Александр Бушков - Сокровище антиквара

Врубель кивал, глядя на него с ужасом. Смолин, подумав, налил ему еще лафитничек — а то, чего доброго, загнется от инфаркта — придвинул и сказал:

— Слушай внимательно, рыло…

Ожидание оказалось мучительным, тяжким. Смолин едва высидел полчаса в машине, ерзал, как на иголках, выходил пройтись, сигареты палил одну за одной. Тетка, хвостом ее по голове, киоск открывать не торопилась — возилась с пачками свежепоступившей прессы, раскладывала стопки, ведомостями какими-то шуршала. Потом принялась развешивать свежие номера, цепляя их скрепками к протянутым поперек витрины веревочкам. Завидев знакомую газету, Смолин не выдержал: выскочил из машины, подошел чуть не бегом, уставился на толстый еженедельник с цветными фотографиями: они частенько дают на первую полосу анонсы особо завлекательных материалов…

Ага!!! Повыше большущей фотографии очередной какой-то звездульки, застигнутой шустрым папарацци в тот пикантный момент, когда у нее задралось куцее платьишко и трусики предстали во всей своей скудной красоте… Повыше снимка балдого в зюзю более-менее известного политикана…

Большие сиреневые буквы во всю ширину страницы: «ШАНТАРСКИЙ МЕНТ ГОНЯЛСЯ ЗА ПРИВИДЕНИЯМИ». Ур-ра, корсиканцы!

У Смолина наконец-то камень с души упал. Он стоял у витрины, улыбаясь во весь рот блаженной улыбкой дебила, не думая, какое впечатление производит на подошедших к киоску покупателей. Увидев, что тетка распахнула наконец окошечко, спохватился, шагнул вперед, нагнулся:

— Мне вот эту… и эту… и эту…

Кинулся назад к машине, забыв о сдаче. Тетка завопила ему вслед, ее поддержали стоявшие у киоска, он вернулся, схватил с пластмассового блюдечка сдачу и почти бегом вернулся к машине, на ходу запихивая деньги в карман джинсов. Мелочь раскатилась по асфальту — он не обратил внимания.

Плюхнулся на сиденье, торопливо развернул столичную газету на указанной странице. Ага, целый разворот, две полосы, и фотографий с полдюжины… Смолин пробежал статью, перескакивая с пятого на десятое. Потом уже, убедившись, что дела обстоят прекрасно, принялся читать медленно и вдумчиво, смакуя каждую строчку.

В статье живописно и подробно, насквозь ерническим тоном — что в данной ситуации было Смолину как маслом по сердцу — повествовалось о беззастенчивом шантарском майоре по фамилии Летягин, который то ли по тупости своей, то ли желая любой ценой получить следующую звездочку, завел уголовное дело на честного антиквара, пришив ему торговлю советскими наградами — меж тем как ни одной из наград, которые у означенного антиквара коварно приобрел засланный милицейский казачок, в советской наградной системе никогда и не существовало. Вообще не было таких наград, нигде и никогда — сплошная фантазия, чья-то безобидная шутка…

Ага, вот именно. Достаточно пообщавшись с майором, изучив все его налеты на антикварные магазины, Смолин пришел к выводу, что специалист из Летягина не ахти какой — именно на это сделал ставку и, как оказалось, сорвал банк…

Засланному казачку он продал две бронзовых медали «За оборону Тулы», две бронзовых «За взятие Бухареста», две серебряных «За боевое отличие». А также два ордена «Красная Звезда для иностранных граждан» — были взяты две обычных «звездочки», с них сняты медальоны с красноармейцем и лозунгом насчет пролетариев всех стран, на их место присобачены серебряные гербы СССР, а между лучами старательно приделаны скрещенные шашки и лучики (все из серебра). «Орден Кутузова» представлял собой югославский военный орден, на котором вместо медальона круглая серебряная пластинка с золотым профилем одноглазого фельдмаршала и надписью «Михаил Кутузов» (а внизу красными эмалевыми буквами «СССР»).

Такие дела. Не следует ловить антиквара на торговле запрещенными к обороту наградами, если сам в этих наградах разбираешься хреново… Эти девять фантазийных регалий обошлись Смолину в приличные деньги — Маэстро за медный грошик не работал, а уж в данном конкретном случае он сам себя превзошел, смастерил медали по высшему классу и чуток состарил (да вдобавок прицепил выцветшие, потрепанные ленточки от реальных наград), да и ордена усовершенствовал без малейшего изъяна. Пользуясь широко разветвленными связями, медали он отлил в Институте цветных металлов, в какой-то их супер-пупер-современной вакуумной печи — а потом поработал нешуточно, чтобы удалить все следы литья, чтобы медали выглядели чеканенными. Эмаль клал, золотой профиль Кутузова из натурального золота отливал, номера гравировал под старину…

Одним словом, влетело в копеечку — но Смолин заплатил бы и вдесятеро больше ради такого именно результата, скупиться нельзя было, не тот случай…

Заодно уж (чтобы — до кучи) в статье поминалось, как означенный майор незадолго до конфуза с наградами пытался состряпать против того же антиквара еще одно дело, представив безобидный сувенирный меч, свободно продающийся в магазинах, грозным холодным оружием. И в завершение упоминалось о другом деле, насквозь реальном: о задержании в Шантарске залетного московского гостя, пытавшегося продать как раз реальные ордена, хоть и не запрещенные к обороту, но стопроцентно краденые (и дорогущие, между прочим). Вот только эта история как раз к Летягину не имела ни малейшего отношения.

Автор, боже упаси, не обобщал и не лил грязь огульно. Он просто-напросто констатировал тот факт, что наряду с правильными следаками, сграбаставшими вполне реального торговца краденой антикваркой, в Шантарске, увы, отчего-то безнаказанно процветают и экземпляры вроде майора Летягина, ради карьеры способного на самые дурацкие телодвижения и фабрикацию вовсе уж фантастических дел. Хорошая такая тональность, убедительная: в то время как правильные… отдельные выродки… надеемся, реакция руководства будет адекватной…

Не будет преувеличением сказать, что Смолин, право слово, испытывал некое подобие оргазма: сработала ловушечка, еще как! И ведь не подкопаешься! Все именно так и было. Кто ж ему виноват, майору, что он сразу не высвистел толковых экспертов по наградам, а в самонадеянности своей решил, что дядя Вася у него и так в кармане?

К этому можно добавить, что Смолин, опасавшийся диктофона в кармане «покупателя», разговор провел виртуознейше. Он ухитрился ни разу не упомянуть советские награды, ни разу не назвал медаль или орден полным имечком. И может теперь с честнейшими глазами утверждать, что покупатель просил у него что-нибудь откровенно фантазийное, а поскольку желание клиента — закон, Смолин ему фантазийное и представил.

Одним словом, все в белом, кроме майора. Учитывая шумиху в прессе, в том числе и в столичной, учитывая все жалобы, которые накатали куда возможно и Смолин, и Гольдман, и знаменитый шантарский японовед… Учитывая, наконец, что майор своими забавами крепенько встал поперек горла у людей серьезных, в том числе и носящих точно такую же форму, но побогаче звездами… Абзац котенку. Ничего особенно жуткого с майором, конечно же, не произойдет, скорее всего, его даже и не уволят — но клизму вставят добрую, долго сидеть не сможет с прежней непринужденностью…