Анна Инк - Мне должно это нравиться

Поднимает глаза резко, смотрит серьёзно, чуть выше взглядом. Нет, не боится. Оценивает, как опытная ассистентка хирурга.

– Ты на машине?

Киваю.

– Там есть аптечка?

– Есть, – сглатываю.

– Пойдём, я обработаю рану.

Встаёт и идёт вдоль здания. К улице со стороны главного входа.

Догоняю. Столько вопросов. И те, которые хочу задать заново. И те, которые появились только что. Но они все наползают друг на друга, лезут в не свои предложения, и смыслы смешиваются до неузнаваемости. Вслух получается только:

– Откуда у тебя пистолет?

– Бывший подарил.

– Он тоже из психушки?

– Тоже?

– Как и ты.

Смотрит резко, но ничего не говорит.

– Зачем ты следишь за моим другом?

– Ему показалось.

Мы выходим к шумной улице. Свет гирлянд, спутанных с проводами между фонарей, меркнет на фоне вывесок.

– В багажнике? – кивает на мою машину. Откуда она знает? Ну да, на тренировке. Девушка была там. У раздевалки.

– Подожди. Давай поговорим спокойно.

– Мы уже это делаем.

– Хорошо. Скажи, что ты хочешь знать? Я объясню. Обещаю.

– Я хочу знать, где аптечка, – её подбородок вздрагивает. Она как будто сдерживается. Пытается казаться смелой. Заставляет себя выглядеть хладнокровной. А на самом деле боится. И мёрзнет.

– Что тебе нужно от меня?

– Или в бардачке?

Она делает шаг, и я не успеваю схватить её за руку.

Шарю по карманам. Ключи. Щелчок. Девушка по-хозяйски распахивает дверь, взбирается на подножку и садится за руль.

Рассматриваю её, пока обхожу машину. Вспухла складка над переносицей. Волосы от влажности начинают обретать свою привычную форму.

Я сажусь на пассажирское. Она смотрит на меня выжидающе. Отщёлкиваю замок. Её рука смело проскальзывает над моими коленями. Немного наклонилась ко мне, вглядывается в содержимое бардачка. Её близость заставляет меня дышать глубже. Будто так я останусь незамеченным. И она забудет о моём существовании. Станет вести себя естественно. А я буду наблюдать за ней. Какая она настоящая? Какая из двух совершенно разных?

Девушка аккуратно перебирает пальцами брошюры и провода. Запускаю руку вслед за её рукой. Она вздрагивает. Вытаскивает свою, оцарапавшись о край крышки. Прячет кисть между колен.

– Вот, пожалуйста, – я ставлю на её бёдра аптечку. Откидываюсь на спинку сидения. Прикрываю глаза. – Как тебя зовут?

В шебуршании наступает пауза. Разрывает упаковку. Её голос совсем близко:

– Яна.

Я вздрагиваю. Смыкаю губы. В бровь будто жалит пчела. Вдыхаю носом. От девушки пахнет сладко, как от разломанного напополам фрукта. Её ледяные пальцы на моей щеке. Ногти такие короткие, что не царапают. Непривычно.

– Яна, ты была знакома с Машей?

– Нет, – отвечает просто.

– Тогда почему тебя так интересует эта история?

– Хочу узнать, кто её убил.

Она прилепляет пластырь. Я морщусь. Отодвигаю голову.

– Сиди смирно, – команда в её исполнении звучит умилительно. – Иначе я тебе его на глаз наклею.

Её лицо совсем близко. Дыхание теперь у самой шеи. Такое ощущение, что она втягивает запах. Я смотрю на неё. Сидит, зажмурившись. Спрашиваю:

– Чем пахнет?

Испуганно открывает глаза:

– Ничего особенного.

Садится ровно. Закрывает аптечку, и передаёт мне не глядя. Её интересует то, что происходит за лобовым стеклом. Смеющиеся прохожие. Проезжающие машины. Она как будто разочарована.

– Почему ты не заступился за неё?

– Что?

– Её отец сказал так тебе. Что это значило?

– Не твоё дело, – я выбираюсь из салона. Тротуар скользкий, и я теряю равновесие. Вцепляюсь в стойку машины.

Яна спускается на асфальт. Подходит ко мне. Ещё один шаг. Почти вплотную. Она всматривается в моё лицо. В её взгляде такое странное сомнение. Будто ей показалось, что мы знакомы, но не виделись много лет. И она пытается понять, обозналась ли.

– Это не можешь быть ты, – говорит мысль вслух. И тихо добавляет: – У тебя совсем другие руки, – она опускает глаза.

Гладит мои пальцы.

От неожиданности я вздрагиваю. Она ненавидела меня. Боялась. Презирала. Она не может так трогать меня.

Прикосновение становится смелым. Разворачивает мои ладони, проводит по ним, просит с закрытыми глазами:

– Пропусти свои пальцы сквозь мои.

– Это такой новый способ подцепить мужчину?

– Пропусти, – говорит тихо. Её глаза всё ещё закрыты. Она прижимает ко мне свои ладони. Кончиками пальцев достаёт лишь до середины моих вторых фаланг, подталкивает их, раздвигает. Мои ладони сгибаются, пальцы ныряют сквозь её, я сжимаю слегка.

Её губы трогает улыбка. В лице облегчение. Или благодарность. Что? Что такого я сделал?

Шепчет. Как заговаривает. Молодая ведьма. Будто в трансе. Делай с ней что хочешь.

Если я сейчас её поцелую…

Резко отступает. Убирает руки. Глаза широко распахнуты.

– И голос, – проговаривает она. – Какая же я дура, – закрывает ладонями лицо. – Извини меня. Извини. – Больше не прячется. Смотрит на меня растерянно.

– Кость? – Елисей стоит в нескольких шагах.

Яна бросает на него быстрый взгляд. Отворачивается. Быстрым шагом идёт в сторону своей малиновой машины.

– Помешал? – Елисей становится рядом, и теперь мы оба следим за отъезжающим автомобилем. В развороте Яна налезает задним колесом на бордюр. – Тебя Саша потеряла. Говорит, трубку не берёшь. А вы собирались увидеться сегодня.

Маша лежит на полу, уткнувшись лбом в серый плед. Она вцепилась в него обеими руками, и полосы тканевых складок между её пальцами как царапины.

Он проводит меня рядом с ней. В нос бьёт запах крови. Её голень рассечена. Разорванная рана красным месивом набухает над чёрной тканью колгот.

– Это не я, – хмыкает он, и заставляет меня остановиться прямо над ней. – Маша пыталась сбежать, представляешь? Поранилась, дурочка.

Он садится на корточки. Вталкивает большой палец прямо внутрь. Выдавливает из раны кровь как горошины из стручка. Я зажмуриваюсь. Стискиваю зубы. И Машин вскрик, протяжный, как вой собаки, предчувствующей смерть хозяина, перемешивается со звоном в ушах.

Меня снова толкают. Небрежно, как брат младшую сестру. К стене. Надавливает на плечи, заставляя опуститься на пол.

Отходит. Возвращается, двигая в мою сторону низкий столик. Скрежет ножек по бетону всверливается в мозг.

– Ты говорила, что тебе скучно. Было такое, Яна?

Молчу.

– Посмотри на меня, маленькая избалованная тварь, – цедит он. Я поднимаю голову. Его глаза хитро прищурены. Кажутся узкими отрезками в прорезях маски. Не видно зрачков. Но я предчувствую, что они расширены. – Было такое?

Я сглатываю, киваю неуверенно. Он: