Иван Сербин - Гилгул

– Так о чем мы говорили?

– О профессоре и Ветхом Завете, – напомнила девушка.

– Да, верно. О Ветхом Завете, – пробормотал Саша. – Конечно. Так как же мне связаться с этим профессором?

– Запишите мой телефон, – предложила девушка. – И позвоните вечером, часов в девять. А я поговорю с ним сегодня в институте.

– Отлично. – Саша поискал в кармане ручку, нашел, но подходящего листка не оказалось и он выудил из кармана полупустую пачку сигарет. – Диктуйте. – Юля продиктовала номер. – Отлично. Значит, в девять вечера я вам позвоню.

– Хорошо, – девушка снова улыбнулась.

– Договорились.

– До свидания. – Юля повернулась и пошла к метро. А Саша произнес ей вслед запоздало:

– До свидания. – И остался стоять, глядя, как она уходит. «Нет, – подумалось ему, – что бы там ни говорил Потрошитель, а неудачным этот день никак не назовешь. Вот с Юлей познакомился. Да одно это тысячу несчастий перевесит. И главное, если бы не авария – никогда бы к ней не подошел. Подумал бы – из этих «крутых» новомодных да заносчивых, с запросами. А тут – студентка Исторического. Просто подарок какой-то. А что на машину налетел – плевать. Обошлось же все. Царапины – пустяк. Стоит ли обращать на них внимание? Могло быть и хуже. Собственно говоря, должно было быть хуже, но пронесло». Саша вдруг поймал себя на мысли, что дурная тяжесть исчезла из груди и воздух вокруг него снова стал прозрачен и чист. Значит, вернулся к нему Ангел? Снова взял под свою опеку? Саша покрутил головой. Куда это он собирался? Ах да, к Костику. Да. Хотя… Ездил уже разок сегодня. Не хватит ли? Да нет, не хватит. Теперь-то? Когда ему сказали, что пятерых женщин убил не кто-нибудь там, а он, Саша, собственной персоной… Нет, конечно, он-то доподлинно знает, что никаких женщин не убивал. Да что там «не убивал». Он, Саша, женщине даже пощечину не сможет дать, рука не поднимется, какое уж тут убийство, право слово. Да и к Костику он поедет вовсе не за тем, чтобы убедиться в собственной правоте. «А что, – спросил себя Саша мысленно, – сейчас ты не убежден в этой самой правоте?» И сам себе ответил: «Да кто его знает, в чем я сейчас убежден. Надо отдать должное Потрошителю и Леониду Юрьевичу – довели до ручки. Он уже ни в чем не уверен. Кажется, если бы ему сейчас сказали, что теперь и год не тот, и век, и что сейчас не весна вовсе, а жаркое лето, и что ночь вместо дня, а у него просто обман зрения – и то засомневался бы, ложь или, может быть…» «Да, – кинул клич опять же самому себе. – К Костику!» И он поехал к Костику.

14 часов 54 минуты Дежурный на вахте страшно удивился, увидев Сашу снова. На лице его было написано столь искреннее и глубокое изумление, что Саша невольно улыбнулся. Впрочем, изумление быстро сменилось неприкрытой враждебностью.

– Что нужно? – хмуро и мрачно, тоном подземельного заточенца спросил дежурный.

– Балабанова, – неприятно удивленный хамским обращением милиционера, ответил Саша. – Балабанов-то здесь?

– Опять, да? – оскалился дежурный. – Носит вас, а мне потом по шапке получать. Понажираются с утра пораньше и раскладываются, а я после из-за вас по шее…

– Слушай, – в тон ему, то есть с чрезвычайной мрачностью, сказал Саша. – Ты заканчивай бухтеть, ладно? Балабанова лучше вызови.

– Я бы вызвал тебе, – дежурный многообещающе поиграл резиновой дубинкой и для пущей убедительности хлопнул ею по ладони. – Я бы тебе так вызвал…

– Да что случилось-то? Ты толком объяснить можешь?

