Дмитрий Вересов - Искушение ворона

В общем-то Стью оказался милым парнем, и за то, что он терпеливо ждал ее на паркинге, покуда Таня совершала гостиничные формальности, она решила угостить сердитого студента завтраком.

Стью взял себе омлет, кофе и кусок яблочного пирога.

«Стопроцентный американец», – подумала она, глядя, как одной вилкой, обходясь без ножа, Стью терзает омлет, прихлебывая кофе из фаянсовой кружки. Сама же ограничилась тостами и чашкой зеленого чая без сахара. Надо следить за фигурой: назвалась груздем – полезай в кузов!

Актриса должна страдать. Так, что ли, великая Анна Павлова про балерин говорила, про сладкую каторгу?

И тосты, и чай показались отвратительно-пресными. Это вам не Париж, это Америка! Здесь вкусно покормить никто не умеет!

Таня смотрела, как он ест, и вдруг поймала себя на мысли, что ей очень нравилось смотреть, как ест Павел. Ее ослик – Пашка… И что теперь ей так не хватает любимого мужчины, хотя бы сидеть утром на кухне и смотреть, как он пьет апельсиновый сок… Наверное, в тюрьме сок не дают, да и вообще непонятно, чем их там кормят. Надо Лизку попросить передачу собрать. Хотя нет, нет, и думать о нем сейчас нельзя, а то опять все рухнет. Надо собраться и не раскисать – и никаких воспоминаний!..

Сразу после завтрака поехали на студию, которая оказалась совсем недалеко…

А в приемной у кастинг-директора Аарона Фридляндера Таня расстроилась.

Актрис собралось там что-то около дюжины. Татьяна такого не любила. Не любила ревнивых оценивающих взглядов, высокомерно поджатых губ и умело скрытого хамства секретарш.

В приемной работал телевизор, стояла кофи-машин с разовыми стаканчиками, навалом лежали иллюстрированные журналы.

Таня представилась секретарше, сказав, что ее приглашали на кинопробы именно на сегодня, и уже приготовилась скучать минимум час или два, как из-за дверей матового стекла вихрем выскочил всклокоченный худой еврей, сильно напоминавший Арта Гарфункеля в самом начале его сценической карьеры…

– Вы Таня Розен? – выпалил похожий на Арта Гарфункеля.

– Да, я, – приветливо ответила Таня, не успев отхлебнуть кофе.

– Тогда пойдемте скорее!

И похожий на Гарфункеля потащил ее через бесконечные коридоры, мимо немыслимых декораций и гор всяческих упаковок с самыми фантастическими надписями вроде «багрового океана» или «кровавой погони»…

Наконец, пришли.

– Это Майк – он наш главный оператор, – махнув в сторону бородатого типа, сказал похожий на Гарфункеля, – а я Эрон, помощник Колина по кастингу…

Теперь все встало на свои места. И Таня успокоилась.

Ей все понятно. Вот вокруг Майка крутятся две девчонки с фотокамерами – ассистентки, будут делать фотопробы в декорациях и в костюмах… Через это она уже много раз проходила. И в этом смысле «Мосфильм» и чешская студия «Баррандов» ничем не отличаются от «Мунлайт Пикчерз».

– Вы читали сценарий? – спросил Эрон.

– Только «скрипт-ин-бриф», короткую версию, которую вы мне присылали, – ответила Таня.

– О’кэй, – сказал Майк, – давайте подберем что-нибудь из реквизита для пробы.

Он указал на длиннющий подвесной монорельс, по замкнутому кругу которого медленно крутились бесчисленные вешалки с платьями, кителями, костюмами, юбками, блузками, форменными и цивильными портками и прочими предметами верхней и нижней одежды… Были тут и индейские пончо… И русские сарафаны… Богатый выбор! Танин опытный глаз приметил и черные гестаповские кителя, от них прямо-таки исходила энергия артистов Тихонова и Броневого и всех семнадцати мгновений родного фильма.

– Подберите и наденьте что-нибудь русское для пикника, – посоветовал Майк. – надеюсь, вы знаете, как жены русских моряков на пикник одеваются.

Майк удовлетворенно цокал языком и пристально разглядывал Таню, ходя вокруг нее и в творческой задумчивости теребя свой подбородок.

– Все хорошо, все хорошо, – повторял он, кивая, – все о’кэй, все о’кэй…

Ассистенты просили Таню садиться и вставать, поворачиваться к свету, четко выполнять их указания и – самое утомительное – постоянно переодеваться и гримироваться. Часа через три фотосъемка закончилась, и оператор взял в руки видеокамеру. Таня с непривычки устала, хотя виду не показывала.

– Так, теперь свободные интерпретации на нашу тему. Прошу приготовиться! Через три минуты продолжим.

Ассистенты потянулись к бутылкам с водой, не подумав об актрисе. Таня сама взяла непочатую бутылку и жадно выпила половину. Силы вернулись, а давно забытые азарт и кураж за-кружили голову.

Памятуя, что форма, особенно черная, да еще и с золотыми погонами, ей очень к лицу, Татьяна взяла с монорельса вешалку с парадным двубортным кителем, точно таким, какой был у Леньки Рафаловича, и, накинув его на плечи, прошлась туда-сюда перед Майком и ассистентками.

Да, безусловно, военно-морская форма красит русскую женщину. Поверх легкого белого шелкового платьица в горошек стиля конца пятидесятых, что она выбрала, Таня накинула на плечи этот китель, как холодными вечерами у костра делали на пикниках молодые офицерские жены или невесты… А на голову нацепила капитанскую фуражку с белым верхом и золотой капустой по черному козырьку.

Красотка из Мурманска, да и только!

Молодая жена капитана… из тех девушек, что учились в Ленинградском педагогическом институте и ходили на танцы в училище имени Ленинского Комсомола…

Потом выбрала из нескольких гитар цыганскую, потертую, но с перламутровой отделкой. Майк захлопал в ладоши. Эрон причмокнул губами и щелкнул пальцами.

– То, что надо! – сказал Майк. – Эрон, дай миссис Розен текст, снимем пару тэйков именно с гитарой.

Майк взял камеру.

– А можно, я лучше спою, – спросила Таня, – там по сценарию жена капитана на пикнике поет романс, это очень по-русски, будьте уверены!

– О’кэй, давайте петь, – согласился Майк, – Колину может понравиться.

Таня слегка подкрутила колки и взяла аккорд. Инструмент был старый, но исправный. Кивнув Майку, что готова, присела на высокий стул, и старая цыганская помощница, послушная Таниным рукам, отворила калитку, пропуская всех в американской студии в прекрасный и таинственный мир русского романса.

Майк показал оттопыренный большой палец, а Эрон и ассистенты захлопали в ладоши.

– Отлично! – сказал Майк, не выключая камеру.

– А это что, «Калинка» на другой мотив? – спросил «посвященный» ассистент.

– Не калинка, а калитка, дверца, ведущая в сад, – искренно рассмеялась Таня, немного откинув голову назад.

– Вот, вот, это-то и надо! Натурально, с искрой! Снято! Все свободны. – Майк опустил камеру и немедленно направился к мониторам, даже не взглянув на Таню.

– Поезжайте теперь спокойненько домой, – добавил Эрон, – мы с вами сами свяжемся. Стью отвезет вас.