Пьер Гамарра - Убийце - Гонкуровская премия

Убийца, насвистывая, ушел в ночь.

Ветер продолжал завывать.

2. МОЛЧАНИЕ ГАРПОКРАТА

Чтобы написать книгу, так же как и для

того, чтобы собрать часы, надо владеть

своим ремеслом: автор должен обладать не

только умом.

Ла Брюйер

Телефонный разговор между главным редактором крупной утренней газеты Максом Бари и заведующим литературным отделом той же газеты Жаком д'Аржаном:

-- Так. Ну? ? Слышу, слышу. Да, понял... Греческое имя... А кто автор, я вас спрашиваю об авторе...

-- Какой-то Поль Дубуа. Теперь вы меня лучше слышите?

-- Да. Что-то было с телефоном. Кто он такой, этот Дюбуа?

-- Дубуа, не после , а . Повторяю, после -- .

-- Какое это имеет значение! Итак, вы берете подробное интервью, идет? А фотографии есть?

-- Конечно, нет. Об этом я вам и толкую. И фотографии и интервью отпадают.

-- Почему?

-- Потому что нет автора.

-- А где же он?

-- Никто ничего не знает. Никто!

-- Послушайте, дорогой д'Аржан, вы понимаете, какую чушь вы порете? Некий господин, чье имя никогда и не слышали в литературном мире, отхватывает себе Гонкуровскую премию и не появляется в день торжества. Да над вами посмеялись!

-- Уверяю вас, что я информирован лучше, чем кто-либо.

-- Вот так история!

-- Да, история поразительная.

-- Ну хорошо, он где-то задержался, занят или болен?

-- Никто ничего не знает.

-- Он уехал за границу?

-- Я же вам говорю, никто ничего не знает.

-- И не знают адреса?

-- Да... То есть нет. Этот субъект прислал письмо председателю жюри, дав ему парижский адрес. Но адрес вымышлен. Уже наведены справки. Одним словом, ничего не известно. Поль Дубуа не явился.

-- Так. Надо еще подождать немного.

-- А мы и ждем. Радио уже передало о присуждении премии. Посмотрим, что будет.

-- Странно, очень странно. Представить роман на Гонкуровскую премию, а потом даже не поинтересоваться его судьбой! А что это за роман? Как он там называется, вы мне только что говорили?

-- .

-- Ну да... Вы его прочли?

-- Нет. В этом-то вся загвоздка. Мне кажется, что премия присуждалась не рукописи...

-- Слушаю. Что? Повторите. Опять кто-то мешает!

-- Алло, а теперь слышите?

-- Да. Так вы говорили мне что-то о рукописи?

-- Совершенно верно. Каждый из членов жюри получил по экземпляру . Роман отпечатан на машинке и подписан Полем Дубуа. Вот и все сведения об этом Дубуа с после .

-- Так. А письмо председателю?

-- Ничего интересного. Письмо как письмо. Там ничего не выудишь. К тому же, я вам говорил, адрес вымышлен. Да, положение членов жюри незавидное. Председатель сам не свой, журналисты начинают зубоскалить. Уже придумали заголовки для вечерних выпусков: , ... Все это очень странно...

-- Слушайте, д'Аржан, постарайтесь все же раздобыть какие-нибудь подробности. А это -- что за штука?

-- Роман.

-- Это ясно, но кто такой Гарпократ?

-- Ну, как вам сказать... Греческий бог...

-- Ну конечно, я уже совсем обалдел.

-- Бог молчания.

-- Да, да.

-- Роман превосходит все, что только можно вообразить. Говорят, это совершенно выдающаяся вещь. Он произвел потрясающее впечатление на жюри. Знаете, ведь премия была предрешена. Вернее, было два кандидата: Жюль Воллар за и Арманда Раймон с ее ...

-- Знаю: в самом деле... Довольно такая... книга... А?

-- Пожалуй. Но все же Воллар котировался выше. Честно-то говоря, -- не роман... Одним словом, вдруг, в самый последний момент, всплыло имя Дубуа. Кто-то сказал:

-- Ладно. Слушайте, нечего впадать в панику. Лично мне кажется, что этот самый гений с минуты на минуту явится. Если не сам, то какой- нибудь его друг или родственник. И сразу все прояснится: Дубуа был болен или его задержали, мало ли что...

-- А неверный адрес?

-- Все гении рассеянны... Алло. Значит, ждите, добывайте материал. Мы дадим хорошую подборку со сногсшибательным началом на первой полосе, тиснем портрет и...

-- Если он у нас будет...

-- Ну ясно. Да, а сам роман? Вы его читали?

-- Где я мог взять его?..

-- Ну, старина, выкручивайтесь как хотите, но нам нужно содержание книги, какой-нибудь отрывок... Попросите Морелли, Андрэ Морелли, члена жюри, он друг нашей семьи. Да вы и сами его знаете. Пусть он вам даст эту злосчастную рукопись. Как хотите, но вы должны хотя бы пролистать ее.

-- Сейчас жюри проводит закрытое заседание...

-- Где?

-- Все там же, на площади Гайон, в ресторане ...

-- Хорошо. Сидите там и соберите для нас хорошенький материальчик. Я полагаюсь на вас...

-- Сделаю все возможное...

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

На город спускался вечер. Холодный, промозглый ноябрьский вечер. В такую погоду мечтаешь о камине, о тарелке горячего супа.

Убийца сидел у радиоприемника. Только что кончился концерт легкой музыки, начали передавать последние известия. Низкий ровный голос диктора вкрадчиво проникал в квартиру. После отчета о парламентских дебатах он перешел к хронике.

-- Париж. Сегодня, следуя установленной традиции, в ресторане на площади Гайон состоялось заседание жюри Гонкуровской академии...

(Убийца подумал: )

Диктор продолжал:

-- Премия присуждена мосье Полю Дубуа за роман . Несколько голосов получили также мосье Жюль Воллар, автор , и мадам Арманда Раймон за роман . Председатель жюри в беседе с нами заявил: , удостоенного Гонкуровской премии, не присутствовал при объявлении решения жюри. Жюри просит его срочно явиться или прислать сведения о своем местопребывании...>

Далее низкий голос рассказал о наводнении в Тунисе. Женский голос, сменивший мужской, сообщил, что наконец удалось раскрыть загадочное дело об отравлении в Гренобле, где жена одного колбасника и ее сестра умерли при подозрительных обстоятельствах. Все оказалось очень просто. Преступление совершил колбасник, он подсыпал мышьяку.

Затем довольно неприятно грассирующий диктор прочитал результаты бегов. Немного погодя Убийца выключил радио.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Главный редактор Макс Бари около восьми часов вечера, выходя из своего кабинета, столкнулся с репортером Жозэ Робеном. Репортер только что вернулся из Гренобля, куда он ездил по делу колбасника-отравителя. По правде говоря, в этом деле не было ничего загадочного и первые же подозрения полиции очень скоро подтвердились. Колбасник подсыпал мышьяк в утренний кофе своей жене и золовке. Он сразу же во всем признался.

Жозэ Робен ограничился несколькими короткими отчетами о следствии. Все прояснилось настолько быстро, что он даже особенно не вникал в суть дела.

-- Ах, это вы, Робен! -- воскликнул редактор. -- А я как раз подумал о вас... Прямо из Гренобля?

-- Да... Добрый вечер.

Они обменялись рукопожатиями.

-- Вы уже знаете? -- спросил Бари. -- Читали последние сообщения?

-- Нет. Я только приехал и еще не видел вечерних газет.

-- Зайдите... Я вам расскажу в двух словах. Это по поводу Гонкуровской премии.