Сергей Ермаков - Фурия

Витамин сделал эффектную паузу и затянулся сигаретой.

- Ну и что? - спросил Енот. - Что дальше то?

- Он согласился, - продолжил Витамин, - купили мы ящик водки и начали состязание. Пили, пили, пока под стол не свалились. Я очнулся первым. Только он глаза открыл, а я ему - раз, стакан под нос! И снова пить! Пили, пили. Обрубались то я, то он. Но мне-то что? Проспался и по новой заглатываю стакан за стаканом, а он, гляжу, на третий день дышит прерывисто и весь позеленел. Я его спрашиваю, что, мол, парень хреново, это тебе не пять километров бегать? И снова ему стакан наливаю. А он мне говорит - не могу больше, сдаюсь! А я ему говорю у кого больше здоровья? "У тебя, отвечает, - у тебя!" И бежать из комнаты. Все стены в коридоре обблевал. Так я ящик водки выиграл. А спортсмен этот бегать бросил. Пьет теперь безбожно. Жалеет потраченное впустую время.

- Ну и силен ты байки травить, - сказал Слон, - слушал бы и слушал!

- Может, лучше пока партеечку в бильярд сыгранем? - предложил Витамин.

- Неплохо бы, - согласились Слон и Енот.

Они оставили бокалы на столе и пошли к бильярдному столу. А мы покинем их на время в этом заведении и вернемся к собирающимся на день рождения Дмитрию и Андрею.

3

До кафе, куда были приглашены на день рождения Дима и Андрей, можно было дойти от их дома пешком. Жили они в одном и том же доме, в одном и том же подъезде, но на разных этажах примерно с двенадцати лет, когда дом этот был построен. В школе тоже учились в одном классе, и интересы класса до девятого у них были одинаковые, как у всех мальчишек - рыбалка, игры в войну и прочая дребедень. Потом Дима серьезно занялся программированием, а Андрей купил себе гитару и стал пропадать дома, скорчившись над жестким и кривоватым грифом.

Встречались они все реже и реже, поэтому Дима сегодня решил не отказывать другу и сходить с ним вместе на этот день рождения к его подружке. Они вышли из подъезда одновременно. Андрей был одет в рыжую вельветовую куртку с бахромой, яркий шейный платок, новые джинсы и вычурные казаки. Сразу было видно, что человек не принадлежит этому суетному миру. Он музыкант и поэт и следовательно мыслит и одевается не так, как все.

Дима был одет в серый костюм, который остался у него от выпускного вечера в школе, белую рубашку и галстук, который, вероятно, одевал еще папа Димы на свидания с его мамой. Андрей посмотрел на этот наряд скептически, но ничего не сказал.

- Может быть, все-таки на машине поедем? - предложил Дима. - Отец дал мне ключи от наших "Жигулей", домчим с комфортом.

- Куда тут мчать? - спросил Андрей. - Идти до кафе всего пять минут. А потом, если ты сядешь за руль, то у тебя будет верная отмазка, чтобы не пить водочки совсем. А ты мне обещал, что выпьешь, чтобы не сидел, как на похоронах начальника, один трезвый среди толпы выпивших.

- Ну, ладно, пойдем своим ходом, - согласился Дима.

Он хотел поехать на машине, чтобы хоть как-то приподнять свой социальный статус. Все таки при машине парень, хоть и не спортивная иномарка, а отечественные "Жигули", но все-таки ездит неплохо. И не "Запорожец". Дима подошел к припаркованному у подъезда белому жигуленку его отца и посмотрел на свое лицо в зеркало заднего вида.

- Ну и рожа у меня, - задумчиво произнес он, - синяки под глазами от компьютера.

- Полюби себя, - посоветовал Дмитрию Андрей, - и другие тебя полюбят.

- Я постараюсь, - ответил Дима.

- Ну, что ж в добрый путь, - воскликнул Андрей, - и пусть нам сегодня повезет и с вином, и с женщинами, и с любовью.

- Да, - согласился Дима.

По пути с работы они успели заскочить в пару магазинов и купили имениннице подарок. Дима нес в руках небольшой пакет - духи и туалетную воду, а Андрей торжественно держал в руках большой букет красных роз.

- Пойдем по улицам родного города с помпой, - сказал Андрей и они двинулись по тротуару по направлению к кафе.

- А скажи, Дима, - спросил друга Андрей, - вот ты все возишься с этими компьютерами, модемами, Интернетом. Ты хоть врубился что там и как?

Дима усмехнулся снисходительно:

- А что тебя конкретно интересует?

- Да, я вот думаю, - ответил Андрей, - если бы по Интернету залезть в американский банк, это возможно?

- Почему нет, - ответил Дима, - возможно. А зачем?

- Ну, занять у них долларов тысяч сто до лучших времен, - ответил Андрей, - и перевести сюда. Потом обналичить, снять мне клип, записать альбом и сделать рекламу по ТВ и радио.

- Это называется не занять, - возразил Дима, - украсть, это называется.

- Подумаешь, - махнул букетом Андрей, - американцы не обеднеют. Сами они продают нам, как папуасам всякие дешевые безделушки за наше настоящее золото. Всю страну уже вывезли и продали, а сами жируют на нашей беде. От ста тысяч не обеднеют.

- Ты не понимаешь, - ответил Дима, - эти деньги нужно откуда-то перевести, значит снять с чьего-то вклада. Это кража не вообще у американцев, а у конкретного человека, который пахал, чтоб эти деньги заработать.

- Да, ладно тебе, - ответил Андрей, - любое большое состояние начинается с преступления, так что нечего их жалеть акул капитализма. Тем более, что у них вклады застрахованы и банк все возместит, что этот жиреющий империалист потеряет. А мне эти деньги очень нужны. Не раскручусь я без них, так и помру на периферии "звездой" микрорайона.

- Авантюрист ты, Андрей, - ответил Дима, - всю жизнь ты им был, им и умрешь. Непросто это сделать - банк взломать и даже если бы просто было бы, я не согласился бы никогда. Можно заработать эти деньги своей головой и руками, если знать куда их приложить. И совсем не обязательно красть.

- Да, это я так, подумал, - вздохнул Андрей, - американцев мне не жалко. У них и украсть не грех. Они сами полмира ободрали, как липку и не задумывались ни о чем. Просто очень деньги нужны. Никуда без них. Альбом нужно записать, клип нужно снять, а все это, знаешь, каких бабок стоит? Бешенных!

- Напиши песню всех времен и народов, - посоветовал Дима, - чтобы ее полмира запело, тогда и деньги сами к тебе придут.

- Наивный ты, - ответил Андрей, - все не так просто, как кажется. Песню раскрутить надо, чтобы ее эти полмира хоть по разу услышало. А сидя дома в ванной песню всех времен и народов хоть двадцать лет пой, никто ее не услышит.

- Я не знаю, - ответил Дима, - если мне песня нравится, то сразу же. А если не нравится, то как ее не раскручивай - слушать я ее не буду.

- Но ты, честно говоря, особо ничего и не слушаешь, - сказал Андрей.

- Сейчас да, - согласился Дима, - а раньше я за музыкой следил. Помнишь, ты меня все хотел в свою группу затащить, чтобы я на бас-гитаре играл.

- Да, было дело, - согласился Андрей, - я хотел тебя на бас поставить потому что там всего четыре струны, а не шесть. Ты бы смог научиться.

- Спасибо, - сказал Дима, - за доверие, но это не мое.