Эллина Наумова - Смерти хватит всем. (Сергей Перов и Наташа Сомова)

– Я увольняюсь прямо сейчас. Мне домой надо.

– С сердцем резко поплохело? – саркастически осведомился Алексей Николаевич. И сердито повернулся к Юрию Александровичу: – Нельзя людей баловать. Согласился за всех побыть здесь, она нас шантажировать начала.

– О чем вы? – тупо спросила женщина. – Там ваш директор… около кабинета… Торчит из него что-то… И крови полно…

– Крови? – изумилась носящая первенца Арина Андреевна. И, не дожидаясь комментариев, закатила бледно-голубые глаза под ярко покрасневшие веки.

Далее последовали сумбурные препирательства. Женщины умоляли не бросать их в учительской и сразу вызвать милицию. Мужчины с сомнением косились на сторожиху и настаивали на проверке.

– Директор попрощался с нами в девятнадцать сорок, полчаса назад. Откуда ему взяться около кабинета и живому, и тем более мертвому? – вопрошал Алексей Николаевич.

Они с Юрием Александровичем понимали: если этой дерганой дуре померещилось, то менты поднимут их на смех. Два здоровых взрослых мужика не взглянули, что на самом деле валяется в коридоре в трех шагах от учительской.

– Пошли, Алешка, – вздохнул Юрий Александрович.

– Пошли, Юрка, деваться некуда, – вяло кивнул Алексей Николаевич.

И оба впились взглядами в сторожиху, словно, давали ей шанс одуматься. Но она еле слышно поскуливала, закрыв лицо руками.

Несколько метров до угла директорской приемной, поворот… Владимир Георгиевич Ямцов лежал, уткнувшись в паркет. Над левой лопаткой возвышалось нечто, светлый плащ впитал немало бурой жидкости.

– Черт, это похоже на штык от автомата из арсенала военрука Печенкина, – присвистнул Юрий Александрович. – Но Печенкин запирает оружие по всем правилам – сейф, сигнализация.

– Неприятности свершились. Наши высокоинтеллектуальные бабы устроят ор, – хрипло констатировал и предрек Алексей Николаевич.

Женщины, напротив, онемели. Возможно, были недостаточно интеллектуальны. Лишь когда минут через двадцать во входную дверь забарабанили, Арина Андреевна завопила:

– Это милиция ломится? Щеколда задвинута изнутри! Убийца не мог выйти! Значит, он в школе? В школе? О-о-о-о!

Под ее душераздирающий крик и вступили в холл первого этажа люди в форме и без.

– Она не ранена, – чуть ли не хором пояснили отпершие дверь «физик» и «математик». – Просто беременная.

Пришедшие синхронно пожали плечами

К моменту появления майора Перова все три этажа тщательно обыскали, но посторонних не обнаружили. По-военному быстро прибывший и никуда не спешивший военрук Печенкин показал свое хозяйство. Автомат и винтовки содержались образцово и в полном комплекте.

– Мой штык затуплен. А тот, которым закололи Владимира Георгиевича острый, – сказал отставной офицер. – Только ударили неумело – крови много.

– Где служили? – справился Перов.

– Я не служил, майор. Я воевал. Афган. Чечня. Нас на гражданке считают поголовно чокнувшимися, боятся брать. Тут наудачу предмет НВП, теперь ОБЖ в школах восстановили. Учительствую вот.

– Разбазариваем кадры.

– Ничего, майор, – медленно отозвался Печенкин, – я сам от жмуриков устал. Думал, никогда больше убитого не увижу.

Перов тормошил сонных экспертов. И те, чтобы отвязаться, предупредили: на чудо надеяться не стоит. Содержимое карманов убитого цело, отпечатков пальцев на оружии нет, стерты, сила удара была так себе, убийца правша, смерть наступила между семью и восемью часами вечера.

– Ему без двадцати восемь пять человек сказали «до свидания», – уточнил пунктуальный майор.

– Это уж твой человеческий фактор, тряси – хохотнули узкие специалисты, но без злорадства, сочувственно.

Перов отлично понимал, что этот самый фактор, скорее, его уморит, чем растрясется до чего-нибудь полезного расследованию. Но вздохнул и занялся обычным своим делом.

После довольно бестолковых разговоров со сторожихой, учителями и без проволочек организованной руководителем охранной фирмы беседы с двумя дежурившими в школе парнями в блокноте Перова появились скромные заметки.

«1. Татьяна Петровна отлучалась в туалет на втором этаже на пять-семь минут. Потом спустилась к мужчинам в холл, где застала Нину Геннадиевну, которая пришла сообщить им, что сторожиха тащится из дома, и ей вот-вот придется открывать. Татьяна Петровна осталась с мужчинами, а Нина Геннадиевна отправилась в туалет. И на лестнице услышала голос сторожихи. Поэтому решила, что в уборную не к спеху, и дождалась коллег между первым и вторым этажами. Все это время Арина Андреевна одна сидела в учительской. Получается, возможность заколоть директора была у любого.

2. Путаница с охранниками. Они не сдавали объект сторожихе по, как сами определяют, капризу Ямцова. Злосчастная баба постоянно опаздывала, охранники возмущались. И директор вместо приведения в чувство ее, приказал им оставлять хозяйство после осмотра дежурному учителю. Вредным мужиком был этот Ямцов. Но суть не в его характере. До девятнадцати сорока пяти оба охранника пребывали внизу. Директор мимо них не проходил. Затем один парень остался у входа, а второй прошелся по коридорам. Божится, что возле кабинета трупа не было. Но проверять, заперты ли комнаты, в его обязанности не входит. Следовательно, готовый к отправке домой Ямцов мог в этот момент стоять за дверью своего кабинета.

3. Ключи от классов вешают на доску в учительской, и сами педагоги смотрят, что у них открыто, что закрыто. Только директор ключ от своего кабинета носит с собой. Значит, попрощавшись с коллективом, он мог спуститься в холл и вернуться обратно. Но почему его охранники не видели? Так заняты благополучным исходом детей, что не обращают внимания на выходящих взрослых?

4. На доске отсутствуют ключи от кабинетов литературы и географии. Учителя в отличие от пятерки верных друзей торопились по домам и машинально сунули их в карманы? Как часто это случается»?

3.

Майору нечего было делать в школе – учителя, охранники и сторожиха, все под рукой, говорили четко, толково. Он приехал домой с намерением хорошенько выспаться. Но отдыхал недолго. Порычал под контрастным душем, напился горячего чая с лимоном и вдруг передумал снова укладываться в постель. Бывают небольшие помещения, залитые кровью и забитые трупами. Входишь туда и чувствуешь только тошноту. Но здесь, на просторе трех этажей, где единственное мертвое человеческое тело казалось точкой, витал дух преступления и холодил кожу между лопатками. А, когда речь идет о коже милиционера из убойного отдела, это – серьезное ощущение. Перов просмотрел свои записи и неодобрительно отшвырнул блокнот. В таком муторном состоянии лучше не размышлять, а двигаться, загружаться информацией под завязку, не пытаясь делить ее на важную и ерундовую. «Встречу народ лично», – пробормотал Сергей, оделся и своим ходом добрался до опасного для жизни учебного заведения. Было пять часов утра.