Даниэль Клугер - Смерть в Кесарии

— А я и не думаю, — так же нехотя ответил Натаниэль. — К тому же, никакого самоубийства нет. Есть убийство, весьма грубо и неумело инсценированное под самоубийство. Если об этом в газетах еще нет, значит, будет завтра. И потом: ожидание банкротства — пока что это твои домыслы. Лопнула компания в России. Мало ли! Это еще не говорит о состоянии финансов самого Розенфельда. Или у тебя есть другие данные?

— Нет у меня других данных.

— Вот то-то.

— А какое отношение к этому имеет твой визит в страховую компанию? В «Байт ле-Ам»?

— А ты как думаешь? — в свою очередь, спросил Розовски.

— Думаю, покойный был у них застрахован.

— Правильно думаешь. Еще?

— Ну-у… видимо, на крупную сумму. Иначе бы они не всполошились. А тут — два дня трезвонили. Второй человек в компании, лично.

— По-моему, даже первый, — заметил Розовски.

— Что? А, ну тебе виднее… И чего же они хотят?

— В случае убийства они должны выплатить наследникам кругленькую сумму, — сказал Розовски.

— Это я уже понял, — недовольно произнес Маркин. — Какую именно?

— Два миллиона.

— Фью-у! — присвистнул Алекс. — Ничего себе! Именно в случае убийства?

— В том-то и дело. Вон, на письменном столе копия страхового полиса. Можешь прочитать.

Маркин только покосился на разложенные бумаги, но читать их не стал.

— Кому?

— Жене, — коротко ответил Натаниэль. — Бывшей жене.

— Вот оно что… — Маркин замолчал, обдумывая услышанное. — И чего же они хотят от тебя? Чтобы ты нашел убийцу?

Розовски медленно покачал головой.

— Вовсе нет, — сказал он с нехорошей усмешкой. — Они уже нашли убийцу. Теперь они хотят, чтобы я нашел доказательства. Они абсолютно уверены в том, что убийство организовано бывшей женой Розенфельда. Рука Москвы, так сказать.

— А ты?

— Что — я?

— Ты думаешь иначе?

— Никак не думаю. Просто не люблю, когда мне объясняют, что я должен делать и как. И что я должен думать — тоже.

Маркин некоторое время смотрел на шефа, ожидая продолжения. Продолжения не последовало. Розовски полулежал в кресле, задумчиво глядя в потолок и явно не собирался посвящать своего помощника в подробности дела.

Маркин поднялся со своего места, подошел к книжному шкафу. Пробежал взглядом по корешкам книг. Задержался на фотографии Йосефа.

— Кто это на фотографии? — спросил он.

— Сын, — неохотно ответил Розовски.

— Живет с тобой?

— С матерью, в Бостоне. Учится.

— В университете?

— В иешиве.

— Понятно. Я не знал, что ты был женат, извини.

— Ничего.

Алекс снова повернулся к нему.

— А для чего ты поручил Офре просмотреть наши старые дела?

— Да, кстати, — не поворачивая головы, Розовски скосил глаза на помощника. — Она нашла что-нибудь?

— Не знаю, я ведь сразу за тобой уехал. Так зачем?

— Сам не знаю. Кажется мне, что фамилию Розенфельд я то ли слышал, то ли видел в нашем агентстве, — Натаниэль тоже поднялся. — А может быть, показалось. Знаешь, эффект «дежа вю». Приходишь куда-то — кажется, что уже был здесь. Слышишь имя человека — кажется, что уже слышал и даже знаком с ним. А на самом деле — ничего подобного, — он улыбнулся. — Дежа вю.

— Дежа вю… — с сомнением в голосе повторил Маркин. — Непохоже на тебя. Ну что же, я пойду.

— Если увидишь Габи завтра утром — или будешь говорить с ним по телефону, — вспомнил Розовски, — передай ему, что мой друг, профессор Давид Гофман, ищет лаборанта в свою лабораторию. Работа как раз для Габи. Я его порекомендовал, и Гофман просил с ним связаться в течение двух-трех дней.

— Значит, все-таки, уходит, — заметил Маркин. — Надоело мотаться целыми днями?

— Да, и к тому же, ему скоро сдавать психотест, а у нас в агентстве не найти время для подготовки. Подыщем другого стажера. Хотя, — Натаниэль вздохнул, — наша работа скучна для молодого парня. Это в романах хорошо. А тут… Что за удовольствие — торчать три дня в Кирьят-Малахи, прячась от посторонних глаз, чтобы выяснить: воруют рабочие у своего хозяина, или это ему от жадности померещилось? Так что передай. И Офру предупреди, на всякий случай. Гофман человек порядочный. Я с ним служил вместе.

— А почему бы тебе не позвонить Габи? Думаю, он сейчас дома.

— Не хочу. Во-первых, просто не хочу никому звонить, надоело. Я не люблю звонить. Не люблю не видеть человека. А во-вторых — не хочу, чтобы Габи подумал, будто я только и мечтал от него избавиться.

— Почему он должен так подумать?

— Ну, не успел сказать, я ему уже и работу новую нашел. Так что передай ты, завтра.

— Передам.

Они снова замолчали. У Розовски не было желания говорить еще о чем-либо, а Маркин не знал, каким образом закруглить вечер. Помог Розовски.

— Ты на машине? — спросил он.

— Да, а что?

— Оставь ключи.

— Опять?

— Во-первых, ты выпил. А за рулем нужно быть трезвым.

Маркин хмуро смотрел на него, потом рассмеялся.

— Ну ты жук, Натан! Ты специально меня напоил. Ладно, держи ключи. А что во-вторых?

— То есть?

— Ты сказал: «Во-первых, ты выпил». А во-вторых?

— А-а… Во-вторых, я хочу с утра съездить в Ор-Акива.

Маркин уже стоял в дверях, когда Розовски вдруг, под влиянием какого-то внутреннего импульса, сказал:

— И еще, знаешь ли, подбери мне информацию на некоего Шмулика Бройдера. Погибшего на днях в дорожном происшествии.

Маркин обернулся и недоуменно воззрился на шефа.

— Шмулик? — он покачал головой. — Известная личность. Он что, повязан как-то с этим делом?

Розовски молча пожал плечами.

Уже подъезжая к Ор-Акива, Натаниэль подумал, что, наверное, следовало сначала позвонить. Нет никакой уверенности в том, что Эстер Фельдман окажется дома. Впрочем, можно было позвонить и сейчас, из машины. Розовски покосился на сотовый телефон, лежавший рядом на сидении. Теперь в этом нет никакого смысла, через пять минут он уже будет на месте. В крайнем случае, придется подождать.

Свернув с трассы, он медленно поехал по улицам Ор-Акива, в сторону восточной окраины, читая указатели и поминутно сверяясь с листок, прикрепленным к панели управления. Симтат-а-Лимон, дом двенадцать. Где-то здесь. Он остановился, осмотрелся. Несколько ребят, лет десяти-двенадцати, играли в футбол. Натаниэль подозвал одного из них.

— Привет!

— Привет, — ответил мальчик.

По акценту Натаниэль узнал земляка, и перешел на русский язык:

— Это двенадцатый дом?

— Да.

— А восьмая квартира на каком этаже?

Во взгляде мальчика появилось легкое беспокойство.

— А кого вы ищете? — спросил он.

— Семью Фельдман. Ты знаешь таких?

— Знаю.

— Так где же? — спросил Розовски.

— А вам зачем?

— Значит, нужно. Так где твоя квартира?

— А с чего вы взяли, что моя? — настороженно спросил мальчик.