Анна Данилова - Красное на голубом

Ему же ясно намекнули, что с Наташей был тот парень. Стоп, как его звали? Как-то странно. Имя, напоминающее марку автомобиля. «Лексус»? Алекс. Вот, точно, его звали Алекс! Он видел его – красивый молодой человек, не выпячивается, знает свое место. Его не было среди гостей. Кажется, он подстригал газон. Он или не он?

А Наташа… Она вернулась к гостям, такая заспанная, с испуганным лицом: мол, где это я? Подруги сразу же усадили ее. Петр еще спросил ее, как она себя чувствует. Он ничего не заподозрил. И, если бы не эти намеки, ему и в голову бы ничего подобного не пришло. Но ведь они могли и соврать, придумать, нафантазировать, чтобы сделать ему неприятное, унизить его. Однако он не поверил этому. Он хорошо знал свою жену. Помимо всего прочего, Наташа принадлежала к числу женщин, для которых физическая любовь всегда была в тягость. За все время их брака она так и не раскрылась как женщина. Возможно, в этом был виноват он сам? Не смог привить ей вкус к этому делу, не показал, не научил.

Да, он не поверил тому, что Наташа могла ему изменить. Но в жизни бывает все. Даже то, что, кажется, никогда не коснется тебя. Вот как эта ужасная смерть Оли.

Если все же предположить, что у Наташи появился любовник и Костя узнал об этом? Мало того, что он знал (допустим) о том, что его отец имеет любовницу, так еще и мать связалась с каким-то студентом. Получается, что это уже не семья, а так – черт знает что. У мальчика могла произойти переоценка ценностей. Он, разочаровавшись во всем, что ему внушалось с детства, в таких понятиях, как любовь, преданность, честь, – мог ли, испытав шок, взять на себя миссию судьи и палача?

Стоп! Надо остановиться. Костя – убийца?! Нет, этого не может быть! Просто произошла какая-то путаница с пирамидкой. И с чулком? Ладно, с брелком, но как у него оказался кусок от женских колготок?

Даже в случае, если бы Оля и еще две женщины не были задушены именно чулками, все равно такая находка показалась бы Беленкову удивительной, странной. А уж тут…

Петр Андреевич остановился у двери, ведущей в комнату сына, в нерешительности. Постоял немного, не в силах поверить в то, о чем он собирается его спросить, но потом все же вошел. Костя даже не повернул головы, так был увлечен компьютером.

– Костя? Мне надо с тобой поговорить.

– Марк, ты мне хочешь что-то сказать? Марк…

Рита поставила перед ним тарелку с оладьями.

– Я же вижу, что ты сам не свой. Что случилось? Это как-то связано с убийствами этих женщин? Или еще кого-то убили?

– Рита! – очнулся Марк и взглянул жене прямо в глаза. – Типун тебе на язык! В городе пока все спокойно. Я просто нервничаю. Где Лена?

– Я дала ей еще успокоительное и уложила в постель. Думаю, она либо смотрит телевизор, либо уже спит. Но, надо сказать, чувствует она себя ужасно, постоянно плачет, вспоминает свой бурный роман с этим парнем.

– Ты представляешь, Рита, Сергей Гурьев… Словом, чулок, обнаруженный в его кармане… на нем следы эпителия Ирины Овсянниковой.

– Да ты что?! – Рита чуть не выронила вазочку с вареньем на стол. – Вот, ешь, это из черной смородины, как ты любишь. Марк, неужели Гурьев и есть тот самый… маньяк?

– Но я отлично знаю, что чулок, которым была удушена Ирина Овсянникова, лежит в лаборатории, в сейфе. Что же это получается? Сначала этот изверг душил девушку одним куском от колготок, а потом – зачем-то и вторым?! Где смысл?

– Одним он слегка придушил ее, возможно, она потеряла сознание, а вторым он ее… уже убил, понимаешь? Иначе я никак не могу объяснить появление в деле второго… элемента.

– Сколько же у него было этих… кусков?

– Если он запланировал три жертвы, то ему надо было купить или найти две пары колготок. Отрезать «ноги» – получится четыре куска. Три использованы, а четвертый должен оставаться у него. Скажи, он не оставил отпечатки пальцев на чем-нибудь… на шее жертвы, например?

– Этот убийца не так прост, как мы себе представляем.

И Марк рассказал жене о посылках.

– Я так и думала, что эти бедные женщины ни при чем. Конечно, эта месть была направлена на мужиков – Беленкова, Перекалина и Бурова. Но кому понадобилось их так жестоко наказывать и, главное, за что?

– У них был приятель, Евгений Фролов. Известный в нашем городе шахматист. С одной стороны, вроде бы он и удачлив – в шахматах. Но с другой – у него нет семьи, по-моему, он постоянно сидит без денег и побирается по знакомым и друзьям, когда ему надо ехать на какой-нибудь турнир. Возможно, он решил таким образом отомстить своим более удачливым друзьям?

– Но это не мотив, – покачала головой Рита. – Нет, я не верю. Если бы они его обманули, довели до нищеты, тогда – понятно. А так. Нет, не думаю. Хотя, проверить-то надо.

– А я и проверил. Поехал к нему, разыскал коммуналку, где он проживает по соседству с алкоголиками, и пришел в ужас. Я не знал, что некоторые люди у нас еще живут так. С холодным туалетом, без душа и ванны, кругом грязь, тараканы полчищами бегают по стенам. Мыши, крыса одна живет в газовой плите.

– И что? Ты видел этого шахматиста?

– Нет, он на турнире. Но знаешь, кто мне открыл дверь? Не поверишь! Девчонка лет пятнадцати-шестнадцати. Красивая, нежная, как ребенок, и… беременная! Ей рожать скоро. Сказала, что она – жена Фролова. Она впустила меня в комнату. Там еще более-менее. Хотя бы чисто. Но ни мебели нормальной, даже шкафа нет – вещи разложены по каким-то картонным ящикам из-под печенья. Понимаешь, в этой комнатке живет любовь! Вот в таких ужасных условиях. Она просто обожает своего Женю, боготворит его. Она тоже, оказывается, любит его.

– А на что они живут?

– Не знаю. Ни на что. Девчонка еще школу не закончила, говорит, потом доучится, когда родит. Думаю, им никто не помогает. Возможно, она ушла из дома и родители в знак протеста ей не дают денег. Они трудно живут. У нее гречка в трехлитровой банке – этим она и питается. Да. Еще кусок сала.

– Ты же говоришь, что она беременна… на сносях?

– Да, это так. И что теперь делать?

– Я помогу ей, Марк! И, конечно, Фролова ты вычеркнешь из списка подозреваемых. Там, где есть любовь, деньги не играют большой роли. Ему незачем было убивать любовниц своих друзей. Это полный абсурд.

– Получается, что у меня теперь и самого списка-то нет… подозреваемых. У всех троих мужчин, – у Бурова, Перекалина и Беленкова, – есть алиби. Причем мы проверили, на момент совершения убийств они были на глазах у своих сотрудников.

– А их жены?

– Тут мне понадобится твоя помощь. Поговори с каждой в отдельности, придумай повод.

– Легко. Жене одного скажу, что подозревается жена другого. Я найду способ заставить их говорить. Главное, чтобы каждая из них почувствовала себя в безопасности. Я уже думала об этом.