Джадсон Филипс - Снайпер

Через зашторенную дверь она прошла прямо в спальню. Там располагалась просторная квадратная кровать, сделанная явно на заказ. Луиза посмотрела на себя в зеркало и осталась довольна - она была действительно красива.

Потом сняла маленькую шляпку и изящными пальчиками принялась приглаживать прическу. Присмотрелась и к помаде на губах - все ли в порядке. После этого подошла к окну и посмотрела на росшие внизу деревья. И наконец глубоко вздохнула.

- Джон! - позвала она.

Занавеска распахнулась - он стоял в дверном проеме, взирая на нее сияющими, но холодными глазами.

- Джон Джерико, - проговорила она дрожащим голосом, - я бы очень хотела заняться с вами любовью.

Уголки его рта тронула тень легкой ухмылки.

- Погодите минутку, - проговорил он и скрылся в студии. Меньше чем через минуту он вернулся с большим мольбертом и кусочком рисовального угля в руках.

- Повернитесь чуть левее, - сказал он.

Ошеломленная, Луиза подчинилась, тогда как он начал широкими, размашистыми движениями набрасывать ее портрет. Затем резким движением руки оторвал лист бумаги и положил его на постель рядом с ней.

- Для вашего памятного альбома, - заявил он и снова направился в сторону студии.

- Джон! - раздался отчаянный возглас Луизы. - Я уродлива?

- Взгляните, как я вас изобразил. Возможно, вы - самая красивая женщина, которую я когда-либо встречал.

Она опустила взгляд на лист бумаги, лежавший рядом на постели, - на нем была изображена обнаженная женщина с лицом Луизы.

- Да что с вами такое? Вы что, голубой? - спросила она резким голосом.

- Нет, - ответил он, на мгновение полыхнув белозубой улыбкой. - Знаете, Луиза, я люблю сам планировать свои действия. Напиток ожидает вас, когда вы "помоете руки".

Луиза почувствовала жуткий стыд. За всю свою жизнь она ни разу не совершила ни одного ошибочного шага в ситуациях, где нужно было проявить решительность и инициативу. Позже ей пришла в голову мысль о том, что причиной тому было общение со слабыми инфантильными мужчинами, которым так и не удалось подарить ей чувство истинного женского наслаждения. И все же она явно просчиталась с этим рыжебородым, что остался в соседней комнате. У нее не было сомнения в том, что он не станет тратить время попусту на стыдливые заигрывания, намеки и всякие кошки-мышки. Ей было ясно, что великий момент вот он, и ей надо лишь вовремя воспользоваться им. Она умышленно утратила контроль над ситуацией, за что и получила вполне бесцеремонный тычок в зубы.

Луиза взяла с бюро свою шляпку и подрагивающими руками водрузила ее на золотистые волосы. Глянув на себя в зеркало, она заметила на щеках пунцовый налет от стыда за перенесенное. Ей стоило немалого усилия заставить себя быстрым шагом пройти в студию и направиться к двери.

Он стоял перед мольбертом и рассматривал какую-то картину. На маленьком квадратном рабочем столике рядом с полотнами стояли два старомодных бокала с виски и льдом.

"Лучше уйти без слов", - подумала Луиза.

- Сядьте, - резко проговорил Джерико, даже не взглянув на нее.

Ее ладонь уже держалась за дверную ручку, но она так и не повернула ее.

- Вы неверно рассчитали время, - сказал он. - Хотите разбавленное виски или предпочитаете со льдом, как я?

Ей хотелось уйти, но ноги не слушались.

- Я думаю, что мне нужно объясниться, - неуверенным голосом проговорила она.

- А я думаю, что как раз этого вам делать не следует, - ответил он, глянув на нее, при этом бородатый рот скривился в легкой усмешке. - Хотите узнать, как я стал художником?

- Нет. - Она все так же стояла у выхода, сжимая дверную ручку, готовая к бегству.

- Мне хотелось так много сказать людям, - проговорил Джерико. - Но я понял, что тону в океане слов. А ведь они так многозначны. И тогда до меня дошло, что я просто не смогу установить контакт с людьми посредством слов. Они не понимали, что именно я хотел им сказать, а я не мог найти ключ к языку, который они бы поняли. Ведь каждый человек все понимает по-своему. Это же, - он сделал жест в сторону полотна на мольберте, - нечто базовое, основное, что понимается всеми людьми. Вы оставили мой рисунок в соседней комнате.

Луиза не могла произнести ни слова.

- Принесите его, - сказал Джерико.

К своему крайнему изумлению, она повернулась и, как послушный ребенок, отправилась в спальню. Взяв с кровати набросок углем, она снова вернулась в студию.

- Какое впечатление она на вас производит? - спросил Джерико. - Но только по-честному. Не надо никакой смеси смущения и гнева. Как она вам нравится?

Луиза облизнула губы:

- Она кажется мне соблазнительной женщиной.

- Ну что ж, с вами не все потеряно, - сказал Джерико. - Вот ваш напиток. А теперь слушайте. Разговоры о том, что сегодня произошло, способны разрушить все то, что может завязаться у нас в будущем, Луиза Пелхам. Вы вполне способны произнести два слова: "До свидания..."

Стакан, протянутый им, холодил ладонь. У нее было такое чувство, что она вот-вот уронит его, а потому прошла к столику и для надежности поставила стакан на гладкую поверхность. Потом заставила себя перевести взгляд на полотно - это было изображение негра с искаженным от страха лицом.

- Похоже на что-то из эпизодов Гражданской войны, - проговорила Луиза.

Джерико одарил ее благодарной улыбкой.

- Не в бровь, а в глаз, - сказал он. - Да, это действительно один из борцов за гражданские права, который исчез из Джексона и так и не был найден. Негуманность человека по отношению к человеку. Как видите, мой язык живописи не столь уж невразумителен, как могло бы показаться. - Он поднял ее бокал и вновь протянул ей. - Ну, давайте, вам это сейчас нужно. Расскажите мне о себе, мисс Луиза Пелхам. - И поднял свой бокал.

Луиза пригубила напитка:

- А вам, Джон, имя Пелхам ничего не напоминает?

- Это как звук далекого гонга, - сказал он нахмурившись, - но я с трудом его различаю.

- Десять лет назад Пелхамы были притчей во языцех, - сказала она. Наше имя не сходило со страниц всех газет.

- Преступление, - сказал Джерико, медленно кивнув. - Убийство? Вашего отца?

- Да, моего отца.

- Большая часть последних десяти лет моей жизни прошла в жестоких местах. И мои картины - протест против насилия в Суэце, Алжире, Конго, Вьетнаме, Бирмингеме, где убивали младенцев в церкви, в жарком Техасе, где застрелили президента. И я еще столько мест пропустил - как и то, где что-то произошло с вами.

- Мы боремся за право быть собой, - сказала Луиза, - но другие люди делают нас такими, какие мы есть.

- Ерунда все это, - сказал Джерико, - если вы сражаетесь достаточно жестко. - Он пристально смотрел на нее. - Вы ведь не убивали своего отца? Признаюсь, что отрицать данный факт было бы трудновато.

- Разумеется, нет.