Александра Маринина - Благие намерения

– Ну прям! Это та же аспирантура, только для тех, кто носит погоны. Диссертации пишут, кандидатские экзамены сдают, всякая такая муть.

– Аспирантура, говоришь, – задумчиво протянул Камень. – Совсем непонятно. Кому нужен аспирант в погонах? Нет, все-таки ты что-то путаешь, не может этого быть.

– А я тебе говорю, что это было, было, было! – сердито закаркал Ворон. – И нечего меня подозревать. Хочешь, я сразу в год Олимпиады влезу, чтобы ты не сомневался?

– Ну уж нет! Сейчас только семьдесят восьмой год начался, пропускать два года я тебе не позволю. Давай подряд смотреть. Но если окажется, что ты ошибся…

– То что? Ну, что ты сделаешь? – вызывающе спросил Ворон.

– Змея позову, вот что! – выкинул Камень козырного туза.

– Не смей! Даже имени этой пакости холоднокровной при мне не произноси.

– Вот то-то же, – спокойно завершил дискуссию Камень. – Лети давай.

Родислав дочитал выполненный на пишущей машинке документ и с огорчением отметил, что теперь в нем не было ни одной опечатки. Как жаль! Он с удовольствием сходил бы еще раз в маленькую комнатушку, где сидела лаборантка Лиза, и попросил бы ее исправить ошибки, при этом наклонился бы к ней и вдохнул ее запах – смесь духов и еще чего-то теплого и немного терпкого. От этого запаха у него кружилась голова и пылали щеки. В Научном центре Академии МВД он работал уже два месяца, и из этих двух месяцев один был страстно влюблен в Лизу Спичак, миниатюрную изящную брюнетку, живую и горячую, как огонь, жизнерадостную и веселую, как ребенок, такую прекрасную и такую желанную. Ни одну женщину в своей жизни Родислав не хотел так, как ее, Лизу, – ни свою жену Любу, ни многочисленных случайных любовниц, в связь с которыми он вступал «по ситуации» и в которых никогда по-настоящему не влюблялся. Теперь, после появления в его жизни Лизы, он уже начал сомневаться, а любил ли он когда-нибудь жену – настолько непохожим на ровную спокойную привязанность было то жгучее и головокружительное чувство, которое он теперь испытывал.

– Ну как, Родислав Евгеньевич? – спросил вошедший в комнату научных сотрудников начальник отдела. – Документ можно отдавать? Там все в порядке?

– Еще пара опечаток, – пробормотал Родислав, поднимаясь из-за стола. – Сейчас покажу Лизе, она поправит, и можно отдавать.

– Хорошо, я жду.

Родислав выскочил из кабинета и зашел в комнату лаборантки.

– Что, опять? – огорченно воскликнула девушка. – Я же, кажется, все выправила. Неужели что-то пропустила?

– Вот здесь, – Родислав старался говорить громко, чтобы его голос был слышен в другой комнате, – и еще вот тут.

Он сделал шаг по направлению к Лизе, наклонился и поцеловал ее в губы. Девушка ответила жадно и горячо, обхватив руками его бедра.

– Сумасшедший, – прошептала она, отстраняясь, – сейчас кто-нибудь войдет.

– Мы услышим, – ответил он тоже шепотом. – Ну, все, как договорились?

– Да, я доеду до «Сокола» и буду ждать тебя на платформе, у первого вагона. Только не задерживайся.

– Я постараюсь.

Они встречались в ее квартире – Лиза жила одна, и им никто не мешал. Никто и ничто, кроме необходимости возвращаться домой, к Любе и детям.

Ровно в шесть вечера Лиза заперла кабинет, попрощалась и ушла, а Родислав еще несколько минут поболтал с никуда не торопящимся пожилым старшим научным сотрудником, который всегда задерживался дольше всех.

От станции «Сокол» они еще долго ехали на троллейбусе, и Родислав мысленно считал с каждой минутой убывающее время, которое ему останется провести с Лизой, чтобы вернуться домой все-таки не очень поздно. Сегодня у него было «партсобрание», в следующий раз придется придумать банкет, который устраивает какой-нибудь сотрудник по случаю защиты диссертации или юбилея, или срочный научный отчет, а в самом крайнем случае – так называемую местную командировку, когда для сбора материала для научных исследований сотрудники отправлялись в разные организации, начиная от территориальных органов внутренних дел и расположенных в Московской области исправительно-трудовых колоний и заканчивая Центральным статистическим управлением. Эти чудесные, восхитительные встречи в Лизиной уютной двухкомнатной квартирке происходили реже, чем Родиславу хотелось бы, и он иногда с сожалением вспоминал о следственной работе, которая позволяла без особой дополнительной лжи возвращаться домой сколь угодно поздно и отсутствовать дома по праздникам и выходным дням, достаточно было только сказать Любе, что у него много работы, что он зашивается с документами или что его срочно вызвали. Но если бы он остался на следствии, он не познакомился бы с Лизой и никогда не узнал бы, как это бывает, когда не можешь думать ни о чем, кроме близости с женщиной, когда внутри все вздрагивает от одного только звука ее голоса, когда постоянно преследует ее запах, когда каждое прикосновение к ней вызывает восторг и становится невыразимым и невозможным счастьем.

Едва переступив порог Лизиной квартиры, Родислав начал судорожно раздеваться – времени оставалось совсем мало, партсобрания, конечно, бывают длинными, но всему есть мера. Уже через минуту он забыл обо всем на свете, в том числе о жене, детях и том самом партсобрании, которое не может длиться до глубокой ночи.

Потом он разнеженно валялся на широком диване, пил сваренный Лизой кофе, курил и думал о том, что у него не хватит сил встать и уйти.

– Ты определился с темой диссертации? – спросила она, устраиваясь рядом с ним под одеялом.

– Пока нет. Время еще есть, – лениво ответил Родислав. – Куда торопиться?

– Но реферат нужно писать уже сейчас, – возразила Лиза, проработавшая в академии целых четыре года, с момента ее основания, и хорошо изучившая порядки. – На дворе май, в сентябре вступительные экзамены в адъюнктуру, без реферата тебя к ним не допустят. Знаешь, Родик, я бы тебе посоветовала взять что-нибудь связанное с региональными особенностями или с исправительно-трудовыми учреждениями.

– Почему? – он удивленно уставился на девушку. – Колонии меня никогда не интересовали, и в провинцию я не собираюсь. С чего у тебя появились такие мысли?

– Дурачок, – она ласково поцеловала его в плечо, – тебе нужна тема, по которой ты сможешь постоянно ездить в командировки, понял?

– Зачем? Уезжать и не видеть тебя?

– Снова дурачок, – она рассмеялась. – У каждой командировки есть две точки: точка отъезда и точка возвращения. Догадываешься?

Теперь он понял, что имела в виду Лиза. Из командировки всегда можно вернуться чуть раньше, может быть, на день, на полдня или даже всего на несколько часов, но это будут часы, которые они смогут провести вместе, не придумывая никаких банкетов и партсобраний. Родиславу не очень понравилось, что Лиза додумалась до этого раньше, чем он сам, и ему совсем некстати припомнились туманные намеки сотрудников отдела на то, что Лиза с ее красотой, живым веселым нравом и неприкрытой сексапильностью никогда не оставалась без внимания мужчин, как преподавателей и научных сотрудников академии, так и слушателей и адъюнктов. Он гнал от себя мысли о том, что у Лизы до него были и другие мужчины, а может быть, он и сейчас у нее не единственный.