Джозефина Тэй - Поющие пески, Дело о похищении Бетти Кейн, Дитя времени

- Ну, я как-то зашел в отель «Мидланд» выпить чаю. И она… ну… в общем, она со мной заговорила. Она там тоже чай пила.

- Она была одна?

- Да. Совсем одна.

- Не вы первый с ней заговорили?

- Да я даже ее и не заметил!

- Как же она обратила на себя ваше внимание?

- Улыбнулась мне, я улыбнулся в ответ, ну и продолжал читать свои бумаги, служебные бумаги… Тут она заговорила со мной. Спросила, чего это я читаю, ну и так далее…

- Знакомство продолжилось?

- Ага. Она сказала, что любит в кино ходить и не пойду ли я с ней. - Ну, свои дела в тот день я вроде бы прикончил, а девочка была славненькая, я и говорю: ладно, пойдем. А назавтра мы поехали кататься на моей машине. Я-то по делам ездил, а она захотела прокатиться со мной, а потом где-нибудь вместе поужинать, перед тем как к тетке вернуться.

- Она рассказывала вам о своей семье?

- Да. Говорила, что дома ей плохо, что никто о ней не заботится. Вообще жутко жаловалась на свою семью, но я - ноль внимания. Эдакая гладкая, упитанная штучка…

- Что? Что? - грозно перебил судья.

- Она выглядела молодой девушкой из благополучной семьи, милорд.

- И как долго продолжалась ваша идиллия в Ларборо? - спросил Кевин.

- Совпало так, что мы в один и тот же день должны были уезжать. Ей надо было домой - каникулы кончились, она уж и так задержалась у тетки, чтобы со мной встречаться, - ну, а мне надо было по делу в Копенгаген. Она вдруг заявила, что не хочет домой и не возьму ли я ее с собой в Данию. Я сказал, что нет. Я уже не считал ее таким невинным ребенком, каким она мне поначалу показалась, я уже к этому времени ее лучше знал, но все же думал, что девчонка неопытная… Ей же всего шестнадцать.

- Это она вам сказала, что ей шестнадцать?

- Ей исполнилось шестнадцать как раз в Ларборо… - и, скривив в усмешке губы под черными усиками, Чэдуик добавил: - Это мне стоило золотой губной помады.

Роберт взглянул на миссис Уинн и увидел, что она закрыла лицо руками. Лесли, сидевший рядом с матерью, уставился на Чэдуика недоверчиво и испуганно.

- Итак, когда она попросила вас взять ее с собой, вы считали, что она неопытная шестнадцатилетняя девочка?

- Вот именно.

- Когда же вы изменили свое мнение о ней?

- Она… Ну… убедила меня, что она не…

- Что «не»?

- Что не неопытная.

- Итак, вы решили, что можете, не испытывая угрызений совести, спокойно взять ее с собой в Данию?

- Ну, положим, угрызения-то у меня были, но с девчонкой было так… ну, весело, что ли, что неохота было с ней расставаться…

- Значит, вы с ней поехали за границу, выдав ее за жену?

- Да.

- А она не боялась, что семья будет о ней беспокоиться?

- Нет. Она мне сказала, что у нее еще две недели каникул и дома будут думать, что она у тетки в Мэйншиле. Тетке она сказала, что едет домой, а домой написала, что осталась у тетки.

- Вы помните, когда именно вы уехали из Ларборо?

- Помню. Двадцать восьмого марта во второй половине дня я договорился с ней встретиться на автобусной остановке в Мэйншиле. Там она меня и ждала и села ко мне в машину.

Перед тем как задать следующий вопрос, Кевин сделал паузу, чтобы присутствующие успели полностью оценить важность этого сообщения, и Роберт подумал, что если бы в зале суда не было ни одного человека, и тогда наступившая тишина не могла бы быть более мертвой.

- Итак, вы взяли ее с собой в Копенгаген. Где вы остановились?

- В отеле «Красные башмачки».

- Сколько пробыли там?

- Около двух недель.

В зале послышался ропот удивления…

- А затем?

- Ну, вернулись в Англию пятнадцатого апреля. Она мне сказала, что ей надо быть дома шестнадцатого. А по дороге вдруг говорит, что должна была вернуться одиннадцатого, и, значит, выходит, что уже четыре дня неведомо где пропадает…

- Она нарочно ввела вас в заблуждение?

- Да.

- Объяснила она вам, зачем это сделала?

- Да. Чтобы ей уже невозможно было вернуться. Заявила, что напишет домой, будто нашла работу, что живется ей хорошо и пусть они не беспокоятся.

- Ее не тревожило, что она причиняет страдание людям, которые ее любят?

- Ни капли. Она сказала мне, что жизнь дома ей давно осточертела.

И вновь Роберт, не удержавшись взглянул на миссис Уинн, но тут же отвернулся. Было видно, что она испытывает крестную муку…

- Ну, и как вы отнеслись к сложившейся ситуации?

- Обозлился поначалу. Она ведь поставила меня в жуткое положение!

- А за девочку вы не беспокоились?

- Да не так чтобы очень…

- Почему же?

- К тому времени я уже понял, что она из таких, которые не пропадут!

- Что именно вы хотите сказать?

- А то, что если что-то идет не так и кому-то от этого плохо, то уж во всяком случае не Бетти Кейн!

Это имя напомнило аудитории, что девушка, о которой идет тут речь, - Бетти Кейн! «Их» Бетти Кейн! Та самая, что похожа на святую Бернадетту! И в зале послышался звук, будто множество людей одновременно вздохнули.

- Итак?

- Итак, мы долго тянули резину…

- Что-что? - спросил судья.

- Мы долго обсуждали положение…

- Продолжайте, - сказал он, - но придерживайтесь общепринятого языка.

- Ну, значит, мы долго все это обсуждали, и наконец я решил, что отвезу ее в мой дачный домик, в окрестностях Лондона. Мы с женой ездили туда на конец недели и на летние каникулы, но в другое время года - редко. Она согласилась, и я отвез ее туда.

- И вы с ней провели там ночь?

- Да. На другой день вернулся домой, а через недельку вновь приехал в дачный домик и провел там несколько дней.

- Ваша жена удивлялась тому, что вы не ночуете дома?

- Ну, не так чтоб сильно…

- А что было дальше?

- А дальше было то, что однажды я приехал на дачу и увидел, что девочка исчезла.

- Как вы это себе объяснили?

- Видите ли, последние дни она стала скучать. Ей поначалу нравилось заниматься домашним хозяйством, но это развлекало ее всего денька два-три, а потом надоело. И я подумал, что я тоже ей надоел и она нашла кого-нибудь или что-нибудь поинтереснее.

- Позже вы узнали, куда она делась и почему?

- Узнал.

- Вы слышали, как Бетти Кейн давала сегодня показания?

- Да.

- Она утверждала, что ее насильно держали в доме неподалеку от Милфорда. Это та самая девушка, которая ездила с вами в Копенгаген, а затем жила на вашей даче?

- Та самая.

- Никаких сомнений у вас в этом нет?

- Нет.

- Благодарю вас.

Пока Кевин усаживался, а Бернард Чэдуик оставался на месте, ожидая вопросов Майлса Эллисона, в зале слышались вздохи. Роберту хотелось знать, способно ли лицо Бетти Кейн отражать иные чувства, кроме испуга, кроме торжества. Дважды видел Роберт, как на этом лице было написано ликующее торжество, и однажды, когда в гостиной дома Фрэнчайз старая миссис Шарп вплотную приблизилась к Бетти, на лице ее отразился испуг. Сейчас же она глядела так спокойно, будто тут не о ней говорили. И Роберт подумал, что это впечатление спокойствия вызвано ее наружностью: широко поставленные глаза, гладкий лоб и маленький невыразительный рот, всегда немного по-детски надутый. Эта маска много лет скрывала истинное лицо Бетти Кейн, скрывала даже от ее близких. Великолепная маска! Фасад, прячась за которым она могла делать все, что ей заблагорассудится!