Марина Серова - Ты отдашь все!

– Всеволод Олегович, – осторожно спросила я. – А почему вы здесь? Вы же должны быть дома, со своей женой?

– Я не хочу находиться рядом с этой женщиной, – забубнил Гайворонский, снимая с головы шлем. – Я ухожу от нее к Аэлите Яковлевне! Она сказала мне, что ее прадед ведет свой род от канцлера Бестужева.

– Ну, конечно же, от кого же еще! – скептически фыркнул Мельников. – Калачовы – это ж типичная дворянская фамилия! Ладно, это ваше дело. Кто еще может подтвердить ваше алиби?

Гайворонский вздохнул и сказал:

– Соседи по коммунальной квартире. Они меня видели там каждый день, после того как я поругался с женой. Вы же понимаете, я не мог сказать Рите, куда я иду...

В этот момент у меня в сумочке запищал мобильник. Нажав на кнопку, я услышала встревоженный голос Маргариты Аркадьевны:

– Татьяна Александровна, Сева пропал! Представляете, я утром заглянула к нему, он еще спал, и я не стала его тревожить. А сейчас, открыв дверь, я увидела, что его нет! И окошко открыто! Он вполне мог в него выпрыгнуть, у нас же первый этаж! Господи, я даже не знаю, где его теперь искать! А если он поехал в свою Германию… зайцем?! У него же хватит на это ума! А Альберт еще заявил, что папа попросил его ему помочь и отвлечь маму, потому что мама хочет лишить папу престола! И что скоро они будут жить в замке, и у Альберта будет свой, отдельный замок, и куча игрушек, а маму они с собой не возьмут! Ведь он же так и ребенка с ума сведет! И где он, вообще?

– Успокойтесь, Маргарита Аркадьевна, – прервала я ее. – Он нашелся. Он на работе. И ведет себя смирно. Сейчас мы отправим его к вам.

Всеволод Олегович отошел в угол кабинета и принялся облачаться в свой цивильный костюм, предпочитая не смотреть ни в нашу с Мельниковым сторону, ни на Аэлиту Яковлевну. Он весь как-то поник и двигался вяло, замедленно. Аэлита Яковлевна, дав Мельникову свои показания, мышкой выскользнула из кабинета и растворилась где-то в глубине музейных помещений.

Но, собственно, судьба этих людей больше не интересовала меня. Главное было в том, что, потратив на директора музея и его, мягко скажем, экстравагантные выходки кучу времени и нервов, я так ничего и не добилась. Версия о том, что Маркова убил его сумасшедший друг – из ревности ли, из боязни ли огласки ли или еще по какой-то причине – окончательно рухнула. И теперь необходимо либо отказаться от дальнейшего расследования, либо искать какие-то другие пути.

Мельников заверил, что его люди проверят алиби Гайворонского, но я уже чувствовала, что его подтвердят соседи Аэлиты Яковлевны. Да и, откровенно говоря, не тянул директор музея на убийцу! Пора честно признать, что я попала под воздействие неких гипнотических флюидов, явно исходивших от этого человека. Только в этом случае он меня загипнотизировал некой своей мнимой причастностью к делу. Да и обстоятельства так складывались, что вполне можно было его заподозрить.

Я размышляла над тем, что делать дальше, уже у себя дома. И под вечер я все-таки решила для очистки совести съездить и поговорить с Ларисой Лиманской, бывшей женой Маркова. Она и ее жених Александр были, пожалуй, последним звеном этой компании, с которым я так и не соприкоснулась. Если не считать семейной пары Звонаревых. Но те казались настолько благообразными и законопослушными, что я решила временно оставить их в покое.

Наклон головы, выжидающий взгляд, чуть насмешливый; тонкие черты лица привыкшей соблазнять женщины – вот чем встретили меня в прихожей. Но, быстро придав своему лицу выражение, более подходившее для послушной и старательной девочки-первоклассницы, Лариса Лиманская проговорила:

– Я так понимаю, что вы ко мне? Вы были на поминках Левы, я вас помню. Про-хо-ди-те... – И она сделала жест в сторону тумбочки с обувью. – Обуйте тапочки, а то у меня не очень чисто, – попросила хозяйка. – Вот. – И она вытащила из тумбочки невообразимо мягкие тапочки с помпончиками ярко-красного цвета.

Я переобулась.

– Пожалуйста, проходите, я сейчас принесу кофе, – сделала она очередной, приглашающий, жест в сторону комнаты.

Я прошла в комнату и попутно отметила, что живет Лиманская достаточно обеспеченно. Мебель была куплена наверняка не очень давно, поскольку выглядела она новой, современной. Особенно выделялась массивная белая кровать, отделанная резьбой с разными завитушками. Масса украшений на обеих спинках кровати и зеркало на потолке, прямо над этим ложем. Видео – и аудиоаппаратура, подвесные потолки, дорогие занавески. Картину этого материального благополучия завершали бутылки французских вин в баре, пачка «Парламента» и иллюстрированные журналы на столике.

– А вот и я, – пропела своим сладким голоском Лариса и грациозно вкатила в комнату столик на колесиках. – Фу, опять он разложил тут свои футбольные проспэкты! – недовольно сморщилась она, глядя на письменный стол. – Саша у меня болельщик, а я это просто терпеть не могу. Фи, какая грубая, тупая игра!

Выплеснув свое раздражение, Лариса снова улыбнулась и пригласила меня отведать кофе. Напиток мне не понравился – на мой вкус, он был слишком слабым и переслащенным. Но я не стала, естественно, говорить об этом хозяйке.

– Что привело вас ко мне? – спросила Лариса, сложив губки бантиком, и манерно переплела пальцы.

– Дело в том, что я – частный детектив, – я решила сразу же прояснить ситуацию. – Расследую смерть вашего бывшего мужа.

– Ах, сэ тражик! – по-французски выразилась Лариса, очень удивленная моим сообщением. – Все это так трагично, я хотела сказать. Но... Чем же я могу помочь? Я, конечно, была бы очень рада, если бы выяснилось, кто этот ужасный человек, лишивший Маркова жизни. Но если бы я знала хоть что-то!

– А вас многие в компании подозревают...

– По-до-зре-вают?! – по слогам воскликнула Лиманская. – Ха-ха-ха-ха! Они совсем сошли с ума! Кто же это?

– Многие, – не стала уточнять я.

– Наверняка, это Саврасова! – скривилась Лариса. – Это моя бывшая подружка, она всегда мне завидовала. Это неудивительно и нисколько меня не трогает. Она просто злится, что Марков не обращал на нее внимания. Она влюблена в него по уши! С самой моей свадьбы, на которой она была моей свидетельницей. Это старая история, и все об этом прекрасно знают. Но я бы искренне посмеялась, если бы Марков стал с ней жить!

– Какие у вас были отношения с Марковым после развода?

– Ну, какие... Никакие! Друзьями мы не остались, хотя и врагами – тоже. Так, при встречах здоровались... конечно, он мне не мог простить того, что я от него ушла. Но как я могла не уйти, если меня поливала ядом его мамочка, да и он хотел официально со мной развестись по каким-то их там еврейским понятиям. А продолжать встречаться? Он же девочку по вызову себе хотел устроить из меня! Представляете?! Ха-ха-ха-а-а! – закатилась она пронзительным смехом.