Анна Дубчак - Куклы на чердаке

– Странно все это, Ната. – Мама обняла меня сзади и поцеловала в затылок. Она редко позволяла себе такую нежность по отношению ко мне, считая это проявлением слабой воли, в то время как я воспринимала это, как проявление любви. – Ну, почему он не захотел с нами знакомиться? Ведь если мысли у него честные и ясные, если он хочет на тебе жениться, то он просто обязан был бы прийти к нам, мы бы его расспросили о семье, о планах на будущее… Кстати, а чем он занимается? И на что вы собираетесь жить? У него есть профессия?

– Он время от времени ездит в Голландию или Францию – работает там, строит дома, кладет плитку… – морща лоб от досады за то, что наверняка скажу сейчас не то, что от меня хотели бы услышать, вспоминала я рассказы Тони о его жизни, собирала мозаику из обрывков наших с ним долгих и сумбурных разговоров.

– Так он плиточник? – ахнула мама, для которой перспектива отдать замуж единственную дочь за какого-то там болгарского плиточника являлась падением в пропасть. – И ты… ты, Ната, собралась замуж за плиточника, обыкновенного парня из неизвестной тебе страны, причем страны бедной. И все ради чего? Чем он тебя так привлек?

– Он любит меня, мама, – прошептала я, чувствуя себя героиней мелодраматического сериала. – Разве этого мало?

– А ты подожди… пока тебя не полюбит кто-нибудь более достойный… Ты пойми, мы люди небедные, мы поможем, но надо ведь помогать тем, кто старается…

Мой отец – бизнесмен, занимается продажей немецкой бытовой техники. Моя мама – правая рука папы, в этом и заключается ее должность по жизни.

Я видела, как мама старается объяснить мне на пальцах всю несостоятельность моего плана выйти замуж за непонятного и, по сути, безработного и бездомного Тони, но я в то время думала только о нем, вспоминала его поцелуи, горячие руки, смуглое гладкое и совсем еще юное тело, его нежное лицо, обрамленное черными локонами… Я тогда и понятия не имела, что это настоящий цыган… К тому же мне казалось, что за те два дня, что мы провели вместе, втроем: я, Тони и мой мотоцикл (в лесу под Переделкино), я успела забеременеть… Во всяком случае, мне этого хотелось. И моя беременность представлялась для меня исключительно в романтичном, возвышенном ореоле: все мои родные отворачиваются от меня, и только я, с гордо поднятой головой и огромным животом, иду по краю моря, держась за руку Тони… Мы – изгои, но мы – вдвоем… И мы любим друг друга.

Надо ли говорить, что финансовые проблемы всегда представлялись мне лишь словами – я никогда не голодала, и у меня никогда не бывало этих самых финансовых проблем… Все, что мне было нужно, мне тут же покупалось. Да и на отсутствие карманных денег я никогда не жаловалась.

– Послушай, ты бы могла сделать приличную партию с Гариком из папиной фирмы, хороший парень, да и отец его – порядочный человек, правда, живет в Финляндии… Зато квартира свободна… А чем тебе не понравился Женя Мышкин, сын дяди Саши, папиного приятеля, ты знаешь, о ком я говорю… А Фима… Может, он и некрасивый и полноватый, но он очень умный, хорошо воспитан, я уверена, что, если он не уйдет в свою науку, он будет хорошим семьянином…

Говорить с мамой можно было бы годами – об одном и том же, и лейтмотив был бы всегда один: брось ты к чертям собачьим своего Тони и займись наконец устройством своей личной жизни…

Мой роман с Тони мои родители воспринимали крайне несерьезно, это факт. Но разве могли они предположить, чем закончится для меня это виртуальное знакомство и что сам Тони окажется средством циничного вымогательства…

…Когда же он наконец объявился в Интернете, я похудела килограммов на десять… Но увидев его адрес на экране, чуть не потеряла сознание.

«Canim, извини, что не писал, болел. Приезжай, я люблю тебя, жду. Мои родители готовят свадьбу».

А потом еще несколько десятков похожих сообщений… Потом он прислал мне официальное приглашение на три месяца.

И я решила, что поеду. Деньги на дорогу упали мне, можно сказать, с неба – я очень выгодно продала свой мотоцикл… Купила туристическую визу и, оставив родителям записку: «Улетаю в Варну, к Тони. Позвоню. Простите. Ната», покинула Москву…

Мне надо было бы насторожиться еще в аэропорту Варны, когда я не увидела там встречающего меня Тони. А ведь мы с ним обо всем договорились… Вместо него ко мне подошел молодой человек в светлом плаще и широкополой шляпе и спросил меня: не я ли поджидаю Тони. Словом, он сказал, что за пятьсот евро отвезет меня к нему домой. Что у него сломалась машина… Я не слушала подробности, да и зачем, если сейчас все равно увижу своего Тони…

Парня звали Радо. Смуглое рябое лицо, холодные темные глаза, серьга в ухе… Он отвез меня в пригород Варны на своем стареньком «рено» и всю дорогу молчал. Где-то очень глубоко внутри меня сидело сомнение относительно всего, что я сделала за последние два-три месяца… Неглупая и адекватная московская девочка, я чувствовала, что увязаю в какой-то странной, попахивающей опасностью истории, но это будоражащее состояние нервозности, страха и какой-то воспаленной, болезненной любви буквально околдовало меня… Быть может, виной тому та неожиданно заполненная любовью пустота в моей душе… Ведь меня еще никто так не любил, как Тони… Мое одиночество, которое я прежде скрашивала утомительными, но приятными сердцу поездками на мотоцикле (я далеко не байкер, больше того, я боюсь этих ребят в коже, живущих по каким-то своим понятиям), были моим протестом всему тому, что я называла отсутствием личной жизни. Я словно доказывала себе, что могу спокойно прожить одна, без любви, без мужчин… Не сказать, что я уж совсем никому не нравилась, но если кто и обращал на меня внимание, то, как правило, какой-нибудь тюфяк, ботаник или маменькин сынок… Словом, те, кому нравилась я, не нравились мне. Обычное дело…

…Машина свернула на узкую улочку, забитую небольшими старыми домишками, крытыми оранжевой черепицей, потом спустились к морю и оказались напротив нового, вычурного, выкрашенного в ядовито-зеленый цвет дома со смешными, нелепыми балконами, украшенными белыми колоннами… У калитки росли высокие, в человеческий рост, красные розы – они распускались, как мне показалось, прямо на глазах и источали крепкий аромат… За домом виднелась голубая полоска моря. Дивное, красивейшее место… Просто рай…

– Наташа! – Тони словно вырос из-под земли. Я не видела, чтобы он бежал ко мне с крыльца дома. Может, он ждал где-то поблизости…

Он был со мной, он обнимал меня, и это было главным. И черт с этими пятьюстами евро… Когда-нибудь я расскажу ему об этом…

…Ответ на телефонный сигнал, пущенный мной стрелой в неизвестный мне Мюнхен, пришел незамедлительно. Это была эсэмэска: