Эллина Наумова - Три ошибки полковника Измайлова, или Роковое бордо. Полина и Измайлов

– Вик, это случайные грабители, – не совсем своим голосом заявила я. – Ни один, хоть раз пообщавшийся с Косаревыми, не покусился бы. От них радость исходила. Они ею любого подзаряжали. Они стольких людей избавили от грехов уныния и отчаяния, ты себе представить не можешь.

– Поленька, а я завел бы речь о Косареве, будь это ограбление?

Измайлов, вероятно, щадя остатки моего разума и своего профессионального самолюбия, дозировал информацию.

– Ты хочешь сказать, их убили ночью в супружеской спальне и ничего не украли? – жалобно спросила я, подсознанием понимая, что вместо способности понемногу, строго отмеренными Виком порциями, воспринимать суть, стремительно тупею и в сознании окажусь еще не скоро.

– Именно. Ничего, – мрачно ответил Измайлов.

– А если грабители взяли часть? – проявила полное неумение без сопротивления переключаться со сносного на худшее я. – Сколько бы вы в доме ни нашли, там могло быть гораздо больше.

– А смысл? Коли уж убил, зачем отказываться от пяти тысяч долларов и кредиток?

– Чтобы вас запутать, разумеется.

– Для этого и пяти тысяч оставленных рублей хватило бы. Не миллионер же их собственными руками убивал. Потом, близкая подруга покойной заявила, что все драгоценности на месте.

– Кто их все подругам покажет, Вик? – возразила, было, я. И со стоном признала: – Только одна Валя и могла. Нараспашку жила.

– Второй раз замкнули круг с грабежом. Вырывайся уж из него, детка. Рассказывай о Косаревых.

До меня, наконец, дошло главное. Ребята Вика сделали все – соседей опросили, родных и знакомых потревожили, офисы перетрясли. Это только кажется минутным делом. В действительности то, что привиделось «в это самое время» тете Мане и послышалось дяде Мите, надо проверять у других теть и дядь. Да не введет никого в заблуждение лексика коммуналок. Везде есть такие Мани и Мити, пусть и щеголяют они в бриллиантах и откутюрных галстуках.

– Вик, как это произошло? – спросила я. – У меня сейчас с головой беда, я связно выражаться не могу. Начинай ты, я пока с мыслями соберусь.

Измайлов посмотрел на меня долгим коктейльным взглядом. Неодобрение и жалость в нем присутствовали явно, нетерпение чувствовалось, в остальных ингредиентах разобраться я не успела. Полковник счел за лучшее отвести глаза и дать мне возможность очухаться.

– Господа Косаревы позавчера около полуночи вернулись с вечеринки, мирно легли спать, сексом не занимались…

– Откуда тебе последнее-то известно, ясновидец?

Я пыталась насмешкой оградить себя от того, что о Косаревых теперь можно говорить все, не заботясь о приличиях. Попытка не удалась. Пришлось промямлить:

– Ах, да, судмедэкспертиза.

От того, что с их телами теперь и делать, что угодно можно, стало еще гаже. Измайлов явил высокопробный образец смирения, продолжив:

– Утром шефа не дождались в головном офисе, что само по себе явилось для приученных ходить по струнке подчиненных стрессом. Ни домашний, ни сотовый телефоны не отвечали. Это уже был шок. Заместитель поехал к нему и обнаружил закрытую, но не запертую дверь в квартиру и два трупа в спальне.

– А он прямиком в спальню направился от незапертой двери?

– Не трудись, Поленька. Парень чист, если я хоть что-то смыслю.

– И все-таки, – уперлась я, рискуя его оскорбить. – Элегантный ход – убийца находит трупы.

– Начиталась, – проворчал Измайлов. – Насмотрелась. Сколько раз тебе повторять, детективы и сериалы ничего общего с сыском не имеют.

– Есть и высокие образцы, – заступилась за жанр я.

– Нет, – отрезал убойщик. – Звал он хозяев. Снял в прихожей ботинки…

– Как трогательно.

– Ходил из комнаты в комнату, пока не набрел на нужную…

– Это такой специфический полицейский юмор насчет нужной комнаты?

– Слушай, я уже жалею, что сказал об убийстве, – взорвался Измайлов. – Узнала бы сама дня через три, включив телефоны. Я нечасто обращаюсь к тебе за информацией, Поленька. Хотя источник ты бездонный. Иногда сам себя спрашиваю, почему.

– Гордыня проклятая, – подсказала я.

– Нет. Просто себе дороже выходит.

– Ладно, извини, это я от растерянности.

– Ты и растерянность? Несовместимо. А я просто подумал, вдруг тебе известно о Косаревых нечто, неведомое другим их приятелям. Ты девочка чуткая, наблюдательная, нахальная, умеешь вызывать на откровенность.

– Я не нахальная, я последовательная.

– Не будем увязать в спорах о терминах. Нам зацепиться бы за какой-нибудь сучок. А то все гладко-гладко. И расследовать надо. Представляешь, что в начальственных кабинетах творится, – сердито бубнил полковник.

– Тогда хоть просвети, в каком состоянии расследование, – мирно попросила я и погладила Вика по руке. Она была горячей и сжатой в кулак.

– В паршивом, – признался он, но не расслабился. – Понимаешь, их очень странно убили. Подмешали в вино сильнодействующее снотворное – лошадиную дозу. А после, спящих, задушили подушками.

– Что, что? – поразилась я. – Кто из нас грешит неуемным чтением детективных романов, Вик? Вино, снотворное, подушки… Это какой век?

– Любой, наверное, – пожал плечами Измайлов. – Вообще-то способ бесшумный, надежный и довольно быстрый. И справиться с обоими может один человек, даже физически слабый – старик, женщина, подросток.

– И самообслуживание не исключено. Выпил усыпляющего, подушку на лицо, и вечный покой. Сначала снится, потом настает.

– Случается, представь себе. С молодыми, здоровыми и богатыми. Только еще ни одному трупу не удалось вернуть подушку с лица под затылок.

– Вик, а почему убийца дверь не запер? Их долго искали бы.

– Значит, хотел, чтоб надолго.

Он так меня озадачил, что даже холодное ощущение кошмара ослабело. Но не настолько, чтобы восстановились мыслительные способности. Поэтому я продолжала задавать вопросы. Полковника они все заметнее раздражали, но он держался.

– Вик, следы борьбы были? Неужели они так крепко заснули?

– Так крепко. Следов борьбы не было. Идеальный порядок. Только в кухне два бокала и открытая бутылка, из которой отлито вина на два полных бокала. Снотворное было только в них.

– А какое вино?

– Поленька, таким заинтересованным тоном про вино спрашивают только алкоголики, – продемонстрировал норов Измайлов. – Бордо. Не слишком дорогое для господина Косарева, мягко говоря.

– И в бокалах оно же? – все не удавалось уняться мне.

– И в бокалах, – процедил Вик.

– Невероятно, – наконец, употребила утвердительную форму я.

– Вынужден согласиться.

– А в твоей практике были похожие убийства? Или хоть отдаленно напоминающие?

– Опять. Я уже обрадовался, думал, ты перестала спрашивать. Яд в вине был, удушение подушкой было, сочетаний не было, – устало сказал полковник. – Я полагал, что это – книжный вариант. Несведущему человеку такая смерть представляется легкой. Но это не правда. Удушье всегда мучительно. Обогатил кто-то мою практику. Так ты расскажешь о Косаревых?