– Да ничего, – тоскливо прорычал тот. – Без тринадцатой остался, вот чего. Благодаря тебе.

– Мне? – изумился Саша.

– А то кому же? Начальство тебя из окна увидело, подумало – пьяный валяется у вахты, а я не гоню.

– И что?

– И все, – зло развел руками дежурный. – Я ведь не в ГАИ работаю. У меня мильены под половицей не лежат!

– Старик, ну я-то чем тебе виноват? – примирительно сказал Саша. – Плохо стало, со всяким случиться может.

– А, – дежурный обреченно махнул рукой и вурдалачьи цыкнул зубом. – Вас только и слушать.

– Балабанова-то позови, – попросил Саша.

– Я-то позову, – снова вздохнул дежурный. – Я позову, а ты опять тут хлябнешься.

– Не хлябнусь, – пообещал Саша.

– Точно?

– Клянусь.

– Ладно, – дежурный снова покосился на него. – Позвоню, чтобы спустился. Только ты того… Смотри.

– Я же сказал. Милиционер скрылся в будке. Балабанов выскочил через двадцать секунд. Пиджак висел на нем криво, галстук сбит на сторону. Глаза у Кости лезли на лоб от изумления.

– Это ты? – спросил он, подходя ближе и щурясь, словно не доверяя собственному зрению. – Саня?

– Нет, тень отца Гамлета, – усмехнулся тот. – Что ты дурацкие вопросы задаешь?

– А… ты разве не в больнице?

– Выписался уже, – отмахнулся Саша. – Слушай, я тебе еще нужен или нет? Мы вроде в «Ленинку» собирались? Если ты передумал, так я домой поеду, посплю.

– Нет, ну почему передумал? – Костя не без сомнения посмотрел на приятеля. – Не передумал. А ты точно в порядке?

– В порядке, в порядке.

– А как же твои… эти… как их, ну… ну, эти…

– Стигматы, что ли?

– Точно.

– Прошли уже.

– Да? – ненатурально обрадовался Костя.

– Да. Ты мне покажешь документы на Потрошителя?

– Покажу. Только, раз уж все равно вышел, может, сначала в «Ленинку»?

– Нет. Сначала давай документы посмотрим.

– Ну, ладно. Как скажешь. Пойдем, – мотнул головой Костя. Они миновали проходную, где для Саши был выписан разовый пропуск, причем дежурный кивнул ему, как хорошему знакомому. Поднялись на нужный этаж и после прогулки по длинным коридорам вошли в кабинет.

– Садись, – кивнул Костя. – Устраивайся поудобнее. – Казалось, он все еще не верит, что перед ним сидит Саша собственной персоной. Сам Костя устроился за столом, полез в небольшой сейф, достал пухлую папку и звонко шлепнул ею по столу: – Вот, здесь он весь. Баженов Олег Юрьевич, тысяча девятьсот шестьдесят второго гэ-ры. Уроженец гор. Москвы. Смотри, если нужно. Саша огляделся, – куда бы пристроить пакет с «Благовествованием», – положил его на колени и раскрыл «дело». Полистал страницы, всмотрелся в фотографии, виденные им уже однажды. Потрошитель, прозванный так за то, что повторял почерк лондонского Джека-Потрошителя. Тот же порядок нанесения ударов. То же время совершения преступлений. Те же временные промежутки между убийствами – двадцать четыре, девять и двадцать два дня соответственно. И взяли его на сороковой день после убийства очередной жертвы. Убийца-психопат, тут не могло быть двух мнений. Никаких других мотивов Саша не видел. Домашний адрес. Фотография. Неужели Ангелы могут фотографироваться? Интересно. Протоколы осмотров мест происшествий, допросов подозреваемых и немногих свидетелей. Заключения патологоанатомов, криминалистов, дактилоскопистов. Ни пригодных для идентификации отпечатков пальцев, ни следов обуви, ничего. На каком же основании тогда арестовали? А, нож. Понятно. Найденный в кармане Потрошителя нож. Тот самый нож, которым были убиты пять женщин. Фирмы «Гербер», модель «6969».