Игорь Галеев - Лень, алчность и понты

- А что, тебе удалось создать свою модель?

Игореша пристально посмотрел в глаза Афанасию и пожаловался:

- Если назвать меня гением, то это ничего не сказать, а только принизить мое значение. Я величина бессмертная, главная часть вселенского разума, вынужденная мыкаться среди собственных творений. Но это сегодня меня топчут и не видят, а когда-нибудь, завтра, ко мне придут за утешением.

- Хорошо маньячишь, - высказал Афанасий то, что думал.

- Если бы, - вздохнул Игореша.

Они засиделись до утра и выпили немало, но что интересно, Афанасий совсем окосел, а Игореша говорил, оставаясь в одном и том же, самому себе приятном, состоянии. Проснувшись, Афанасий не смог вспомнить последнюю часть их разговора. С ужасом он обнаружил себя лежащим на полу на мансарде. Вокруг валялись "говорящие листы", а на диване храпел Игореша.

"Ему же, гаду, Ольга внизу стелила!"

Он спустился вниз, голова раскалывалась, на столе - записка.

"Ушла на службу. Смотри, Афа, будь осторожен. Ты хоть знаешь, кто он?"

"Знаю, модельер или моделист энергетический. И этот, как его, инспектор какой-то", - он налил холодного чаю, и тут появился Игореша.

Смотреть на него без сострадания было невозможно. Бледный, с искаженным лицом, он выскочил на улицу. Его рвало. Потом он появился жутко виноватый, и пытаясь смягчить неловкую паузу, обратился к псу Гарику:

- Видишь, брат, как паршиво устроен человек, не знает меры, как ты. А ты смоделирован очень удачно, я тебя поздравляю.

Афанасий налил ему чаю, они пили его молча, не решаясь заговорить о вчерашнем.

- Есть будешь? - спросил Афанасий.

- Да ты что! Может... не осталось?

- Нет.

- В таком состоянии нам к работе приступать нельзя.

- К какой работе?

- Ну, над бумагами.

"Ни хрена себе! - чуть вслух не выругался Афанасий, - неужели я ему все рассказал?"

- Я сейчас приду.

Он выскочил из дома - всюду лежал первый снег.

У Елены нашлась бутылка.

- Этот Игореша интересный, славно поговорили, - сказала она, - только вы не пейте много, я вас жду, как договорились.

У него хватило ума не спрашивать её ни о чем. Но теперь он со страхом понимал, что выложил Игореше буквально все. "Модельер на мою голову! Что же я наделал!"

Игореша дрессировал Гарика, требуя лая и поощряя печеньем.

- Как бы назад не пошло, - искривился он, глядя, как Афанасий дрожащей рукой разливает водку. - Как там Леночка, не поминает нас лихом?

- Не поминает, - отвернулся непомнящий.

- А она мне понравилась, я имею ввиду, как она себя ведет. Да и картины у неё славные. Ну, поехали! Он выпил, будто проглотил яд, и лицо его исказилось до неузнаваемости. Афанасию от такого зрелища стало плохо. Теперь уже он выскочил на крыльцо, постоял, ничего - улеглось.

- Что же мы вчера пили? - вернулся он.

- Ну, водку, потом у неё наливку вишневую, немного ликера, шампанского две бутылки, мартини и ещё пива ты потребовал.

- Вот дали! - Афанасий не знал, как ускорить процесс дознания.

- Да я еле тебя спать уложил, ты тут Ольгу доставал, стриптиз требовал, вон, вазу разбил. Не помнишь? - Игореша рассмеялся. - Самое паршивое состояние! Зато мозг у тебя умница, видишь - взял и вырубил негативную информацию, чтобы тебя не расстраивать. Только ничего особенно ужасного не произошло. Ты слишком долго таился.

- Таился?! Слушай, я действительно ни черта не помню. Мы говорили о моделировании, а потом... я проснулся.

- А потом говорил только ты и рассказал мне о сундуке, о бумагах, о злоключениях - прямо приключенческий детектив. Предложил мне поэкспериментировать.

Только теперь Афанасий разглядел его как следует и понял, почему открылся этому случайному гостю - Игореша был тем человеком, которого он давно ждал, ему все в нем нравилось - жесты, мимика, тембр голоса, усмешка, взгляд... Это был тот случай, когда свой встречает своего, проведя долгие годы одиночества среди чужих и равнодушных.

- Вздрогнули? - на этот раз Игореша лихо выпил, не поморщившись. - Нам теперь придется много выпить вместе, не так ли?

- Это самоубийство, - и Афанасий почувствовал себя намного лучше.

- Вот что я тебе скажу: ничего страшного вчера не было, ты молодец, никакой за тобой вины! Плюнь и разотри! Жизнь продолжается, никаких алкогольных комплексов! Ты был великолепен! Ну как, полегчало?

- Спасибо.

- А самоубийство - это свободный выход, который может стать и входом, если знаешь, куда и зачем вышел. Как я завернул? Ты вот о главной российской болезни говорил, так давай, с неё и начнем.

- Что начнем?

- Промоделируем ситуацию, решим, что делать с отчизной и вредителями. Начнем с мафии.

- Мафия бессмертна.

- И мы с тобой. Знаешь, как создаются скульптурные шедевры? постепенно отсекается все лишнее. Так и человеческий род. Нужно проявить хирургическую твердость. Русская душа сплелась с государственной коррупцией, как могучее дерево с паршивой цветущей лианой.

- Ярко сказано, но для большинства это всего лишь слова.

- Да ты что! Какая нам-то разница? У тебя в руках вечный двигатель, а ты спрашиваешь - можно ли я на нем поеду. Кого ты спрашиваешь? Пошли! - и Игореша первым устремился наверх, захватив бутылку.

Он на удивление быстро разобрался в бумагах, извлек лист "память-желание" и сказал:

- Садись, будем обозначать желание, руководствуясь памятью. Итак, чего ты хочешь?

- Нет, чего ты хочешь?

- Тогда так - что мы имеем? - и Игореша, словно профессор на кафедре, стал вышагивать и изрекать формулы.

Картина получалась безобразнейшая. Всяческая шалупень, пидоры и бездарность алчно паразитировали на российских просторах. Большинству достались жалкие крохи от столетних трудов предков. Упыри и кровопийцы, бандиты и чиновники спаивали и дурачили народ, и словно тупая саранча, уничтожали природу, не задумываясь о последствиях, не понимая, что на планете скоро и для них не найдется уголка, где будет чистый воздух и зеленые лужайки. Национальная идея, её самобытность, оказалась похереной, задавленной. Национальные интересы попросту игнорируются, патриотов чмырят и шельмуют, в то время как русские всегда относились ко всем народам с уважением и гостеприимством. Стране навязываются всяческие пластмассовые американские ценности, извращается русская история, будущие поколения уже посажены в долговую яму...

- Хватит? - спросил Игореша через полчаса.

- Хватит, - махнул ручкой помрачневший Афанасий, - теперь самое трудное.

- Теперь самое легкое, - возразил Игореша, - давай, верши историю!

- Но ты не понимаешь, неосторожное решение может потянуть за собой сотни неучтенностей.

- Давай осторожно. Мы разъединены, значит нужно объединяться в сообщества, нужны патриотические идеи. Пиши, пиши.

Афанасий покорился. Игореша продолжал: