Владимир Михайлов - Выстрел на Лахтинской

— Анатолий остановился у вас?

— Нет. Ему у меня не понравилось. Вы же видите: комнату я сдаю курортникам, а сама живу в сарайчике. Поэтому, наверное, он и не остановился у, меня, а снял квартиру.

— Где?

— Не знаю. Честное слово!

— Вам известно, что Близнюкову вчера обокрали? Взяли много ценных вещей.

Загоруйко, потеряв сознание, чуть не упала со стула. Маргонин подхватил ее, уложил на диван, налил в стакан воды и поднес к ее губам. Когда Загоруйко пришла в себя, Маргонин продолжил допрос:

— Советую чистосердечно рассказать все, что вам известно об Анатолии Панкратьеве. Так будет лучше и для вас, и для нас.

— Да, да, — согласилась Загоруйко. — На другое утро после приезда, — продолжала она запинаясь, — Анатолий пришел ко мне и рассказал, что поссорился с отцом и сейчас не имеет средств на жизнь. Я посоветовала ему устроиться на работу. Между прочим рассказала о своей племяннице, которая получила наследство после смерти мужа. Это заинтересовало Толю больше, чем я предполагала. Каким-то образом он узнал и адрес Лиды и через несколько дней пришел ко мне, как он сказал, с «серьезным разговором».

По его словам, Лидия — неблагодарный человек: ведь только с моей помощью она устроилась к доктору и если бы не я, не получила бы и наследства, а значит, тысячи три, не меньше, из оставшихся после смерти Близнюкова денег принадлежат мне. Я тоже считала, что Лида могла бы одолжить недостающую мне для покупки дома сумму, тем более, что я собиралась и в будущем сдавать комнаты курортникам и через несколько лет полностью расплатилась бы с ней. «Если Лида сама не захочет одолжить тебе деньги, мы заставим ее это сделать», — заявил Толя.

«Как же?» — спросила я. Анатолий вынул из кармана кусок пластилина. — «Зайди к своей племяннице в гости и сделай отпечаток ключа. Остальное — моя забота. Я сделаю по слепку ключ, зайду в отсутствие Лидии в дом, возьму деньги и, между прочим, оставлю расписку. Шума Лидия поднимать не станет, а деньги ты ей постепенно вернешь».

И я согласилась... Но Анатолий, хотя и заходил несколько раз в дом к племяннице в ее отсутствие, денег так и не нашел.

— Выходит, он все-таки решил вознаградить себя за хлопоты?

— Не может быть! Толя на такое не способен.

— Тем не менее, кража совершена, и вас придется задержать как соучастницу, — заявил Маргонин.

Оперативники, дежурившие во всех «злачных» и увеселительных заведениях города, неожиданно сообщили: в одном из ресторанов появился человек, похожий на разыскиваемого. Маргонин приказал проследить за ним и установить, где он проживает.

Под утро, поднявшись по мраморной лестнице гостиницы «Гранд-отель» на второй этаж, Маргонин вместе с дежурным агентом постучался в 226 номер. Дверь долго не открывали, наконец, заспанный голос поинтересовался — кто там?

— Угрозыск. Откройте.

Анатолий показался в дверях.

— Что вам нужно? — спросил он, судя по всему, еще окончательно не проснувшись.

— Вот ордер на обыск в вашем номере.

Анатолий встретил это сообщение спокойно.

— Одевайтесь, Андреев, — от портье Маргонин узнал, что Анатолий проживает в гостинице под этой фамилией.

Комната была оклеена светло-розовыми обоями и обставлена дорогой мебелью. В шкафу висели костюмы — светлый в полоску и темный, в котором Анатолий был в ресторане. В кармане темного пиджака оказалась толстая пачка денег — около трех тысяч рублей.

Обыск уже заканчивался, когда Маргонин обратил внимание на самовар, стоявший на тумбочке. Его привлекла не только оригинальность формы и искусство, с которым была изготовлена эта вещь. Самовар оказался намного тяжелее, чем можно было предположить с первого взгляда. Рассмотрев его хорошенько, Маргонин обнаружил знак пробы.

— Откуда здесь серебряный самовар?

Анатолий пожал плечами.

— Он был в номере, когда я въехал в гостиницу.

— Значит, имущество гостиницы? — обратился Маргонин к портье, присутствующему в качестве понятого.

— Нет, — пробормотал тот.

— Пойдемте с нами, гражданин Андреев, — предложил Маргонин, — разберемся, что к чему, и самоварчик с собою захватим.

В отделении Маргонин вынул из ящика стола бланк протокола допроса.

— Ваша фамилия, имя, отчество?

— Андреев Анатолий Николаевич.

— Чем вы можете это подтвердить?

— Вот удостоверение.

По совету начальника уголовного розыска Маргонин решил построить допрос так, будто ему неизвестно, что Панкратьев носит чужую фамилию.

— Откуда у вас серебряный самовар?

— Купил на базаре за двести рублей.

— Вы давно живете в Кисловодске?

— Нет, на прошлой неделе приехал из Оренбурга.

— Есть ли у вас здесь родственники?

— Нет.

Вел он себя на допросе спокойно, хотя и смотрел на следователя несколько настороженно. По тому, как держался Анатолий и с каким трудом приходилось вытягивать из него каждое слово, следователь понял, что имеет дело с опытным рецидивистом.

— Значит, вы утверждаете, что у вас в Кисловодске родственников нет?

— Именно так.

— А Загоруйко Галину Ивановну знаете?

— Первый раз слышу.

— Нам известно, что вы не Андреев, а Панкратьев и познакомьтесь с ее показаниями, — следователь протянул Анатолию протокол допроса Загоруйко.

По мере того, как подследственный читал текст, деланная улыбка постепенно сходила с его лица.

— Все это неправда! Меня оговаривают.

— Кроме того, вас опознала и соседка Лидии Близнюковой.

Сознаваться Анатолий не торопился и на последующем допросе, и лишь после очной ставки с Загоруйко он, наконец, признался, что по слепку изготовил ключ и несколько раз заходил в квартиру к Близнюковой — искал деньги, которые она, якобы, должна была своей тете. Но денег он так и не нашел, поэтому решился взять ценные вещи, продать их и вырученную сумму отдать Загоруйко. Если бы его не арестовали, он так и сделал бы. Все украденное, за исключением серебряного самовара, Анатолий продал некоему Табаль-Рабулевичу, который был известен в Кисловодске как любитель антикварных вещей.

— Эта фамилия мне знакома, — сказал начальник угро, выслушав Маргонина, — Рабулевич — скользкий тип. До революции содержал антикварный магазин. Оформляйте ордер на обыск, я подпишу. Пригласите кого-нибудь из специалистов-искусствоведов. Понадобится определить подлинность и ценность вещей, если они действительно у Рабулевича.

На обыск поехали Маргонин и местный архитектор. Взяли с собой также и потерпевшую — для опознания вещей. Пригласили двух понятых — управдома и дворника.

Постучали. На пороге появился высокий седоватый мужчина в синей домашней пижаме, обшитой золотым кантом, и мягких шлепанцах. Мужчина заметно испугался и спросил дрогнувшим голосом: