Даниэль Клугер - Смерть в Кесарии

— То есть, списать все на ограбления, тем самым вывести из-под контроля крупные суммы денег в долларах? — догадался Розовски.

— Да.

— Понятно. Потом ваш муж, видимо, не полностью рассчитался с заказчиками. Вы сказали — Моше? Моше разработал план?

— Моше предложил создать фиктивный банк. Все средства от ограблений и некоторых других операций должны были осесть в короткое время на его счетах, а затем единоразово перевелись бы за границу. После чего банк объявлял о своем банкротстве и исчезал. Все. Никаких концов. Даже номера купюр, находившиеся в распоряжении уголовного розыска, были сообщены неверно, поскольку хозяева валютных пунктов были заодно с грабителями.

— И роль такого банка сыграла финансовая компания «Ари», — сказал Розовски.

— Да.

— Так задумывалось с самого начала?

— Да.

— Значит, Моше Левински и Александр Ведерников…

— В конце концов, оба теперь мертвы. Я во всем этом почти не участвовала, — и заметив недоверчивый взгляд детектива, уточнила: — Я имею в виду — прежние, московские дела мужа… Ну, вот. Дальше вы все знаете. Здесь Левински нашел для нас новые документы. Честное слово, я не знала, каким образом ему удалось купить их у Шмуэля Бройдера и что случилось с Бройдером и его женой. Ну, дальше вы все знаете. Когда Розенфельд начал подозревать Моше в нечистых махинациях с московской компанией, Левински решил убрать Ари. Как — вы тоже знаете. Верно? — она замолчала. — Я подозревала, что все кончится именно так… что он попробует и меня убрать. Ведь с моей смертью оборвались бы все ниточки, связывавшие его с этими убийствами. Сегодня он сам об этом сказал… — она вновь замолчала.

В возникшей паузе громко протрещал дверной звонок.

— Вот и Алекс, — сказал Натаниэль, направляясь к двери. — Почему так долго?

— Пробки, — ответил Маркин, входя в комнату. — Ого! — при виде убитого он присвистнул. — Вот это да… Ты?

Натаниэль молча покачал головой. Алекс перевел взгляд на Хану.

— Вызвать полицию? — спросил он.

— Я уже вызвал. Инспектор будет здесь, — Розовски посмотрел на часы, — минут через пятнадцать, как мы и договаривались. Если, конечно, его тоже не остановят пробки. Садись, подождем. Ты сразу догадался, что нужно приехать?

— Открыл сейф, — ответил Алекс, — а он пуст. Потом сообразил, что вряд ли ты диктовал бы мне адрес, который я и без того знаю. Кстати, а что за документы он у тебя требовал?

— Неважно, позже расскажу. По дороге.

Бройдер-Ведерникова молчала.

— Ответьте на один вопрос, — сказал вдруг Розовски, обращаясь к ней. — Для чего к вам приезжала Белла Яновская?

— Белла Яновская? — Хана удивленно посмотрела на сыщика. — Вы что-то путаете, господин Розовски. Я видела Беллу Яновскую в компании «Интер», несколько раз, но она ни разу не приезжала ко мне домой. Мы с ней были едва знакомы.

Снова раздался звонок в дверь.

— Полиция, — сказал Натаниэль. — Мы можем ехать.

На самом деле им пришлось еще около полутора часов давать объяснения прибывшим на улицу Шаараим полицейским, во главе с инспектором Алоном. Ронен разговаривал с Натаниэлем холодно. Натаниэль вынужден был признать про себя, что его поведение оправдано. Выудив из инспектора всю необходимую информацию, он, по сути никоим образом не поделился с бывшими сослуживцами своей — так, во всяком случае, это могло выглядеть со стороны.

«И черт с ними! — разозлился вдруг он. — Бегайте побольше, думайте быстрее. Какого черта я вообще должен за вас работать?»

После этого он заговорил с инспектором так же холодно и отчужденно, как и тот с ним. Наконец, его и Маркина отпустили — с большой неохотой. Они сели в маркинскую «субару», раскалившуюся под прямыми лучами солнца.

— Куда едем? — спросил Алекс, включая кондиционер. Натаниэль шепотом выругался.

— Ты чего?

— Горячо! — ворчливо ответил Розовски. — Не мог оставить машину в тени?

— Торопился.

— Что-то не похоже… Едем в аэропорт. У меня там еще одно дело.

Алекс тронул с места.

— Между прочим, — сказал он минут через десять, — ты обещал по дороге рассказать. Итак?

— Итак… — Розовски с наслаждением закурил. — Итак… Все началось с того, что в России прокатилась мощная волна ограблений пунктов обмена валют. Два года назад. Собственно, в нынешней криминальной обстановке это не могло вызвать особого любопытства. Когда каждый день что-нибудь взрывают, где-нибудь стреляют… Сам понимаешь. Странным, пожалуй, было только одно.

— Что именно?

— Когда инспектор Алон получил из Москвы ответ на запрос — касающийся Александра Ведерникова — оттуда же мы получили и сведения о том, какая сумма в общем была похищена. Двадцать миллионов. Сам понимаешь, сумма невероятная. И речи не могло идти о том, что это обычные грабежи. Плюс невероятно дерзкий характер ограблений. Для полиции нашей, впрочем, в этом не было ничего невероятного — учитывая ту информацию, которую они получают из газет и по телевидению об уголовном беспределе в России. А для меня это оказалось пунктом номер один.

— Ясно.

— Вторым пунктом стал список банков, которым принадлежали эти пункты и которые оказались, в итоге, пострадавшими. Очень странный список.

— В чем странность?

— В том, что этот список оказался точной копией соучредителей финансовой компании «Ари» — с российской стороны.

Маркин присвистнул:

— Ничего себе!

— Ты за дорогой следи, — посоветовал Натаниэль. — Чуть не вписался в грузовик.

— Не волнуйся, чуть-чуть — не считается… — он некоторое время сосредоточенно лавировал между громоздкими грузовиками и автобусами, пока не свернул на улицу с менее интенсивным движением. — Вот, порядок. Дорога будет немного длиннее, зато спокойнее. А откуда ты взял список?

— Покойный Розенфельд позаботился, — пояснил Натаниэль. — С помощью письма, которое я, по забывчивости, так и не удосужился отдать Ронену. Теперь уже в этом нет смысла.

— Письма? — Алекс удивленно хмыкнул. — Которое ты нашел в номере Соколовой? Я его тоже читал. А, собственно говоря, что там такого было?

— Там говорилось о портрете несколько раз. Дескать, портрет — всего лишь отражение внешних черт человека. А вот в глубине… Или что-то в этом роде.

— Ну и что?

— Портрет был наклеен на картонный планшет. Яша Левин этим не занимается, он рисует просто на бумаге. И в таком виде отдает заказчикам. Как портрет Бройдера-Ведерникова.

— Ну и?…

— Побывав в Москве, Розенфельд, видимо, догадался о том, что с компанией, названной его именем, не все гладко. Он составил списочек учредителей и сумм, вложенных ими первоначально. Список это хранился у его бывшей жены. А она привезла его с собой в портрете. Идиотский способ хранения, но, как видишь, он оправдал себя.