Анита Фротсак - Ремонт фарфора

Лапин-сан, выйдя из уборной, увидел следующую картину: посреди кухни гордо стоял грузин, а Кадзияма, поднявшись на цыпочки, что-то шептал ему в ухо.

Лапин-сан, надо сказать, мало удивился. Он давно подозревал студента-стажировщика в дурной ориентации. Но чтобы на людях!

Отряхнув вымытые руки, бывший разведчик метнулся в секретарскую, где на телефонах уже сидели клерки Баря-сан (по-русски: госпожа Варя) и Большая Белая Лида, успевшие вернуться с обеденного перерыва.

Горничная Таня тоже была там. Она усердно махала шваброй, подчёркивая свою значимость. Именно она полчаса назад безуспешно выгоняла из здания грузинского фигуриста.

Сразу после обеда посетителей у «мадогучи» нет. Приём индивидуальных анкет поизводится только утром, а представители организаций приносят анкеты сотрудников к пятнадцати ноль-ноль. Поэтому внезапное появление грузина на кухне в четырнадцать с минутами не на шутку встревожило Таню-горничную, Барю-сан и Большую Белую Лиду.

Гена-сан с загадочным лицом подарил им эксклюзив об интиме возле туалета. Вышла завязка неплохого детектива…

Развязка была через несколько дней. Грузин, прибывший, конечно же, снова в обед, получил желаемую визу. Прямо из рук студента-стажировщика, чуть ли не с поклоном.

Кстати, ни казахи, ни украинцы ни россияне на тот момент согласия из «гаймусё» не имели. Им ответ пришёл намного позже. Да, тут было над чем призадуматься. Сам Консул не влияет на продвижение виз, а Кадзияма, значит, влияет?!

Но вскоре всё окончательно прояснилось. Не далее как через несколько недель, в Посольство с официальным визитом пожаловал ещё один липовый студент, дружок Кадзиямы. Такой же щупленький и инфантильный. Услышав, как его зовут, русскоговорящие чуть в обморок не хлопнулись. Всем коллективом. То был «великий и ужасный Сато-сан», однофамилец посольского канцеляриста. Именно он давал добро на визы Ельцину и Гундаревой, Сергею Степашину и Олегу Табакову. А также Ниночке Ананиашвили, прима-балерине всея Нихон. Короче, всем.

Нина Ананиашвили, суперзвезда мирового балета, как-то лично звонила в Консульство, весьма вежливо и культурно интересовалась своей визой.

Юрик тогда был в полном восторге. Он как раз сидел на телефоне и прибалдел от её голосочка. Чистый ангел, не чета некоторым!

Ниночка на Кадзияму ни разу не бросалась, несмотря на то, что грузинка.

Как там у них на Западе, вникать некогда, но у нас на предприятиях — чем меньше коллектив, тем активнее он бурлит. Самую большую волну гонит команда из четырёх-пяти человек. В этом случае ежедневное цунами обеспечено. Традиция эта не погибла даже в суровых условиях Японского Посольства. Баря-сан, Гена, Большая Белая Лида и Таня со шваброй всегда выясняли отношения между собой горячо и страстно, не считаясь с окружающей средой, то бишь с присутствием японцев. Наличие иностранцев только подогревало чувства.

Набирая российских сотрудников, японские дипломаты смотрят на что угодно, только не на способность работать в одной упряжке. Здесь поставим им большой минус.

Америкосы и западноевропейцы в объявлениях о найме сотрудников пишут: «умение работать в команде обязательно». Японцы же, по старинке, равняются на приказы из «гаймусё». Как-то раз из «гаймусё» пришёл приказ убрать всех японско-говорящих россиян. Чтобы не шпионили.

Ленка Жулина, мать-одиночка, японистка экстра-класса, не один год проработавшая в Посольстве и дружившая там со всеми подряд, распевавшая хором с японцами их японо-песни, гулявшая с ними все праздники, одним прекрасным утром обнаружила на своём рабочем месте новенькую девочку. Ни японского, ни английского языка та девочка не знала, но сидела за Ленкиным столом, радостно хлопая глазками.

При виде ветеранши девочка-припевочка заморгала ещё быстрее и перевернула все лежащие на столе бумаги вниз лицом. Чтобы Ленка ничего не прочитала. Затем она достала из стола приказ, гласивший, что Лена-сан переводится в низший состав.

Должность не уточнялась.

Той же датой был издан указ о переводе Вари в посольские секретари. Для санэпидемработника Вари это было повышение типа «ого-го!» Незадолго до этого, в УПДК, она ловила крыс и тараканов.

— Ген…

— Чего тебе?

Гена-сан с утра не в духе. Разведен, живёт один, плюс больная старуха-мать, плюс алименты.

— Рим в Греции?

— Варь, ты чё — совсем уже?

— А-а-а, вспомнила! Это же Кипр в Греции!

Варин восторг был прерван звонком. Звонили из-за границы. Из самой Японии.

Бывший санэпидемработник подняла трубку.

— А ю колинг фром Джэпани?

Гена-сан и Большая Белая Лида выпали в осадок. Сказать-то Варвара скажет, а вот понять чего-нибудь — застрелится. Из всего великого и могучего английского языка она с трудом усвоила лишь эту фразу. А куда спешить? Варе-сан всего-то сорок четыре годка. До пенсии много времени, можно и английский выучить. Тем более что в те времена в Посольстве Японии и после пенсии стриптизили запростяк.

Посольские чиновники никого не выгонялит. Ждали, когда сотрудник сам уволится.

Для этого ему или ей создавались специальные условия.

Но народ российский живучий, любые невзгоды выдержит. За всё время из Посольства уволилась одна только Ленка Жулина, да и то потому, что у неё был богатый любовник. Тоже японец, но не дипломат, а простой фирмач.

На японо-фирмах народ действительно попроще, бизнесмены ведь не дипломаты.

Кстати, на свои фирмы японо-бизнесмены берут только тех россиян, которые в Посольстве не успели пработать. Не нужны им информаторы от «гаймусё», из-за которых, того гляди, придётся делиться выручкой с родным правительством, что крайне нежелательно…

Клаве-сан из отдела культуры семьдесят стукнуло, но уходить она не собирается. С утра приходит, разворачивает газету «Московский комсомолец» и громко, по-русски (другого Калава не знает), политинформирует японцев. Те, радостно кивают, делая вид, что понимают весь текст дословно. Клава делает вид, что верит. А что ей остаётся? Она ведь бывшая горничная. В ней японцам нравится решительно всё, особенно незнание иностранных языков. Значит, шпионить не будет…

Тут снова следует напомнить, что речь идёт о начале 1990-х, а не о нынешнем времени. Сейчас в Посольстве всё по-другому: и дипломаты душки, и языки знают отменно, да и отношение к российским сотрудникам более уважительное.

Из московских переулков-закоулков японские дипломаты со всем своим скарбом переселились в здание рядом с Проспектом Мира.

Кто знает, может быть мирный проспект всех, в конце концов, помирит? И японцев с россиянами, и россиян друг с другом? Но до этого надо ещё дожить. А пока что с Японией даже мирного договора нету.