Чингиз Абдуллаев - Фестиваль для южного города

– Вот он все слышал.

Один из заместителей министра внутренних дел повернулся к Дронго.

– Вы все знаете? Можете рассказать?

– Конечно. Я был в коридоре, когда убитый просил о помощи. Можно я войду туда и спрошу у экспертов, что они нашли?

– Входите, – разрешил заместитель министра.

Дронго вошел в комнату, подошел к одному из экспертов, проверявших отпечатки пальцев.

– Что-нибудь есть?

– Везде полно всяких отпечатков, – ответил тот, – но на самом торшере ничего. Кто-то протер его. Даже кнопку включателя.

– Понятно. – Он вышел из номера. Подошел к генералу полиции.

– Привезли то, что я просил? – поинтересовался Дронго.

– Не сейчас. Вы с ума сошли. Не видите, сколько здесь начальства? – шепотом спросил генерал полиции. Он начал понимать, что это убийство может стать новым толчком в его карьере или опрокинуть его со служебной лестницы навсегда.

– Привезли или нет? – снова спросил Дронго.

– Привезли, привезли, – зло прошептал генерал полиции. – Идите по коридору до конца. Он сидит там и вас ждет. Но учтите, что это абсолютно незаконно. У вас будут большие неприятности. Мы изъяли их без представителя германского посольства.

– Это уже моя проблема, – твердо ответил Дронго.

Ровно через полчаса он подошел к генералу полиции.

– Все, – сказал он устало, – расследование завершено. Я знаю, кто убийца.

– Что нам делать? – обрадовался генерал полиции. Он готов был расцеловать этого человека, которого недавно презирал и не очень жаловал.

– Соберите всех в зале ресторана. Я расскажу, как это произошло, – предложил Дронго.

Они собрались все вместе. Пришел Хусейн Мовсани, который уселся в кресло. За его спиной расположился Хитченс. Он все время смотрел на часы, ведь в пять утра они должны были успеть в аэропорт. Омар Лятиф устроился на стуле, зябко поеживаясь, словно ожидая неприятностей. Приехала Зема, которая ушла с ужина для журналистов, чтобы присутствовать при разоблачении убийцы. Из своего номера спустился Александр Нахимсон, которому было интересно узнать, чем все закончится. Генерал полиции испуганно смотрел, как в зал проходят сразу два заместителя министра внутренних дел, заместитель прокурора республики, первый заместитель министра национальной безопасности. Здесь же находились сотрудники немецкого посольства и приехавшие вместе со Слейтером двое сотрудников посольства Великобритании. Последними приехали Вагиф Бабаев, Рафик Гусейнов и Лала, которых послал глава кинофестиваля, чтобы узнать обстоятельства дела от них.

«Если этот эксперт что-нибудь напутает, я его убью», – испуганно подумал генерал полиции.

Все ждали, что скажет Дронго. Он оглядел присутствующих и начал свой невеселый монолог.

– Меня попросили приехать сюда и стать главным консультантом по безопасности режиссера Хусейна Мовсани. Я решил принять приглашение. Уже тогда я знал, что охрану нашего уважаемого режиссера обеспечивает одно из лучших подразделений английской контрразведки в лице офицера Стивена Хитченса. И когда я прибыл сюда, то по своим каналам узнал еще много интересного. Оказалось, что за визитом Мовсани пристально следят не только кинематографисты, но и дипломаты, разведчики, контрразведчики, политики, журналисты. Одним словом, его визит превратился в настоящее политическое шоу, через которое мы должны были пройти на этом фестивале.

Но, по моим сведениям, фетва в отношении самого Мовсани была отменена, а денежное вознаграждение уже никто не собирался выплачивать. Однако все это были пока одни слова, ведь приехавшему гостю обеспечивало особую охрану английское государство.

Один из сотрудников посольства сел за спиной Хитченса, чтобы переводить ему слова Дронго. Остальные понимали его без переводчиков.

– Итак, я обратил внимание на некоторые странности поведения приехавшего гостя, – продолжал Дронго. – Он сообщил мне, что знаком с немецким журналистом Питером Зегером только через Интернет. А когда должно было состояться интервью, он вдруг вспомнил, что лично с ним знаком и обо всем договаривался заранее. И я задал себе вопрос, зачем уважаемому режиссеру меня обманывать. Может, потому, что он не хотел выдавать факта своего знакомства с Питером Зегером?

В ночь появления Мовсани и Хитченса в отеле «Европа» здесь находился Питер Зегер. Учитывая, что организаторы кинофестиваля профессионально относились к своим обязанностям, они не афишировали заранее, где будет проживать их гость со своим телохранителем. И тем более не говорили об этом журналистам. Но Питер Зегер узнал об этом каким-то неведомым нам образом. Более того, он находился в отеле не один, а беседовал с человеком, похожим на иранца.

– Откуда вы это знаете? – спросил один из присутствующих заместителей министра внутренних дел.

– Их видел турецкий журналист Омар Лятиф, который сейчас находится в этом зале, – заявил Дронго, – и он рассказал мне об этом. Затем я обратил внимание на желание Мовсани не просто увидеться с Питером Зегером, а провести с ним беседу один на один. И это учитывая то обстоятельство, что в полдень, когда мы поехали на встречу с министром культуры, нашелся фанатик, который выстрелил в Мовсани из обреза. И тогда я спросил себя: кто есть господин Мовсани? Либо он выдающийся человек, которому не страшны никакие угрозы, либо встреча с Питером Зегером настолько важна, что ради нее можно пренебречь вопросами безопасности. Через несколько часов после покушения. А ведь Зегер был ночью с иранцем. Самое поразительное, что встречу с азербайджанским журналистом Мир-Шаином господин Мовсани проводил в присутствии охранника.

– Напрасно он был так уверен в себе. От Мир-Шаина нужно защищаться с помощью трех охранников, – сказал кто-то из чиновников, и все весело рассмеялись.

– Я продолжаю, – сказал Дронго, – еще один интересный факт. Когда Зегер появился в номере Мовсани, он даже не спросил про нас, ведь там нас было трое. Я и двое англичан. Господа Хитченс и Слейтер. Он был абсолютно уверен, что Мовсани выпроводит нас и будет беседовать с ним один на один.

– Мне не понятна ваша позиция, господин Дронго, – строго произнес Мовсани. – К чему вы клоните?

– Сейчас поясню. Итак, они встретились и Мовсани согласился дать интервью. Но на следующий день Зегер снова позвонил Мовсани, и тот был явно расстроен. Это видела Сада Анвар, которая была с ними целый день. Хитченс тоже обратил внимание на поведение своего подопечного, и тот попытался объяснить ему, почему он так волнуется. Не знаю, что именно говорил Мовсани. Но когда они поехали на обед, он, зная тонкости азербайджанской кухни, все время подливал айран своему телохранителю. Явно не привыкший к подобным нагрузкам, Хитченс заперся в своей ванной комнате, простите меня за такие подробности. На это и был расчет Мовсани.