Павел Стовбчатый - Для Гадо. Возвращение

— Я о тебе слышал, — сказал он. — Несколько лет назад вы свалили с восьмерки… Кажется, уделали солдата на вышке и навели шороху в городке. Ты?

— Да.

— Ну-ну… — Он покачал головой и посмотрел на меня несколько иначе, не так, как полчаса тому. Они быстренько сварганили чифир и подсели ко мне.

— Как положение на тюрьме и есть ли кто-нибудь из блатных? — спросил я для того, чтобы «взвесить» Абажура. Он смотрелся самым шустрым и кое-что смыслил.

— Воров нет, положенец есть. Витя Тольятти, может, слыхал?

— Нет. Я три года прожил за бугром, в Италии. Был Кот, стал Итальянец, — пошутил я. — Молодой?

— Не очень.

— А положение?

— Неважное. Движение есть, все как положено, а понту, как всегда, маловато. Половина хат сидит на голяке, даже махры нет, — вздохнул Абажур.

— Чего ж так?

— На всех не хватает, тюрьма забита до предела. Сам увидишь скоро, времена такие.

— А здесь как?

— Здесь терпимо, больничка… «Греется» нормально, я бы сказал, даже хорошо. Да и вообще здесь ништяк.

— «Дорога»?

— Смотря куда и что. Передавать что-то серьёзное не советовал бы, а простенькую малявку, пару рублей там, чай — без проблем. Хозобслуга — из молодых, общий режим. Сперва всё читают «кумовья», потом передают по назначению. Сам знаешь…

Я знал, я хорошо знал, однако мне позарез нужна была надежная «дорога». Во-первых, для того, чтобы связаться с этим Тольятти — я хотел ввести его в курс дела и, так сказать, опереться на его плечо, во-вторых, для собственных нужд. Жрать тюремное пойло я не собирался, а баула с хорошим куревом и окороками при мне не было. Мы проболтали несколько часов и занялись кто чем. Абажур точил стеклом «стиры», Игнат писал ксивенку жене, Сахар просто болтался по камере. Процедуры уже закончились, и меня мог ждать только ужин, обед уже давно прошел. Первый день моего пребывания в тюрьме прошел спокойно и незаметно. Второй начался с обхода врачей. Меня быстренько обследовали, завели карточку и назначили курс лечения. Лечить было, как я понял, нечем, но в карточку вписали все, что нужно.

Алена Павловна — так звали моего лечащего врача — была довольно симпатичной женщиной лет тридцати шести. Мне показалось, она смахивает на татарку, но я ошибся, Алена была русской, из коренных пермячек. Она очень вежливо и тактично поинтересовалась юей историей и спросила, есть ли у меня родственники. Я ответил, что есть.

— Они в состоянии купить и передать вам нужные лекарства?

— Разумеется. Как только — так сразу, — пошутил я по привычке.

— Хорошо. Надеюсь, вы пролежите у нас недолго. Рана не гноится, пока. Впрочем, там будет видно…

Врач мне понравилась. С такими дамами всегда приятно иметь дело, это не молодые соплячки с тощими задницами. С этой есть о чем поговорить. Если, конечно, не высокомерна и не ехидна, не мнит из себя деятельницу.

Мне что-то дали, что-то укололи, поменяли повязку. А я думал о своём. Время неумолимо истекало, и каждый впустую прожитый день приближал меня к неприятному визиту оперов. Я отнюдь не горел желанием встречаться с этими козлами. Он них, в отличие от наших, управленческих, ментов, которые, по идее, должны были вести дело о побеге, можно было ожидать чего угодно. Я слишком хорошо знал эту дознавательную породу легавых, чтобы в чем-то сомневаться. Вывозили на пустыри и стреляли и не таких, как я. Проще пареной репы. А о «ласточках» и электродах и говорить нечего… В этом смысле управленческие (лагерные) менты, следователи были поскромнее. На них не так давили, ибо речь шла об уже осужденных преступниках, где статистика и раскрываемость не так много значили. Впрочем, я не был уверен, что наше дело передадут именно им. Прошло три года, начнут допытываться и копать, искать трупы и следы. А тут еще итальянский паспорт… Что характерно, меня опознали сразу, ещё до того, как отвезли в вольную больницу. Даже без отпечатков. Деталь… Интересно, где сейчас Пепел? Сидит, как и я, или до сих пор — в бегах? Встретимся, никуда не денется. Не сейчас, так потом, рано или поздно прихлопнут. Дурак, будет валить все на нас, базару нет, будет! Ну да хер с ним, какая теперь разница. Сейчас необходимо найти «дорогу», наладить связь. Как только я отдам им Пырьева, они от меня отстанут. Ещё одно дело, и только. Похищение судьи. Тут без проблем, скажу, как было. Сообщники — случайные бандиты, купил их услуги. Все будут довольны.

Я долго думал, но так ничего и не придумал. Хозобслуга, баландеры больнички действительно не внушали доверия. Мрачные рожи с туповатыми глазами. Они смотрели на нас разинув рты и ожидая всевозможных подачек. Сопляки, которым было чуть за двадцать, а то и меньше. Всё же, подтянув одного из них, я быстро «прокоцал пульс» и попросил его передать малявку Вите Тольятти, в сто девятнадцатую хату.

— Кому? — переспросил он.

— Тольятти, Вите.

Я сделал это с подачи Абажура. В записке было всего несколько слов. Я просил его прислать надёжные «ноги», по возможности. Уточнил, что дело срочное и серьезное.

— Без подписи. Скажешь, от Кота. Вперед! — Баландер притырил маляву и исчез. Спустя некоторое время «кормушка» в двери открылась и в нее заглянул вертухай, дежуривший на этаже.

— Кто здесь Кот? — поинтересовался служивый, переводя взгляд с одного на другого. Лицо мента было мне не знакомо. Интересно, от кого он?

— А в чём дело? — поинтересовался и я.

— Ты, да? — прищурился мент.

— Допустим.

Он ничего не говорил, но как-то многозначительно и оценивающе смотрел на меня, лежачего.

— Просто хочу посмотреть, интересно, — пояснил служивый.

— Да?

— Да.

— А с каких таких делов интерес, начальник? — спросил я. — Темнишь, дорогой. Откуда тебе известно, что я Кот?

— Болтают на тюрьме.

— Кто?

— Многие. Ты личность известная, не скромничай, — оскалил он зубы. — Потом узнаешь… Я дежурю через день.

Кормушка захлопнулась, а я так и остался в полном неведении. Враги или друзья? Кому я понадобился? Что-то здесь не то, просто так мент интересоваться не станет. Я спросил у сокамерников, знают ли они этого типа. Те отрицательно мотнули головами.

— Это не от Тольятти, факт. Слишком быстро явился «гонец», — предположил Сахар. — Но мент, по всему видно, «ручной»…

— Ты думаешь?

— Наверняка. Здесь меньше народа, вот они и не сильно «шуруются», спокойнее. Были бы бабки, можно и девочек пилить. Запросто!

— А где бабы?

— Через три камеры от нас, четверо. «Венеры», но уже наколоты, не заразишься. В основном — молодячки, наркомши, проститутки. Когда мы выходим на прогулку, они откоцывают кормушку. Голенькие и в позах, красота. Настоящее кино, эротика. Пачка сигарет — сеанс, все как положено. Зарабатывают, — улыбнулся Сахар.

— А случка где?