Анатолий Охотин - Западня для друга. Субботний детектив

– Как это ужасно! – воскликнула Полина, готовая снова разреветься.

Дупак видел, как ей трудно сейчас, и жалость шевельнулась в нем. Надо же, такая ладная, милая женщина, посочувствовал майор, и угодила в передрягу, которой не позавидуешь.

– Вам помощь не нужна? – поднявшись, спросил он. – Может, соседей попросить, чтоб не оставляли вас одну? Все-таки какая-то поддержка.

– Спасибо, я справлюсь.

В это время из комнаты послышался хриплый мужской мат. Голос принадлежал подозреваемому Карачарову, и Дупак, озадачившись, поспешил на шум.

…Приехавшие санитары уложили на носилки труп Самохвалова и вынесли из комнаты. Старушки-понятые, как по команде, достали одинаковые платки и начали вытирать слезы, выступившие на глазах.

Насупившийся, сгорбленный Карачаров сидел на стуле под присмотром участкового. Выглядел Андрей неважно, но мало-помалу начал приходить в себя.

Минут десять назад его подняли с пола ощутимым пинком в бок. Когда разодрал зенки, увидел над собою рыжего мента, круглая рожа которого была густо усеяна мелкими конопушками. Будто в нее кто-то брызнул жидкой горчицей из полного тюбика. Рёбра до сих пор ныли от удара. Потом Андрея заставили снять окровавленную рубаху, уложили ее в пакет, эксперт в резиновых перчатках снял соскобы с рук, и после этого велели переодеться в другую одежду. В дорожной сумке нашлись запасные вещи, он переоделся, а сумку, чтобы не мешала передвигаться снующим туда-сюда людям, затолкал в угол, за шкаф. Снова приземлился на стул, угрюмо наблюдая за происходящим. Мысли вертелись вокруг одного: что случилось в квартире, пока они с Олегом дрыхли? И оттого, что ответа пока не находилось, боль тискала виски, но еще невыносимей было осознание, что Олега больше нет. Кто убил, за что? И почему так цинично был выбран день убийства – как раз в день рождения?

Рядом послышались шаги. Андрей поднял голову. Подошел конопатый мент, обратился к участковому:

– Капитан, где его документы? – кивком он показал на Андрея.

Участковый подал рыжему бумажник Карачарова.

Лейтенант сцапал документы, мельком заглянул в паспорт, сверил фотографию и, убедившись, что все в порядке, сунул бумажник в свою кожаную офицерскую сумку.

– Думаю, паспорт этому деятелю лет через восемь потребуется, – ухмыляясь, конопатый покосился на Карачарова и добавил уже лично для задержанного: – Попилишь лес на северных делянках, мозги проветришь, алкаш.

Кровь бросилась в лицо, Карачаров гневно выкрикнул:

– Да вы что, спятили тут все?.. Я никого не убивал! – и крепко заматерился.

– Буйный какой, – заметила Оксана, переглянувшись с Лошкаревым – такую фамилию носил лейтенант-оперативник с рыжими волосами.

– Ничего, посидит в изоляторе, успокоится, – ответил Лошкарев.

После раздавшегося мата в комнате появился Дупак. Он слышал последние слова подозреваемого. Про себя не без удовольствия отметил, что парень, похоже, протрезвел и начал соображать. А это неплохой знак. Работать с невменяемыми все-таки намного сложнее.

– Послушай, парень, – подошел поближе старший опер, – а ты сам-то что-нибудь помнишь? – Голос Дупака звучал убаюкивающе, почти по-родственному. От него исходила такая сердечность, что Карачаров смешался вдруг, устыдившись матерного тона.

– Смутно очень, – честно признался он.

– Ночная тьма?

– Так и есть.

– Сколько хоть осилили?

– Помню, когда второй литр добивали…

– Из-за чего сцепились-то?

– Да мы вроде не махались…

– Тогда зачем ты нож со стола взял?

– Какой нож?

– Которым ты случайно убил приятеля.

– Да вы психа-то из меня не лепите! Никого я не убивал! Олег мой друг!

– Ну вот, – вполне миролюбиво развел руками Дупак и оглянулся на коллег, ища поддержки, – ты же ни хрена не помнишь. Возможно, раньше ты и не махался ножом, а теперь вот нечаянно получилось. Бывает. Ты не кипятись и послушай, что я тебе скажу: будь мужиком, если уж сотворил такое, смирись и сотрудничай с нами. Скорее в суд дело пойдет, потом в колонию отправят, а там тоже люди живут.

Карачаров мрачно молчал. Гляди-ка, как подрулил мент, прямо отец родной! Советует смириться. Но с чем? Ведь не мог же убить Олега, не мог! Хрень полная!

Подошел Кратов, он тут был главный, поэтому отдал команду майору:

– Везите задержанного в отдел, – распорядился он, – там допросим под протокол.

– Лошкарев доставит, – ответил Дупак, бросив взгляд на лейтенанта, он и сделал знак рукой, чтоб подчиненный подошел ближе.

– Слышь, Лошкарев, – обратился Дупак к конопатому лейтенанту, – раз уж ты на своей машине приехал, забрось попутно нашего злодея в отдел. Кратов там его допросит.

– Сделаем, товарищ майор.

– И сержанта возьми в попутчики.

– Сам справлюсь.

– Не надо играть в героя. Сказал, сержанта возьми для поддержки, значит, исполняй.

– Так точно! – по-военному отрапортовал Лошкарев. Резко повернувшись к Андрею, лейтенант крикнул: – Клешни протянул, ну! – Он звякнул приготовленными наручниками. – И гляделки на меня не пяль, руки давай! Живее!

Карачаров вздрогнул от команды, резанувшей по ушам, вытаращился на рыжего.

– Совсем опупел, лейтенант? Куда я сбегу, ты что? – возмутился. – Кругом же менты!

Задержанного неожиданно поддержал майор:

– Брось, Лошкарев, никуда парень не денется и без браслетов, – сказал с усмешкой Дупак. – Ты не видишь, с какого он бодуна? Да он не то что бежать, он и с лестницы без посторонней помощи не спустится. – Майор бросил короткий взгляд в сторону помощника. – Ты сам-то, лейтенант, разве никогда так не нажирался? Ну чтоб до потери пульса, а?

– Я вообще не пью! – сердито выпалил помощник.

– Вот и славно, Лошкарев, – проговорил весело майор, – есть над чем поработать. Я обещаю, коллектив не останется в стороне. – Дупак шутил и тому были веские причины: убийство оказалось обычной кухонной разборкой, подозреваемый взят на месте, улики железные. Шустрый помощник рыжего окраса, недавно пришедший в отдел после академии, запросто справится с делами, какие ему поручит следак Кратов. Пускай парнишка привыкает в будням. А вот себя Дупак в ближайшие дни видел уже на пляже. Отдыхающим на Черноморском побережье. Правда, рядом с женой Галочкой, но от этого никуда не денешься, судьба. Но как бы там ни было, глаза жена ему не завяжет, поэтому усталый майор будет любить гуляющих по песку женщин издали, ласкать взглядом. Не запрещено.

Не любивший подначек Лошкарев, пряча обиду, все-таки нацепил наручники на Андрея. Послабление проявилось лишь в том, что сковал запястья спереди, а не за спиной. Лейтенант сделал так лишь для того, чтобы майор не подумал, будто помощник полностью проигнорировал его мнение. Лошкарев собирался служить под началом Дупака и дальше, поэтому обострение отношений из-за очередного подозреваемого не входило в его планы. Во всяком случае, пока.