Игорь Галеев - Лень, алчность и понты

Оказалось, что отдел этот находится на стадии расформирования и что состоит на данный момент из одного сотрудника, подполковника Лугового, которого намереваются отправить в запас за фиктивное и фальсифицированное дело, повлекшее за собой разбазаривание немалых государственных средств.

Офицер позвонил Луговому и попросил его зайти за корреспонденцией.

- А что там? - голос подполковника звучал понуро.

- Тут какой-то чудной лист нашли, но возможно - это бред сивой кобылы.

- Ладно, зайду.

...Подполковник сидел в своем кабинете и в сотый раз со злорадством перечитывал послание пенсионера. Злорадство адресовалось генерал-полковнику Курехину, подписавшему приказ об увольнении Лугового в запас. Два года копал под подполковника Курехин, из-за этих подкопов и звания полковника не дали, и дураком сделался в глазах у сослуживцев. Никто уже не верил в существование "информационных самовоспроизводящихся листов", и вся Лубянка рассказывала про Лугового анекдоты и считала его мелким авантюристом, а то и просто сумасшедшим.

Но подполковник своими глазами видел один такой лист, читал текст и с изумлением следил за исчезновением одних строк и проявлением новых. Это видели и двое его парней, погибших на квартире у Дыбы. Был собран колоссальный материал, свидетельствующий о существовании целого сундука тайных бумаг, вытворявших невероятные фокусы. А сколько раз подполковник выходил на след владельцев этих бумаг - казалось, ещё чуть-чуть, вот они, ещё один свидетель, ещё один шаг, ещё одна зацепка... но ниточка в последний момент обрывалась, и - оля-улю! - все приходилось начинать сначала. Пятерых своих лучших агентов потерял Луговой, и все гибли при загадочных обстоятельствах, хотя внешне как бы по глупости или случайно.

Но лист был, был! Агент подполковника выкрал его у авторитета Сыча, который сам долго охотился за этим сундуком. Пришел с добычей Луговой к Курехину, положил лист на стол, и ни черта на нем не проявилось, сколько бы они не пялились. Почему он перестал "работать" и "прикинулся" обычным? Луговой ответить не мог. И экспертиза не внесла ясности, лист как лист, только прокуренный или окуренный табачком. Да и Сыча вскоре укокошили. Вот тогда и стал Курехин копать под подполковника, несмотря на сто десять томов информации с показаниями свидетелей и очевидцев.

"Ты как за неуловимым Джо гоняешься, которого нет и который нахрен никому не нужен!" - и вскоре генерал дал указание расформировать отдел.

Луговой и сам порой себя чувствовал идиотом. Ему даже мнилось, что и генерал Курехин специально вредил поиску, а то и какие-то люди в политических верхах... Здоровье его расстроилось, дома разлад, все не в радость, карьера коту под хвост. Одно только держало на плаву Лугового непробиваемое упрямство. Если он один раз что-то увидел, усвоил, то никакой психотерапевт не заставит его назвать белое черным.

...Со злорадством он перечитывал послание Флавия Анатольевича, и когда тот вошел, встретил его подполковник, как отца родного.

Наговорил кучу приветствий, послушал притчи о болезнях и охранных заслугах, а потом не выдержал:

- Листик-то при вас?

- При мне, при мне, и улыбающийся пенсионер извлек конвертик из кармана.

- Да что же ты его, болван, так помял!

Лист действительно был потертый и замусоленный.

- Да боюсь я его, - признался пенсионер, - черт знает, что за машина!

Только развернул лист Луговой, только провел по нему ладонью, как тотчас появился рисунок - жирная нахальная фига.

- Последнее время только она, - пояснил Флавий, - да ещё какие-то циферки временами.

Появились и циферки, а потом снова фига.

- А до этого что было?

- А до этого целый год стихи, разговоры похабные, да описание каких-то местностей и городов зарубежных.

- Вы писали, что входили в осмысленный диалог, как это понимать?

- Да что-то карандашиком черканул, а в ответ гадость читаю: "не суйся, хуже будет". А потом вопрос: "кто такой?" Я написал свою фамилию, место проживания, а мне вопрос: "как там в Перово, в Москве? как погода?" Ну я все и описал, тепло, мол, и все прочее. Потом ещё вопрос: "откуда лист?" Я изложил про племяша. А мне матом: хватит, мол, врать, если, мол, буду трогать лист - не жилец буду.

- Так что же ты, гад, сразу лист не сдал? Неизвестно кому информацию выдавал, за это статья полагается!

Старик испугался, губы его задергались.

- Боялся - убьют! Каюсь, господин... това... гражданин полковник! Да и племяш мог вернуться, потребовать. А когда в тюрьме его...

- Знаю, убили его там.

- Ну вот, тогда я и решил вам передать, избавиться от...

- Иди, - махнул рукой подполковник.

- Чево?

- Свободен, говорю. Позову, если надо.

- Расписочку бы...

- Да тебя за это дело нужно за ноги подвесить, имел такую бумагу и сидел как подпольная крыса! - гаркнул Луговой, представив, что ещё год назад у него могло быть неоспоримое доказательство. "Если бы не этот старый пердун!"

Старик пулей вылетел за дверь и всю дорогу мелко-мелко трясся, пока дома не передал свою дрожь битому-перебитому коту, отмутузив его шваброй и приговаривая: "Вражина последняя! Срань американская" и т.д.

А подполковник ликовал, наступил его звездный час. Он смотрел на нарисованную фигу, и этот жалкий набросок казался ему непревзойденным шедевром, затмевающим картины Рембранта и Леонардо. Уж теперь-то все умоются! Будут звания, награды, почет и уважение! И кто бы не стоял за этими листами, они будут изобличены и повергнуты!

Дверь скрипнула, и вошел генерал-полковник Курехин. Он был лысый, небольшого, но плотного телосложения, с интеллигентным взглядом и пухлыми губами. Говорил он тихо и вкрадчиво.

- Чего не идешь с докладом? - внимательно посмотрел он на стол.

Как всегда он уже все знал, это вам не хухры - мухры, это Лубянка.

Луговой - красный и восторженный - кивнул на лист:

- Разрешите доложить, найден ещё один лист из серии "самовоспроизводящих информацию"!

- Ну-ка, ну-ка, - генерал взял лист, - что это тут?

- Фига.

- Ну-да, ну-да... А циферки где?

Луговой провел ладонью и явились циферки.

- Шифр?

- Нужно проверить.

- Скопируйте, и шифровальщикам. О листе никто не должен знать. Однако, - понюхал его генерал, - обычный лист, - и он ещё он провел ладонью. - А цифры-то изменились, вот даже знак доллара. Как думаешь, америкашки опять что-то затеяли? Их рук дело?

Лугового вновь принимали всерьез. Он выдержал паузу и ответил:

- Все возможно. Но если на простой бумаге появляется такое, то что можно вытворять с денежными знаками и ценными бумагами?

- Да, всю финансовую политику можно смести. В контакт не пробовал вступать?

- Старик сказал, что уже год лист бесконтактный.

- Зря ты его отпустил, погостил бы у нас, подкормился. А то болтать начнет.