Иван Петров - Балашихинское шоссе

Он никого не увидел, кроме какого-то мужика торопливо идущего по тропинке в сквере по направлению к станции. Тот был едва различим отсюда, поскольку его скрывал кустарник, высаженный рядами по краям дорожки. Володя вопросительно посмотрел на Инну. Она продолжала идти, не ответив ему, и словно нарочно избегала его взгляда.

– Инна, кто это? – повторил он вопрос.

– А, тип один, – отмахнулась она, явно не желая говорить об этом.

– Тип один! – воскликнула Машка. – Мам, а кто такой «тип»?

– Сколько раз тебе объяснять: нельзя повторять за взрослыми! – раздражённо вспылила Инна.

«Может, это её тайный воздыхатель? – мелькнула у него мысль. – Ну, дела! Вот так Инка! Зато теперь и я раскрыл твой маленький секрет!» Это его развеселило.

– Так, – сказал он, – выходит, не только я по кустам бегаю! У вас тоже есть поклонники?

– Мам, а поклонники – это те, которые поклоны делают, да?

– Я тебе сейчас всыплю! Ты почему меня не слушаешь? Что это такое? – пригрозила Инна любопытной Машутке и с укором посмотрела на Володю.

– О! Видать, дело серьёзное, – произнёс он. – Ладно, молчу.

Он понял, что совершил промах. С его стороны было бестактностью подшучивать над ней и пытаться выяснить что-то в присутствии дочки. Инна ведь ничего у него не выспрашивала про незнакомку!

Она заметила его смущение.

– Это не то, что ты думаешь, – сказала она.

– Почём ты знаешь, что я думаю?

Инна остановилась, воспользовавшись моментом, когда Машка отбежала в сторону, ковыряя прутиком в земле.

– Мы с Игорьком ходили смотреть новую квартиру, – тихо начала она, глядя Володе прямо в глаза, – Нам там всё понравилось. И детский сад в двух шагах, и ему в часть близко ходить. Мы уж обрадовались. Да не бывает добра без худа. Обратно идём – какой-то пьяный мужик пристал. Игорь его отпихивает, а тот, знай своё, лезет! Кое-как от него отвязались. А тут на днях я возвращалась от подруги за речкой, и пошла мимо пожарки через линию, думала срезать. А там такая темнота! Сумерки, а в зарослях уже и не видно ничего! Дома вроде стоят рядом, а пять шагов в сторону – уже потеряться можно! Фонари там горят через один, да и толку от них! «Ну, – думаю, – хоть в кустики присесть – никто не увидит!» Залезла я, огляделась: нет никого. А вот только чутьё, будто кто стоит рядом. Встаю, резко оборачиваюсь, и тут меня чуть инфаркт не схватил: стоит в трёх шагах позади меня мужик. Он, в-общем, своё хозяйство оголил и смотрит на меня очумело. Не знаю, что уж там он делал, а перепугалась я до смерти! Я как припустилась, а он за мной увязался, да ещё хохочет. Вокруг никого, да и его самого не вижу. Только бегу мимо пятиэтажек, где ещё фонари есть, а смех его из-за кустов слышу. Хоть бы один человек попался! Уже возле дома быта, там, где парикмахерская, огляделась – вроде отстал. А он передо мной, как из-под земли вырос! Опять всё себе оголил, смеётся и прыгает вокруг меня: «Вот я! Вот я!» «Господи! – думаю, – Конец мне пришёл! Сейчас прибьёт!» Заорала от страха и бежать. Только он до самой Зелёновки от меня не отставал! Пришла домой, вся дрожу, Игорёк меня успокаивает, хотел уже бежать искать этого маньяка, да я не пустила. Страшно одной! А вдруг он его в подворотне зарежет? Что мне делать потом? Он, по-моему, псих!

– Ты его точно признала? – спросил серьёзно Володя. – Почему не сказала мне сразу? Я бы подстерёг его! Он решил бы, что ты одна, и наверняка бы к тебе полез!

– Вовка! Ты что? – воскликнула Инна. – И не думай связываться! Мне самой от страха не по себе, а ты ещё хочешь нас с Машкой как наживку для него оставить! Я и говорить-то не хочу при ней об этом!

– Да, верно, – сказал он. – Ладно, идите домой.

– А ты куда?

– Прогуляюсь немного.

Он махнул рукой и вскоре исчез за вагонами.

Уже смеркалось, когда Володя вышел со стороны станции к домам на посёлок им. Орджоникидзе, называемый «базой». Инна была права, впрочем, Володя и сам знал, что спрятаться здесь с наступлением темноты проще простого. Деревья и кусты, растущие во дворах домов и у подъездов, представляли собой великолепное убежище для того, кто замыслил неладное. Рева хорошо знал это место ещё с детства, когда он с приятелями любил тут похулиганить. По тропинке, ведущей от железной дороги, он вышел к углу пятиэтажки. Слева от него находился сквер, в глубине которого стоял столик со скамейками, где мужики «забивали козла» 54 54 «Забивали козла» – играли в домино. . Иногда стук фишек домино об столешницу был слышнее возгласов играющих. За сквером горели огни в окнах девятиэтажного дома, пожалуй, единственного высотного дома здесь. Возле него проходила узкая подъездная дорога с бордюрами. Она также обходила угол пятиэтажки, стоящей в ряд с тремя другими, и шла вдоль них, скрываясь вдали во тьме. Фонари, горевшие над ней, освещали небольшое пространство вокруг. Их свет почти не проникал в заросли и становился совсем тусклым и зловещим во время тумана. Кроны деревьев нависали сверху тёмной завесой и отчасти загораживали собой верхние этажи домов от взора прохожего.

Впрочем, зарослями назвать эти дворы нельзя, поскольку днём они выглядели совершенно иначе. Их оживляли своим присутствием тётки, развешивающие бельё на столбах, мамаши с колясками, дети, играющие в песочнице. Здесь было светло и уютно. Кусты шиповника и розы распускались цветами. Сверху казалось, что всё утопает в зелени и не видно, что творится внизу, лишь крыши домов выделяются отдельными островками.

Володя прошёл дальше к старому двухэтажному дому. Здесь всё погрузилось во мрак. Из какой-то квартиры сверху раздался звук бьющейся посуды и брань. У подъезда Рева заметил женщину с двумя детьми и пожилую тётку, которая качала головой и охала: «Да, что же это творится, а?» Она смотрела на открытое окно, откуда раздавался шум, затем обернулась к приближающемуся Володе, будто ожидая в нём участие. Женщина увела детей в соседний подъезд, а тётка, глядя на них, причитала: «Ах вы, сиротинушки! И нет ведь управы никакой на этих пьяниц!» Она с беспокойством снова посмотрела на окно. Во тьме возле подъезда Рева заметил огонёк чиркнувшей спички. Он подошёл ближе и разглядел невысокого мужичка преклонных лет.

– Огоньку не будет? – спросил у него Володя, доставая сигарету.

Мужичок дал ему прикурить. Рева молча затянулся, выпустил дым и спросил:

– Что за шум?

– Где? А, это! – тот закашлялся. – Да Витёк опять разбушевался! Видать, мало выпил, не пробрало! Он, это, жену свою гоняет. Как напьётся, так и пошла канитель! Сживёт он её со свету когда-нибудь! Почти каждый день колотит! Жалко уж бабу, чем она ему не угодила? Бывает, как заорёт посреди ночи, как резаная! И спать-то мешают!

– Что же она живёт с ним? – спросил Володя.