Ольга Камашинская - Семь месяцев страха

С того похода в лабораторию химия стала любимым предметом для девочки. Бабушка, конечно, поддерживала ее интерес, и Вика с легкостью занимала первые места на городских олимпиадах по химии среди школьников, а потом так же легко закончила университет.

Еще у Вики был дедушка, тоже химик, но он жил в Германии. Феликс Эдуардович уехал на свою историческую родину в начале 90х годов. Устроился сначала простым химиком в концерн по производству стиральных порошков, но, благодаря своим разработкам, быстро продвинулся. Хорошо зарабатывал. Имел все атрибуты благополучия: дом, машину, счет в банке. В последние годы он занимался также поставкой немецких лекарств и медицинской аппаратуры в их город черед бабушкину фирму, она до сих пор состояли в законном браке, и бабушка два-три раза в год ездила в Германию по служебным и личным делам. Иногда она брала Вику с собой. Девочка практиковалась в немецком, присматривалась к чужой жизни, ее возили по музеям, церквям и старинным крепостям. Вике нравились чистота и порядок на немецких улицах, их дом и обычаи. И она как-то спросила у бабушки: а почему мы не переедем жить к дедушке? Или он не вернется обратно домой?

Бабушка ответила:

– Если в своей науке я могу сказать, чем закончится любая реакция соединяющихся веществ, то в политике это предсказать невозможно. Государства воюют, экономику стран охватывают непонятные кризисы, политики делают глупости, курс валют скачет. Так что лучше, если у нас будет две точки опоры, в двух странах на этой земле. Да и приятно разнообразие. Мы то тут, то там. Не правда ли?

Вика согласилась, но позже поняла, что бабушка немного лукавит. Их налаженный международный бизнес приносил хороший доход. Ну и, конечно, просто сидеть рядовым химиком в какой-то лаборатории со стиральными порошками, при ее характере, бабушка бы не смогла. В России она была профессором, заведующей кафедрой, владела сетью аптек, пользовалась авторитетом, имела сотни учеников, знакомых. А жизнь в Германии не удовлетворила бы ее честолюбие и жажду деятельности. Да, в свои шестьдесят пять лет Инна Владимировна была поразительно энергичным человеком. Подтянутая, всегда следящая за собой, она имела личного тренера по фитнесу и визажистку. Одевалась в Германии, ходила в бассейн и на лыжах. Правда, последнее время, она все сильней натаскивала Вику и говорила:

– Скоро тебе придется всем этим заниматься.

Вика сопротивлялась:

– Ты же сама это всегда делаешь.

– Ну, мне хочется порой отдохнуть. Да и вообще я подумываю уехать в Германию или прикупить домик в Альпах.

Но Вика всерьез не воспринимала эти бабушкины заявления, зная ее неугомонный характер. А, видимо, зря. Хотя, что могла предчувствовать Инна Владимировна? Она же умерла не от долгой изнурительной болезни, а погибла от удара какого-то поддонка, куском трубы по голове. Вечером подъехала к гаражу, поставила машину, не успела пройти несколько метров по темному участку между деревьев к дому, как сзади получила удар такой силы, что треснул череп, и Инна Владимировна мгновенно умерла. Не мучилась. Видимо, это сделал какой-то отморозок – наркоман. Был украден кошелек, мобильник, сняты золотые украшения. В это время Вика была в небольшом соседнем городке в командировке, где подписывала договор о поставке медпрепаратов их Германии туда. Сделка была успешно завершена. Но Вика так устала за день, что решила в ночь не ехать, а выспаться в гостинице и отправиться домой утренним рейсом. В семь вечера она позвонила на мобильник бабушке. Та была в гостях у подруги. Девушка сообщила ей результаты поездки. Бабушка посоветовала ей денек отдохнуть в том городе, посетить музей деревянного зодчества, а к вечеру на автобусе вернуться. Потом Вика поужинала в ресторане со знакомым, пошла в номер, приняла ванну и легла спать. Ее разбудил телефонный звонок. Она подошла к мобильнику, который лежал на зарядке на дальней тумбочке.

Мужской голос спросил:

– Это Виктория Викторовна Глейман?

– Да. А что?

– Инна Владимировна Глейман Вам приходится бабушкой?

– да. А что случилось? Кто это?

– Следователь прокуратуры Демкин. Ваша бабушка погибла. Если сможете, завтра возвращайтесь домой. Нам нужно взять у вас показания.

И тут произошло нечто странное. Как бы со стороны, Вика увидела, что ноги у нее подкосились в коленных суставах, и она мягко, словно подломленная, упала на ковер. Мобильник выпал из руки и продолжал что-то говорить мужским голосом. Будто в замедленной съемке, Вика подняла его, поднеся к уху:

– Моя бабушка умерла? Вы не ошиблись?

– Нет. Ее уже опознали соседи.

– Автоавария? Инфаркт?

– Если бы. Убили ее, понимаешь, у гаражей.

– Договорились. Я завтра приеду.

Вика отключила телефон. И потеряла сознание. Пришла в себя через какое-то время. И не могла сначала понять, что случилось. Лежит на полу, в незнакомой комнате. Трезвая. А потом ударило по мозгам: «Бабушка. Убита. У гаражей». Девушка застонала. В какой-то момент сердце пронзила острая боль. А затем чувства ушли. Информация жила как бы отдельно от нее, ее лично не касалась. И мыслей тоже не было. Полное отупение. Вика даже чуть подремала. Рано утро, на автомате, сдала комнату. Чтобы быстрее добраться, наняла частную машину. Молодой водитель – лихач домчал ее до родного города за три часа. Пытался еще в пути разговорить красивую, но печальную девушку, но та резко оборвала его:

– Следи лучше за дорогой, пацан.

Хотел огрызнуться, но побоялся, что девушка вообще выйдет и наймет другую. Ну а потом поехало: допрос у следователя, опознание, похоронное бюро, какие-то срочные дела на работе, соболезнования, надрывающийся телефон. Похороны. Речи. Поминки в кафе. Вика выпила залпом стакан водки, как простую воду, и даже не почувствовала опьянения. Вышла покурить на улицу. Какая-то старая тетка, школьная подруга бабушки, подошла к ней:

– Ты поплачь, Вика, расслабься, тебе станет легче.

Вика швырнула недокуренную сигарету в урну и вернулась в поминальный зал, слез не было. Услышала шепоток за спиной:

– Железная леди. Как бабка.

– А что плакать, такому наследству радоваться надо.

Не было даже желания обернуться, посмотреть, кто сказал гадость. И все люди стали казаться Вике марионетками, говорящими заученные речи, делающими привычные отработанные движения, но под маской скрывающими истинные чувства, злобу, агрессию. Она сказала компаньону бабушки, Леониду Сергеевичу, что побудет пару дней дома. Тот закивал головой:

– Конечно, Вика, выходи в понедельник.

И Вика поехала домой. Вошла в их трехкомнатную, недавно отремонтированную, полногабаритную квартиру. Хотела крикнуть:

– Бабушка, я пришла!

И слова застряли в горле. И тут пришло понимание случившегося. Рыдания начали сотрясать плечи. Вика захлебывалась слезами, твердила: