Анатолий Охотин - Западня для друга. Субботний детектив

Андрей, в свою очередь, на лету перехватил искромётный взгляд её карих глаз в темных густых ресницах. Удивившись, отметил случившуюся в женщине быструю перемену к лучшему. Она уже не казалась той униженной и вывалянной в грязи бродяжкой, какою он увидел ее менее часа назад. За то время, пока они пробирались к ее жилищу, женщина обрела уверенность, видимо, присущую ей изначально. Кстати, она не забывала кокетничать, несмотря на то, что синяк под глазом принял фиолетовый оттенок, а сама она до сих пор была без трусов. Ханжой Андрей себя никогда не считал, он принимал попутчицу такою, какой она была на самом деле. Она обещала ему временный приют, и уже за это следовало быть благодарным ей и не обращать внимания на такие пустяковые вещи, как внешний вид или отсутствующие детали одежды.

– Эй, парень, ты познакомиться не хочешь? – спросила попутчица.

– А надо?

Она засмеялась.

– Меня зовут Валерия, – представилась. – А можно короче – Лера. Я так привыкла.

– Тогда я Андрей.

– Чем занимаешься по жизни, Андрей?

– Водила на буровой в Сибири.

– Всё недра ковыряете? – усмехнулась.

– Надо кому-то и этим заниматься.

– С тобой не поспоришь, – согласилась Лера. – Ты, женат?

– Сейчас свободен.

– Как все мужики, переступившие порог дома? – Произнесла это тоном знатока, которому бесполезно возражать. – А детки у тебя есть?

Нехитрый вроде вопрос загнал Карачарова в тупик. Есть ли у него дети? Пока не было, не сподобился, но вскоре спокойное бездетное состояние могло измениться…

Началось всё с консервной банки. То была обычная тушеная говядина.

Карачаров пришел перекусить в рабочую столовку и там увидел, как молодая повариха, все ее запросто звали Ритулей, собиралась приступить к вскрытию продукта. Кухня как на ладони, и Карачарову хорошо было видно, что девушке трудно справляться с банками. Без всякой задней мысли предложил помощь в трудоемком процессе. Повариха, полгода назад возникшая в северном поселке, по рассказам, прилетела из Полтавы. Девушка она была шустрая на ногу, тоненькая в талии, весьма приглядная на личико. Ну, Ритуля, что скажешь! Окинув Карачарова изучающим взором, миловидная хохлушка позволила Андрею пройти к разделочному столу и вскрыть десяток банок с тушенкой. Он с блеском справился с поручением. Полтавская красотка, как видно, прониклась доверием и благодарностью к мужчине с довольно недурной внешностью, шепнула аккуратным ротиком жеманное «спасибо». Андрей заметил, как две крепенькие репки ее налитых молодой силою грудей как бы повернулись, навострились подрагивающими сосками в его сторону. Карачаров мог поклясться в ту минуту, что кругленькие сосочки, четко обозначенные под поварским халатом, выражали ясное желание, чтоб он их потискал своею мозолистой шоферской ладонью… В тот момент, однако же, не посмел: народишку уже порядочно набилось в помещение, а голодные мужики-северяне могли не понять задержки с выдачей горячей похлёбки…

А ровно через неделю с Андреем случился натуральный конфуз.

Гуляли у знакомого, обмывали первенца. Святое дело, считал Карачаров. И вот за столом он почему-то оказался рядом с Ритой. То ли так посадили нарочно, то ли случайно вышло – поди разбери теперь. Они пили, закусывали, разговаривали, даже потоптались на полу минут двадцать, изображая танец. Ночь Карачаров провел в постели поварихи и утром поднял тяжелую голову с ее уютной груди. А еще через месяц, встретив Андрея на улице, будто невзначай, Рита призналась, что залетела по полной программе. Короче, мама не горюй. Теребя пуговицу на рабочей спецовке Карачарова, она допытывалась, как же ей поступить дальше: рожать от него наследника или готовиться к аборту? Туго соображая в тот ответственный момент, Карачаров растерянно пялился на повариху. Тогда и накатило смятение на Андрея, а что было-то в той постели? Грешным делом, он вообще ничего не помнил. И как же тогда они ребёнчика-то лепили?.. Между тем, Андрей знал от парней, прошедших стажировку в Ритулиной кровати, что симпатичная хохлушка ни одного холостого парнягу не пропустила – так рвалась замуж. Беда же была в том, что протрезвевшие парни после ночёвки не торопились жениться. Выходит, Рита банально подловила Андрея, посадила на крепкий крючок, чтоб не сорвался, да только он не мог поверить в то, что беременна Рита именно от него. Уезжая в отпуск на материк, Карачаров зашел в столовку, чтоб оставить поварихе деньги. Она расплакалась. «Ты, Рита, не рыдай, – попросил повариху Карачаров. – Про аборт не заикайся даже, забудь это гнилое дело. Смело рожай. Неважно, кто настоящий отец, поставим мальца на крыло. Мужиков в посёлке полно, мы ж тебе не чужие…»

– Детей пока у меня нет, – честно ответил Карачаров на вопрос спутницы. – Но в будущем могут появиться – дело житейское. – Он помолчал, собираясь с мыслями, затем спросил: – А ты как на стройке оказалась?

– Клиенты привезли! – рассмеялась Лера. – Дело сделали, а платить не стали. Знают, сволочи, что без сутенера, то есть без крыши работаю, вот и использовали. Назвала их теми словами, каких они стоят, видать, правда не понравилась. Отмутузили и вывезли на стройку… Спасибо тебе, сибиряк, если б не вмешался, могли убить. Или, что еще хуже, вообще искалечить.

– Нелегкий у вас хлеб, – признал Андрей, удивившись, что не испытывает к женщине отвращения, хотя всегда сторонился проституток, избегал их, как инфекционных больных. Лера оказалась первой, кому он подал руку, поднимая с земли, и не боялся, что подцепит какую-нибудь заразу.

– Ещё бы! – поддержала Лера. – Думаешь, простое дело каждому мужику угодить? Как бы не так! Поначалу, когда только влезла в это болото, вообще хотела петлю на себя надеть. Дважды пыталась повеситься, да не получилось. Жидковата я для таких поступков, размазня. А позже как-то обтерпелась, свыклась. Вроде так и надо. По течению плыть легко и просто, вёсла не нужны, руль тоже. – Лера надолго умолкла.

Они снова шли проходными дворами, малолюдными переулками окраины, где неистовым лаем надрывались злые собаки, рвавшие цепи на усадьбах частного сектора. Лера шагала впереди, а Карачаров старался не отставать, глядя ей в спину.

Оставив позади жилые корпуса многоэтажек и частные застройки, они вышли на обширный пустырь. Неухоженная земля здесь сплошь заросла сорняками, среди которых преобладали полынь и цеплючий репейник. На просторе ощущался заметный ветерок, опять потянуло горечью с тлеющих торфяников.

Карачаров настиг Леру, они остановились передохнуть.

– Далеко еще топать? – спросил у проводницы.

– Мы почти пришли, – успокоила она, показав рукой на протянувшийся вдоль оврага забор, за которым громоздились бесконечные кресты и пирамидки городского кладбища. В глубине раскинувшегося по склону пристанища мертвых виднелась деревянная часовенка, над которой кружила стая голубей. – Я живу во-о-он в том доме. – Лера подняла руку повыше и показала на двухэтажное бревенчатое строение, расположенное метрах в пятидесяти от ворот кладбища. – Здесь поначалу непривычно, а когда осмотришься, очень даже уютное и тихое местечко. Скоро сам оценишь.