Марлиз Миллхайзер - Жена Майкла

— Да.

— С тобой.

— Да.

— Пожалуйста, расскажи мне… про все. Как встретил меня, что я тут делала.

— Но — зачем?

— Потому что… я ничего не помню.

— Эй, Санни! Ты что! Не плачь! Все в норме, — он прикрыл ее ладонь своею. — Все нормально! — но голос у него был грустный.

— Так, пожалуйста, расскажи. Даже если не веришь, что я не помню. — Лорел отняла руку и принялась рыться в сумочке, ища салфетку.

— Почему, раз говоришь — верю, — Сид поднялся, долговязый, тощий, достал из угла спальный мешок и разложил для нее.

— Садись, не то еще перепачкаешь свое красивое платьице. — И из машины, припаркованной на солнцепеке, притащил две банки теплого пива.

Тут он повел себя странно — растянулся на спальном мешке, положив голову ей на колени. И принялся рассказывать — невозмутимо, словно частенько оказывался в диковинных ситуациях и привык справляться с любыми.

— Пару лет назад шел я по Денверу, увидел нескольких парней-демонстрантов у здания Капитолия. Уж не помню почему, но решил — надо бы выручить ребят. Схватил я плакат, валявшийся на земле, и присоединился к ним. — Голос у него обволакивающий, мягкий. — Дошли до парка, а там сидишь ты. Вся такая грустная, такая нежная. Ты попросила: «Помоги мне». На вид вполне порядочная, я и ответил: «О'кэй».

И в улыбке его, и в глазах за оранжевыми стеклами очков сквозила стеснительная печаль, напомнившая ей Пола, точно бы Сид тоже делил печальный секрет жизни… Что за нелепость — Пол и Сид совсем разные! На противоположных полюсах. Сид точно ласково насмехался и над ней, и над собой; продолжая рассказ, он не расставался с пивом. Раз он тронул грязным пальцем ей щеку.

Иногда к корралю кто-нибудь подходил и, постояв немножко, не беспокоя их, уходил. В столбе солнечной пыли, лившейся через провал в крыше, плавали мухи.

Голова Сида тяжело лежала у нее на коленях, но ей не хотелось двигаться, перебивать течение рассказа. Уехав с шоссе, Лорел рассталась с реальностью: дальше от реального мира, чем теперь, она не чувствовала себя никогда: в ленивом мареве, потягивая тепловатое пиво, глядя на своеобразное лицо в рамке лохматых волос у себя на коленях.

Сид повез ее с собой в Боулдер, городишко в тридцати милях севернее Денвера, а потом на запад в горы, там на лето обосновалась коммуна хиппи. У Лорел опять мелькнуло — как странно, все-таки. Оказывается, в суде она говорила правду! В коммуне, когда интересовались, кто она, откуда, она отвечала — не знаю. За ее улыбку ее прозвали Санни и приняли без дальнейших расспросов. — Ласковая такая, светлая улыбка, от нее становилось веселее, как от солнышка, проглянувшего после затяжных дождей, — объяснил Сид.

Когда в горы Колорадо пришла зима, коммуна снялась и перекочевала в Сан-Франциско, а на следующее лето вернулась снова. Он рассказывал о переходах через холодные горные ручьи, прогулки по густым сосновым лесам, о диких цветах, которые втыкали ей в волосы. Описывал идиллическое существование, где большие дети наслаждались солнцем, свободные от всякой ответственности, точно в саду Эдема до грехопадения.

О зиме в Сан-Франциско Сид не распространялся. Там им не понравилось — слишком людно, толпы глазеющих на них туристов. На вторую зиму они перекочевали в Калифорнию. Но и там ничего хорошего, и в марте вернулись в Аризону. В апреле Сид уехал покурить травки в Ногалес, а когда вернулся — она исчезла.

— Вот и все, малышка Санни. — Сид притянул ее голову к себе и ласково поцеловал. От него пахло пивом и потом. — Ну, куда теперь? — Он встал и подошел к окну-провалу, смотревшему во двор.

Лорел совсем ослабела и не могла подняться. Вернулась забытая головная боль.

— Но почему я ушла?

— Кто ж знает? Тебя не слишком радовал мой номер с Джоном Баптистом. Мы искали тебя, думали, может, заблудилась в пустыне. Когда не нашли, решили — стало быть, ты дальше надумала двигаться.

— А зачем ты стал Джоном Баптистом?

— Всколыхнуть хиппи хочу — эти спящие цветы, пока их не затоптали армейские сапожищи.

— А этот, который привел меня…

— А-а, Ролло… неплохой парень, но пропаганда его — для крестьянского уровня мышления. С фермерами мы работаем недавно. Его лозунги отталкивают ребят. Ты Ролло всегда недолюбливала. — Сид снова подсел к ней и принялся скручивать самокрутку. Протянул Лорел, а когда та отказалась, пожал плечами и затянулся сам.

— Я употребляла наркотики?

— Да нет. Курнула пару разков, но не помню, чтоб увлекалась крепкими.

— Те могилы… последняя совсем свежая…

— Так уж получилось. Неудачно, конечно. Но мы не знали, как поступить… Лучше, Санни, тебе и не знать ничего.

— Сид! Я должна узнать, иначе свихнусь. Я помню могилы… они преследовали меня в кошмарах. Но всегда — пять!

— У-гу, — наконец он выпустил дым. — Ладно. Раз уж желаешь… С полмесяца назад мы наткнулись в пустыне на мертвого парня. Не знаю уж, сколько он там пролежал. Над ним потрудились и звери, и птицы… Вот и похоронили его… хотели как лучше…

— А в полицию? Сообщили?

— Сама понимаешь, полиция нам здесь ни к чему. Полиция ждет не дождется, лишь бы к нам прицепиться. Ребята сюда приходят разные. Неизвестно, кто они, откуда. Исчезают в никуда, появляются ниоткуда. Даже если кто и пропал — мы не знаем.

— Сид… — отведя взгляд, Лорел рисовала узоры в пыли. — Мы были с тобой женаты? Или что-то такое?..

— Женаты не были, — он странно, визгливо хохотнул. — Но… мм, детка… что-то такое было!

Ответ Лорел предугадывала. Знала, не успев войти в корраль, но ей понадобилось время привыкнуть к нему. Она прикрыла лицо руками. Может, доктор Гилкрест все-таки прав. Она не готова!

— Эй! — шепнул Сид, отнимая от лица ее ладони, забирая их в руки. — Нечего стыдиться того, что было. Нам было хорошо, Санни!

— Тебе не интересно было узнать про мое прошлое?

— Считал, тебе охота забыть все. Да и вообще, когда мне сваливается подарок с небес, я не привередничаю.

Они долго сидели, держась за руки, молча. Лорел угадывала просьбу в ласковом худом парне, улавливала красоту в его некрасивости. Она рассказывала ему про Лорел Деверо, слезы наворачивались у нее на глаза, когда она говорила про Джимми. Слушал Сид спокойно, не проявляя ни малейшего удивления от необыкновенности истории.

— А как мужа разыскала? — полюбопытствовал он, когда Лорел кончила.

— Оказывается, записала его имя на клочке бумаги и спрятала в поясок брюк. Но откуда я его выудила? Не знаешь?

— Нет. Случается, к нам попадают старые газеты. Может, из них. И все-таки охота узнать, зачем ты тут, Санни.

— Выяснить хочу, отчего я бросила в больнице ребенка.

На лице у него нарисовалось и пропало разочарование. Она ощутила, как он отстранился от нее.