Иван Сербин - Гилгул

– Что скажешь теперь, пророк? Эту служанку ты любишь тоже? – спросил Дэефет, улыбаясь.

– Ноэма не лучше и не хуже других, – ответил Нафан мрачно. – Нет вины ее в том, что она не знает других путей добиваться любви.

– Ты не ответил, – громко воскликнул Дэефет. Он спустился с трона и подошел к пророку. Остановился в полушаге, заглянул тому в лицо.

– Я люблю ее, как и всякое другое Божье создание.

– Но не как Ноэму!

– Я не юноша, чтобы любить молодых девушек, – без тени улыбки ответил Нафан.

– Я имел в виду не это.

– Тогда поясни, мой Царь. Твои мысли слишком глубоки для меня.

– Любишь ли ты ее как человека?

– Человек – такое же Божье создание, как и блоха.

– Ты издеваешься надо мной? – Лицо Дэефета потемнело от гнева.

– Я отвечаю на твои вопросы, Царь Иегудейский, – ровно произнес Нафан. – Не более.

– Тебя оценили в двести сиклей, пророк, – рявкнул Дэефет, снимая с пояса кошель и швыряя Авиафару. Первосвященник поймал его и быстро спрятал за пояс. – Дешевле, чем жертвенного агнца.

– Старики и не стоят дороже, – ответил Нафан. – На них слишком много грехов.

– Значит, ты не страшишься смерти?

– Разве смерть – чудовище, чтобы страшиться ее?

– Не лги мне, старик! Все боятся смерти. – Дэефет схватил Нафана за подбородок, вздернул голову, стараясь разглядеть, что же таится в старческих голубых глазах. Какие мысли витают сейчас в них.

– Я слишком стар, чтобы бояться смерти, – возразил пророк. – И разве пастух Эльханан‹$FВ стихе 10, глава 21, 2-я книга Царств победителем Голиафа назван сын Ягаре-Оргима пастух Эльханан из Вифлеема. Возможно, это и есть истинное имя Давида.› боялся смерти, когда вышел драться с Голиафом?

– Со мной был Га-Шем, – воскликнул Дэефет.

– Господь бережет и меня, – ответил Нафан. Дэефет отвернулся, прошел к трону, сел, подумал секунду, затем сказал:

– Зачем ты приходил вчера ночью к Вирсавии, старик? Скажи мне правду, и, может быть, я сохраню тебе жизнь.

– Не ты дал мне жизнь, не тебе и хранить ее, пастух, – заметил равнодушно Нафан.

– Зачем ты приходил к Вирсавии? – повторил тот. – Отвечай, я приказываю! Нафан подумал, что вместо ответа с гораздо большим удовольствием плюнул бы Дэефету в лицо, но… он не мог этого сделать. Не потому, что боялся. Но потому, что обязательно должен был дождаться прихода раввуни.

– Я слышал, как ты вчера приказал привести Вирсавию в свои покои, и хотел убедиться в том, что твой выбор – выбор Га-Шема. Дэефет несколько секунд смотрел на него, затем резко хлопнул в ладоши.

– Приведи Вирсавию, – приказал он явившемуся на зов стражнику. – И побыстрее.

– Да, мой Царь.

– Если ты соврал мне, пророк, – тяжело предупредил Нафана Дэефет, – я прикажу убить тебя. Сейчас же. Медленно и страшно. Тогда и увидим, боишься ли ты смерти. Через минуту в залу вошла Вирсавия. На лице ее Нафан заметил выражение легкой встревоженности. Он улыбнулся, стараясь подбодрить женщину. Старик не мог защитить ее. Роль Вирсавии уже была предопределена, и не им, но он мог поддержать, дать хотя бы каплю уверенности и смелости.

– Приблизься, – повелительно воскликнул Дэефет. – Зачем этот человек приходил к тебе вчера? – Он указал на Нафана. – Отвечай быстро и правдиво, если хочешь сохранить свою жизнь. Вирсавия мельком взглянула на пророка, затем пожала плечом.

