только что.

– Так говорите же, не тяните.

– Приготовьтесь к тому, что вы услышите наиболее удивительную, наиболее сногсшибательную новость, более того… невероятную…

– Достаточно прилагательных! К делу!

– Я не могу говорить до тех пор, пока не буду уверен, что вы меня внимательно слушаете.

– Начинайте же уже, рассказывайте Лолиф! Мы – сплошное внимание.

– Итак! Вообразите себе, что этим вечером я ужинал у моей кузины, которая виновата уже даже в том, что живёт в конце проспекта Ваграм…

– Он что, собирается нам зачитать меню ужина у своей кузины?

– Господа, не прерывайте римского оратора.

– Так вот, отужинав, я вышел из дома кузины ещё до полуночи и возвращался пешком, куря сигару, когда у входа на бульвар Малешербе я заметил скопление народа на пороге одного дома… особняка… и угадайте с трёх раз, чьего…? Вы правы, на пороге особняка Джулии д’Орсо!

– Полноте! У неё что, был пожар?

– Нет, не пожар. Это была полиция.

– Давайте по порядку! Вероятно, Джулия устроила тайный заговор против правительства. Не зря её видели в Сен-Огюстене… в годовщину…

– Вы не там ищете решение загадки, мои маленькие друзья. Послушайте, я стараюсь обратить ваше внимание на то, что там стояло с полдюжины полицейских на тротуаре и два агента службы безопасности в вестибюле и на первом этаже и, наконец, сам комиссар, занятый составлением протокола.

Лолиф говорил так громко, что вистёры не имели никакой возможности пропустить ни одного слова из его повествования, и этот рассказ начинал интересовать Гастона Дарки, да настолько, что он забыл, что пришел его черёд сдавать карты.

– Ваша очередь, – вежливо напомнил ему генерал.

– Да, господа, – повторил Лолиф, – сам комиссар. И знаете ли Вы, что он делал у Джулии?

– К черту недомолвки, Лолиф, вы же знаете, что, несомненно, нам это не известно.

– Так вот, месье, он пришел для того, чтобы заняться выносом тела господина, который покончил жизнь самоубийством в особняке этой самой д’Орсо.

– От отчаянной любви к ней, вероятно? Это… это вершина… вершина невезения, так как Джулия никогда и никого в этой жизни не огорчала, – иронично заметил кто-то.