Андрей Куц - Чудовище внутри меня

Я не ведал, что мы станем делать на самом деле. Почему-то цель нашего визита в этот мёртвый, забытый мирок, казалась мне сомнительной. Кому я стану мстить, давая бой камнями? За какие такие проступки, зачем? Мне никто ничего худого не делал! Но меня пригласили… и я пришёл. Правда, пригласили для количества… так что от меня требовалось всего лишь не отставать и во всём подражать.

Но, опасаясь быть застигнутым врасплох в столь диковинном месте, я осмелился попросить у товарищей объяснений. И мне снова поведали о том, что в прошлый раз ребята столкнулись в здании с некими пацанами, и те внезапно объявили им войну! Потом всё-таки добавили, сознаваясь, что после непродолжительной схватки они, мои товарищи, бежали. И вот теперь они возвратились за возмездием, чтобы тех, кто достиг величия победителей, низвергнуть к своим ногам.

Мы были обязаны одержать верх над неприятелем!

Мы – это Мишка Чекалкин, Сашка Меркунов, Димка Родимов, я и ещё неизвестный пацан облезлой наружности, который был старше нас года на два, знакомый Сашки.

Мишка, исполняя роль разведчика, проверил территорию, и никого не обнаружил. Тогда он перевоплотился в дозорного и смело встал в огромном оконном проёме – всё одно, что древнеримский воин на развалинах Карфагена.

Мы проникли в полумрак фабрики как можно бесшумнее.

Осыпавшаяся штукатурка, побитые кирпичи, жестяные банки, стеклянные бутылки, бумага, покорёженные железки – груды мусора встретили нас. Мы пробрались по широкой лестнице без перил на второй этаж. Наверху было всё то же самое – разруха. Только не было ни одного деревца, просунувшего в окна ветви, в отличии от первого этажа.

Мишка ударил ногой по бутылке из-под хереса – брякая и звеня, увлекая за собой пылевые вихри, она понеслась, подскакивая, вниз по лестнице. Этот вдруг возникший резкий звук неприятно резанул по ушам. Я испугался его внезапности и привлечения им внимания затаившегося – или уже крадущегося? – противника, а так же неодобрения со стороны Сашки и его друга, так как они почитались за главных. Но они ушли далеко вперёд, и ничего не слышали или просто не хотели снисходить до всяких пустяков.

Мы столпились перед обширным свободным пространством – зала, и в ней натыкано шесть частично порушенных квадратных столбов-опор. Зала была в центре второго этажа. В ней было настолько ослепительно светло, что я на какое-то время потерял из виду товарищей: они, пройдя вперёд, растворились в пылающем мареве.

Пока я осваивался в плохо различимой новой обстановке и аккуратно делал первый шаг, ребята успели дойти до окон, и, свешиваясь в пустоту, кому-то что-то кричали. По-видимому, они нашли своих противников, бывших обидчиков, среди густых теней обильных зарослей внизу.

Что-то пролетело и гулко ударилось в один из столбов. Поднялась пыль. Вялым облачком, играясь в лучах солнца, она поплыла по воздуху.

Ребята кинулись врассыпную.

Мишка Чекалкин остался на месте. Он лишь присел. Ему под руку тут же подвернулся камень. Он схватил его, смело выпрямился и швырнул его, ослеплённый солнцем, клонящимся к горизонту.

Димка Родимов, укрытый простенком между окнами, стоял рядом с ним. Он периодически высовывался в окно, тщательно прицеливался – при этом у него из перекошенного рта высовывался кончик языка – и с наслаждением запускал камень за камнем в увиденного или угаданного злодея.

Сашка Меркунов, отбежав назад, спрятался за одним из столбов. Его старший товарищ оказался за соседним столбом. Они усердно собирали камни, рассеянные вокруг, и подкидывали их бойцам на передней линии.

Солнце врывалось в пустые окна. Оно грело наши лица. Радостный весенний мир лизали длинные тени.

Один за другим прилетали камни. Они ударялись о найденное препятствие и рассыпались кучей брызг – воздух всё больше насыщался пылью, отчего першило в горле, хотелось чихать, слезились и часто моргали глаза.

– Быстрее давай ещё! – орал, захлёбываясь слюной, Мишка Чекалкин. – Не дай ему высунуться. Не дай! А то он нас завалит!

– Нате, держите, ха-а! – подхватывал Димка.

– Проклятый ихтин-завр, – неслось по заброшенному зданию из красного кирпича.

Я прошёл вдоль стены и выглянул в окно, и увидел невысокое маленькое строение, где в будущем разместится часовня. Оно, лишённое крыши, даже не доходило до нашего второго этажа. Там мелькали головы. На всякий случай я подался назад.

Я долго путался в неясных и противоречивых мыслях: «Куда лучше идти, к окну или за столб? Но от столбов не видно неприятеля. А у окон слишком опасно. Правда ли, необходимо рисковать собой и ребятами, что находятся по другую сторону стены? Хочу ли я кому-то причинить ущерб, готов ли я сам пострадать? Насколько всё серьёзно, важно?»

Мне хотелось крикнуть: «За что сражаемся, ребята?»

Пока я терзался в сомнениях, всё, вдруг, прекратилось.

В один миг, как по команде, всё стало, как прежде. А главное – это тишина. Она была первой. Мироощущения как бы плюхнулись на прежнее место – и всё покатилось, как всегда.

Кто-то из ребят стоял, кто-то сидел, но каждый был растерян: что делать, высовываться, кидать, метать или идти прогулочным шагом, чтобы созерцать поле боя? Торжествовать!

Некоторое время Мишка, высунув голову, внимательно изучал лежащее перед ним пространство.

– Кажись, ушли, – сообщил он и выпрямился.

Была весна, был май, всё ещё существовала Коммунистическая Партия Советского Союза, Перестройка делала уверенные шаги, а мы были детьми – мы шествовали в тумане.

Я так и не разобрался в произошедшем.

Сначала – всё было таинственно.

Потом – шумно и опасно.

И вот – тишина.

Говори, как хочешь, ходи, как и где вздумаешь – делай, что хочешь. Не надо таиться, не надо прятаться и уклоняться, кидать, кричать, суетиться.

Я вплыл в середину залы.

А ребята уже снова перекинулись через подоконники. Они осматривали местность. Те, кто был на переднем краю сражения, между делом рассказывали группе прикрытия о бывшей дислокации противника.

– Ушли… Трусы! – в сердцах выкрикнул Димка. Он подхватил с пола здоровенный кусок кирпича и со всей мочи швырнул его в глубину помещения. Кирпич вязко шмякнулся о верх противоположной стены и внушительная часть кладки обрушилась.

Все ахнули и невольно присели.

Солнце горячим апельсином висело в середине окна, нагревая наши спины.

– Вот это да-ааа, – протянул Сашка. – Ты видел? Как это у тебя вышло?

Он посмотрел на перепуганного Димку.

– Просто кинул булыжник, – ответил тот и пожал плечами, мол, непонятно как-то, я не виноват. И предложил: – Давайте отсюда убираться.

Мы пошли к лестнице, жикая ногами россыпи камней. Только Жоржик, знакомый Сашки, приблизился к обвалившейся части стены.