– Я не могу ответить, мой Царь, – произнесла она.

– Почему? – прищурился Дэефет. – Не потому ли, что боишься солгать своему господину?

– Нет. Просто я и сама не знаю, зачем он приходил. Твой пророк говорил со мной половину стражи, а затем ушел, так и не объяснив причин своего позднего визита. – Женщина остановилась у трона.

– Он пророчил тебе?

– Нет, мой Царь. – Вирсавия вспыхнула. Она выглядела искренне возмущенной, и Нафан невольно восхитился выдержкой и самообладанием женщины. – Это запрещено Законом! Твой пророк всего лишь расспрашивал меня о муже, о том, верю ли я в твое предназначение, о том, сколько раз в день я молюсь Га-Шему и как часто посещаю Скинью завета. Ничего более. Я не усмотрела в его словах ничего предосудительного, о чем стоило бы сообщить левитам.

– Они лгут тебе, мой Царь, – запальчиво воскликнул молчавший до сих пор первосвященник. – Эти двое, несомненно, состоят в заговоре с твоими врагами! Прикажи казнить их и оросить их кровью жертвенник! Не позволь Га-Шему отвернуться от тебя!

– Я разговариваю не с тобой, первосвященник! – негромко, но грозно произнес Дэефет. – И не тебе судить о помыслах Га-Шема. Приблизься еще, – приказал он женщине. – Так, чтобы я хорошо видел твои глаза. – Вирсавия сделала несколько шагов. – Еще ближе! Еще! – Не сходя с трона, он наклонился вперед и несколько секунд не мигая смотрел в глаза женщины. Нафан отметил, как безвольно опустились руки Вирсавии. Как легкая дрожь пробежала по ее телу. – Скажи мне, – мягко и вкрадчиво спросил Вирсавию Дэефет. – О чем говорил с тобой пророк?

– Об Урии… – прошептала она. – О тебе… О Га-Шеме… О Господе… Дэефет довольно выпрямился. В следующую секунду Вирсавия словно очнулась ото сна. Она вздрогнула, затем посмотрела на Дэефета и на Авиафара. Потом обернулась к Нафану. Поскольку тот казался спокойным и даже улыбался самыми краешками губ, женщина поняла: все хорошо. Пророк предупреждал ее о том, что Дэефет наделен странной силой, перед которой воля простого смертного становится мягкой и податливой, словно глина в руках гончара. Но, похоже, на этот раз им повезло.

– Ты старателен, старик, – усмехнулся Дэефет Нафану и кивнул: – Я знал, что не ошибся в тебе, верный слуга. Пойди к казначею, он выдаст тебе три тысячи священных сиклей.

– Благодарю тебя, мой Царь, – на сей раз Нафан склонил голову. Не гневи Зло, пока оно дремет.

– Твое предсказание все еще в силе? То, о котором ты говорил мне вчера. О Раббате и венце Царя Аммонитянского Аннона?

– Оно не изменилось и не изменится, мой Царь, – спокойно ответил тот. – Ты сделал свой выбор. Господь сделал свой.

– Хорошо. Иди. – Он посмотрел на Вирсавию. – Ты тоже отправляйся домой. Не стоит возбуждать кривотолков. Я пришлю тебе новых слуг завтра утром. Нафан побрел к двери. Теперь, когда опасность миновала, он снова выглядел сутулым и слабым. Вирсавия шла за ним.

– Ты отпускаешь пророка, мой Царь? – вскричал возмущенно Авиафар. – Но он приходил ночью тайно к твоей избраннице! – Ни Нафан, ни Вирсавия даже не обернулись. – Это нарушение Закона! «Не возжелай жены ближнего!» – так написано в скрижалях, данных Га-Шемом народу Иегудейскому. Придя к твоей избраннице, пророк…

– Разве здесь левитский суд, что ты толкуешь мне Закон? – ледяным тоном перебил страстную речь первосвященника Дэефет, как только за Нафаном и Вирсавией закрылась дверь. – Или я просил тебя об этом?