Александр Режабек - Проще убить, чем…

Тот не без сомненья кивнул.

– Так, может, ну их. Поехали обратно к Кузе. У него поживем, здоровье поправим, а этого лесного джентльмена оставим нашим дриадам. Пусть поживут с ним маленько.

Все три клуши одновременно закудахтали. Я даже не понял, что они мне, а точнее, нам сказали, но вряд ли похвалили. В итоге мы поперлись вереницей чемпионов зимней олимпиады вслед за бодреньким Гришкой, волоча лыжи, как каторжники гири. Но на морозе минут за тридцать остатки хмеля выветрились, и хотя было нелегко торить лыжню в глубоком снегу, наша команда вскоре начала получать удовольствие.

К нашему приходу девчонки приготовили вкуснейший чай. Гришка из своих закромов достал варенье, и мы все с наслаждением чаевничали за импровизированным столом во дворе. Жизнь показалась прекрасной. Каждый глоток свежего, пахнущего хвоей воздуха очищал и оживлял наши городские, отравленные бытовой химией и смогом тела.

В удобный момент я отозвал Гришку в сторону.

– Слушай, ты вчера не переборщил со своим «святилищем». Кровь, птицы убитые эти.

Дядька усмехнулся.

– Во-первых, не кровь, а кетчуп. Как в кино. А насчет птиц еще проще. Кур на обед вы же сами за милую душу съели. Не побрезговали. Или ты хотел, чтобы я, к примеру, их в перьях подал? А дохлую ворону на дороге нашел. Так что не волнуйся. Да и бабы у вас хорошие, не истеричные.

Он хотел было отойти, но я удержал.

– А Тимофей с его псом – кто такие?

– Кто-кто? – передразнил меня Гришка. – Дед Пихто. Сёма это был.

– Какой Сёма?

– Сёма. Волк, – терпеливо, как дебилу, объяснил мне Гришка. – Он часто ко мне в гости приходит.

Я в очередной раз подумал, что странно это все. Вначале дед, потом дядя и теперь я родились с необычным даром общаться с волками. Ничего себе семейка. Но почему Гришка дал ему такое имя? Я спросил дядьку, а тот чуть засмущался.

– Глупо, наверно. Назвать каким-то собачьим именем, вроде Полкана, не рискнул. Вдруг обидится? Поэтому назвал по-человечески. А Семенов здесь в округе нет. Никто не откликнется и на себя не подумает.

– А гостям ничего не угрожает?

От этого вопроса Гришка даже отмахнулся.

– Волки не глупее нас. Они знают, люди приехали ко мне. Не только не тронут, а если понадобится, будут защищать.

– А ты откуда знаешь? – спросил я.

Гришка удивился моему непониманию.

– Сами сказали. А хочешь, пойдем спросим у Сёмы.

Мои брови поползли вверх.

– Пойдем, пойдем, не пожалеешь.

Дядька потянул меня за рукав.

Под каким-то благовидным предлогом мы сказали, что собираемся ненадолго отойти, и углубились в лес. Вскоре мы вышли на небольшую полянку. Я думал, что дядька закричит «Сема, Сема!», но тот молчал, только лицо как-то напряглось. Минуты через две он удовлетворенно кивнул и обернулся. Сзади сидел волк. Я не слышал, как он подкрался.

Мне уже приходилось видеть эту сцену. Гришка и волк молча глядели друг на друга, хотя у меня возникло ощущение, что я играю роль глухого среди говорящих и слышащих. Наконец, Гришка обратился ко мне.

– Все. Извини. Теперь твоя очередь. Я объяснял Сёме, что ты тоже хочешь научиться общаться. Только учти, они плохо понимают речь. Издаваемые звуки служат им большей частью для выражения эмоций, радости, гнева и т. д. А ты просто сосредоточенно думай о том, что хочешь сказать или спросить, и все.

Я, по правде говоря, не был готов к какому-нибудь разговору с представителем волчьего рода. Ситуация была похожа на воображаемую встречу с пришельцем, диалог с которым, если вдуматься, при отсутствии плана и специфической подготовки бессмыслен. «Как тебя зовут», «откуда ты» и «какого хрена тебе здесь надо» – вот весь перечень вопросов. Как зовут волка, я знал, откуда он – тоже, а «какого хрена тебе надо» должен был спрашивать он, а не я.

Волк вдруг оскалил клыки в некоем подобии улыбки и кивнул.

– Бог ты мой! – подумал я. – Ты действительно понял мои мысли?

Сёма кивнул снова.

В моей голове стали складываться какие-то слова или символы, и я с удивлением сообразил, что это ответ волка.

– Да. Я понял тебя, как поняли бы многие другие животные.

Я обалдел.

– Ты хочешь сказать, что все животные телепаты?

– В той или иной степени, – прозвучал мысленный ответ. – Но, как и у людей, среди нас есть более умные и более глупые.

Вообще-то меня не так уж легко сбить с панталыку, но сейчас в голове царил хаос.

– Сёма, но ты ведь не философ, а хищник, живущий в дикой природе. Гроза мелкого рогатого скота. – И у меня в голове непроизвольно прозвучала песенка про серенького козлика.

Волк снова улыбчиво оскалил зубы.

– Я – волк и просто умело пользуюсь тем, что мне дано от природы.

– И поэтому, наверное, не побрезговал бы сожрать заблудившегося в лесу путника?

В ответ послышался отрывистый, похожий на собачий, хриплый лай. Я понял, что рассмешил животное.

– Есть две причины, по которым волк нападает на человека. Это – голод, и вторая, более «человеческая», – месть. У животных есть много причин желать человеку зла. Трудность в другом. Если мы нападаем, нам трудно остановиться.

– Почему?

– Это трудно объяснить. Человек, как и животные, обладает и разумом (мы тоже, оказывается, обладаем, подумал я), и инстинктами. Последние у вас часто подвластны разуму. А у нас голод, страх, гнев или влечение к самке легко подавляют разум. Из-за этого волк перестает думать, и он тогда – только убийца. Волчара! Так вы порой говорите.

Сёма вдруг снова засмеялся.

– Мы почти никогда не трогаем таких, как ты, умеющих понимать. Но если бы я был очень-очень голоден и ты мне попался в лесу… Но поверь, утолив голод, я вернулся бы в разум и горестно завыл над твоими останками.

Я в этом отчетливо уловил… насмешку. А волк неожиданно развернулся и убежал.

Я удивленно посмотрел на Гришку.

– Что это он вдруг?

Тот махнул рукой.

– Они часто так. Захочется уйти – уходят. Без объяснений.

– Почему они подчиняются тебе?

Гришка задумчиво помотал головой.

– Не подчиняются, а любезно выполняют просьбы… Я сам над этим долго думал. Глупостей всяческих напридумывал. Мол, человек для них своего рода тотем. Фигня это. До меня потом дошло. Мы им интересны. Их частичное послушание – плата за общение. Своего рода благодарность. Короче, мы их развлекаем в их нелегкой волчьей жизни.

И дядька, деловито поправив куртку, сказал:

– Ладно, все, пошли к нашим.

Как-то незаметно в необременительных, но приятных хлопотах время подошло к обеду. А вы ведь и сами знаете, что на отдыхе время меряется промежутками между приемами пищи. Не буду вдаваться в подробности, но все было вкусно, а потом Гришка снова пошел топить баню. Мы достали новую бутылку. И тут возмутилась Машка.

– Нет уж. Хватит. Хорошенького понемножку, – она вроде бы обращалась ко всем, но гневно смотрела на меня. – Мы не хотим, чтобы повторился вчерашний день и чтобы вы опять напились до свинского состояния.