Лин Гамильтон - Мальтийская богиня

— Вторая не менее интересная, чем первая, — сказал Табоне. — И она касается завещания Галеа. Все недвижимое имущество, как и следовало ожидать, достается его жене, но есть и еще пикантная подробность. Галеа оставил сумму в сто тысяч долларов мальчишке Фарруджиа — Энтони.

— Это классно! — воскликнула я. — Этого хватит ему на обучение. Он мечтает стать архитектором. Кто бы мог подумать, что Галеа такой щедрый?

— Действительно, очень щедрый! — согласился Табоне. — Но я думаю, любой бы на моем месте задал вопрос: а на самом ли деле эти деньги на обучение мальчика? Галеа было сколько — тридцать семь? Наверное, он полагал прожить гораздо дольше. И если у него возникло желание заплатить за обучение парня в университете, почему он сразу это не сделал? Значит, вопрос остается открытым, а ответ на него не получен. Где и когда Галеа убили? Если его убили в Риме, то Мэрилин Галеа здесь ни при чем. Если его убили в Канаде, то чета Фарруджиа — вне подозрения.

— Лучше подумайте, как можно установить это «когда», — заметил Лучка. — Видит Бог, я не патологоанатом. Я ничего не смыслю в том, что сейчас творят с исследованиями ДНК, но если я и помню что-нибудь, то из начального курса судебной медицины, а не только из детективов, где всегда умудряются определить время смерти с точностью в час или два. Я знаю, что ваш патологоанатом толкует о трупном окоченении. Обычно оно наступает через пять-семь часов после смерти, а окончательно — через двенадцать, а затем спадает. Однако температура оказывает влияние на ускорение процесса. После смерти происходит разложение ткани. Но существует большая разница между пятью и двенадцатью часами, а это, возможно, возвращает Галеа опять в Торонто. Ведь автолиз происходит медленнее, когда тело находится на холоде.

Допустим, что Галеа убили в Торонто. Тогда его тело должно было замерзнуть целиком: ведь там стояла сильная стужа. Мне кажется, относительно легко выяснить, находилось ли тело при минусовой температуре, Вине, — панибратски обратился Лучка к Табоне.

— Если я правильно помню, клетки отмирают, когда тело замерзает — это что-то наподобие обморожения. Не надо быть всезнайкой, чтобы, просто взглянув на труп, сказать да или нет. К тому же потрескавшаяся кожа хорошо видна под микроскопом, если медэксперт в курсе того, что мы ищем. Даже если тело не находилось при минусовой температуре до полного замерзания, достаточно взглянуть на конечности, на пальцы рук и ног, поскольку они замерзают первыми.

— А это доказывает, как вы деликатно заметили, что кто-то, кто знает, что надо искать, найдет это без труда. Сейчас мы не располагаем этими данными, — ответил Табоне, — но я принимаю вашу версию и распоряжусь, чтобы медэксперт послал образцы тканей в итальянскую лабораторию: посмотрим, что они скажут. Теперь насчет содержимого желудка: бекон и яйца — это завтрак. И мы знаем, что его обычно предлагают в ночном трансатлантическом перелете.

— Вам может показаться это странным, Винс, но мы, северные американцы, завтракаем в любое время дня и ночи. Так что не думаю, что это хоть что-то доказывает. — Табоне кивнул, а Лучка продолжил: — Если это еще не сделано, то надо провести осмотр сундука, в котором оказался труп… Убийца хорошо сработал, поэтому шансы найти его отпечатки маловероятны, но у меня имеется копия пальчиков Галеа. Они были взяты, когда он обращался за визой в Канадское консульство. А теперь, если позволите, Вине, я хотел бы немного оглядеться. Проведу небольшое дознание. Разузнаю, откуда родом Галеа, кто его знал и все такое прочее.

— Я знаю, откуда он, — вклинилась я в разговор. — Мэрилин рассказывала мне об этом, пока я обмеряла мебель. Помню, это слово заставило меня подумать о меде — греческое слово «мели».

— Меллиха? — спросил Табоне.

— Думаю, что да, — ответила я.

— Может быть, вы и правы. В его деле так и записано. — Табоне усмехнулся.

Я прожгла его взглядом:

— А что еще там написано?

— Родители умерли. Ближайших родственников нет. Эмигрировал в Канаду примерно восемнадцать лет назад. Вот и все.

— Пожалуйста, подбросьте нас до дома, чтобы мы могли взять свою машину, — попросила я. — И еще покажите направление на Меллиху.

— Конечно. Позвоните мне, когда вернетесь, чтобы поделиться новостями. Прошу вас, не забывайте об осторожности на дорогах Мальты. У нас очень много дорожных происшествий. Помните, что говорят о мальтийских водителях. Мы не ездим слева, мы не ездим справа — мы ездим в полумраке. И, кстати, не заблудитесь, — напутствовал нас на прощание Табоне.

Итак, мы с конником отправились выполнять работу детективов. Он хотел сесть за руль, но машина упорно капризничала и не заводилась. Я взяла управление на себя, а Лучка толкал ее сзади. Дожидаясь, пока он сядет, я разогрела мотор. Заметив, что он слегка прихрамывает, я, будучи в сильном раздражении, не поинтересовалась о его самочувствии.

Лучка уселся и начал искать ремень безопасности.

— Здесь его нет, — сказала я, приведя его в недоумение.

Он вспылил:

— Но какие-то правила должны же регулировать все это безобразие!

— Да, только для машин, произведенных с 1990 года и позже. А эта модель, как вы видите, чуть старше.

— Как минимум лет на двадцать! — сказал он раздраженно.

Я нажала на сцепление и газанула. Мы оторвались от земли, мотор ревел, как раненый зверь, пока мне не удалось переключиться на третью скорость.

— «Классная тачка», — похвалил он на сленге подростков. Я скосила на него глаза, но не поняла по его виду, была ли ирония в этих словах. Мы стали отсчитывать километры. Поскольку на дороге не намечалось автоконкурентов, я, не сбрасывая скорости, мчалась вперед. Вдруг окно с его стороны резко упало внутрь двери.

— Очень хорошая машина, — добавил Лучка, безуспешно прокручивая дверную ручку.

Перед отъездом я с пристрастием изучила карту и мысленно проложила маршрут через Рабат, благо дорогу туда я уже знала. Поскольку родной город Галеа располагался на северо-западе острова, мы проехали мимо указателя на Вердала Пэлас как раз в том самом месте, где Великий Белый Охотник спихнул меня на обочину. Тут у меня в голове пронеслась вереница не дававших мне покоя вопросов, где же этот деятель может сейчас быть, о какой такой сделке он пытался со мной договориться? Пятьдесят процентов мало-мальски логичных ответов оставались за пределами моего сознания.

Поскольку я приобрела кое-какой опыт при своей первой поездке, то проигнорировала указательные знаки и стала придерживаться общего направления на Меллиху. Я получила огромное удовольствие от озадаченного вида Лучки, склонившегося над картой Мальты, но тем не менее умело скрывавшего свое состояние. Он вздрогнул от неожиданности, когда какой-то юнец подсек нашу машину, чуть не спихнув ее на обочину, и потом, когда кто-то рванул мимо нас в гору.