Майнет Уолтерс - Скульпторша

Слезы брызнули из глаз Роз, когда она снова зашлась в приступе хохота. Сейчас она подумала о том, что выражение «умереть со смеху» было не таким бессмысленным.

** *

— Вы очень храбрая женщина, — заключила сестра Бриджит. — Я бы сразу подумала, что он замышляет что-то нехорошее. И убежала оттуда, куда глаза глядят.

— А может быть, так оно и есть. Я не умею сразу разбираться в людях.

Сестра Бриджит рассмеялась.

— Что ж, все звучит просто восхитительно, — заметила она, и в голосе ее прозвучало нечто подобное зависти. Она успела починить платье Роз, выстирать и высушить его, и теперь собиралась приступить к глажке. — Единственный мужчина, который проявил ко мне интерес, был банковским служащим и жил по соседству с моими родителями. Он был худощав — кожа да кости и обладал огромным кадыком, который путешествовал по его горлу, как фантастическое насекомое. Я не выносила его. Наверное, поэтому церковь показалась мне привлекательней. — Она послюнявила палец и проверила, нагрелся ли утюг.

Роз, укутанная во фланелевый домашний халат, добродушно улыбнулась.

— Так вы считаете до сих пор?

— Не всегда. Но я не была бы человеком, если бы не сожалела кое о чем.

— Вам когда-нибудь приходилось влюбляться?

— О Господи! Ну, конечно же. И даже чаще, чем вам, надо полагать. По работе мне приходилось сталкиваться с весьма симпатичными отцами.

Роз хихикнула.

— С какими именно отцами: со святыми, которые в рясах, или с простыми, которые в брюках?

В глазах сестры Бриджит забегали чертики.

— Вот что я могу сказать, но при условии, что вы не станете меня цитировать в книге: одежда священников мне всегда казалась отталкивающей. Кроме того, в связи с участившимися разводами в последнее время мне нередко приходится разговаривать с одинокими мужчинами. Для монахини, наверное, это не так и плохо.

— Если у меня все получится так, как мне хочется, — с грустью произнесла Роз, — и родится еще одна дочка, я обязательно отправлю ее учиться в вашу школу. Причем все произойдет так быстро, что вы и не поймете, откуда нагрянула такая беда!

— Я буду ждать этого момента.

— Не стоит. Я не верю в чудеса, как это бывало прежде.

— Я буду молиться за вас, — серьезно сказала сестра Бриджит. — А теперь мне пора что-нибудь перекусить. Между прочим, я молилась и за Олив, и вот, посмотрите, кого Бог прислал ей!

— Ну, теперь я разревусь от нахлынувших чувств…

Роз проснулась утром. Ее лицо буквально купалось в солнечном свете, проникавшем через щель между занавесками в гостевой комнате сестры Бриджит. Солнце ослепило ее. Роз, зажмурившись, укуталась в теплое пуховое одеяло и прислушалась. В саду распевали свои песни крошечные птички, где-то по радио диктор передавал новости, хотя слов она различить не могла. Из кухни, расположенной на первом этаже, доносился такой умопомрачительный запах поджариваемого бекона, что Роз поспешила прервать свой сон. Сейчас, окунувшись в реальную жизнь, она смутилась. Ей стало стыдно оттого, что она позволила себе так долго пребывать в тумане депрессии. Реальность оказалась сказочной, а желание жить полной жизнью настолько переполняло ее, что его уже нельзя было игнорировать.

Попрощавшись с сестрой Бриджит, Роз направила машину к «Браконьеру», включив запись с песнями Паваротти. Это было сделано умышленно. Таким образом Роз намеревалась убить своего призрака. Сочный голос полился из колонок, и женщина с удовольствием слушала его, не сожалея о своем решении.

В ресторане было пусто. Никто не ответил на ее настойчивый стук. Тогда Роз отъехала к тому самому телефону, которым пользовалась вчера, и оттуда позвонила Хэлу. Она ждала достаточно долго, на случай, если он еще спал. Но трубку никто не снял, и журналистке ничего не оставалось, как вернуться к машине ни с чем. Правда, она не слишком волновалась: кто-кто, а уж Хэл-то мог о себе позаботиться. Тем более, что сейчас у нее были куда более срочные дела. Она достала из бардачка специально приготовленный фотоаппарат, способный приближать изображение на значительное расстояние. Он достался ей после развода. На всякий случай она еще раз проверила, заряжена ли в аппарат пленка, и после этого повела машину вперед.

Ей пришлось ждать целых два часа, скорчившись на заднем сиденье в собственном автомобиле. Однако в конце концов журналистка была вознаграждена за свое терпение. Когда таинственный любовник Олив вышел из двери, он задержался на пару секунд, предоставляя Роз прекрасную возможность сделать неплохой портрет. В объективе мужчина, казалось, смотрел прямо на Роз, а потом его темные глаза проверили улицу, нет ли транспорта и можно ли перейти на другую сторону. Роз почувствовала, как по ее телу пробежал холодок. Нет, конечно, он не мог заметить ее. Машина была развернута в противоположную от него сторону, а фотоаппарат она замаскировала своей сумочкой. И тем не менее журналистка еще некоторое время продолжала испытывать нервную дрожь. Фотографии изуродованных тел Гвен и Эмбер лежали здесь же, рядом с ней, постоянно напоминая Роз о том, что она преследует настоящего психопата.

Роз вернулась домой уставшая и разомлевшая от духоты и зноя внезапно наступившего лета. Она проверила автоответчик, пока наливала стакан холодной воды, но никаких сообщений на нем не обнаружила: пленка оказалась пустой, такой, какой она ее и оставила. Затем она сама позвонила в «Браконьер», но там опять никто не снял трубку. Теперь Роз начала беспокоиться. Куда мог запропаститься Хэл? Она в отчаянии пожевала палец и позвонила Айрис.

— Как бы отреагировал Джерри, — сразу перешла она в наступление, — если бы ты попросила его об услуге, как адвоката? — Джеральд Филдинг действительно работал в адвокатуре Лондона и имел солидную практику. — Не мог бы он, скажем, позвонить в полицейский участок Долингтона и сделать для меня один запрос, прежде чем все убегут на выходные?

Айрис тоже не любила ходить вокруг да около и потому спросила напрямую.

— Что нужно сделать, и что я с этого буду иметь?

— Мое хорошее самочувствие и душевный покой. Сейчас я здорово издергалась, а потому ничего не в состоянии написать.

— Гм-м… Что же случилось?

— Я волнуюсь за своего таинственного полицейского.

— Твоего полицейского? — с подозрением в голосе спросила Айрис.

— Вот именно.

От Айрис не ускользнула та радость, с которой ее подруга произнесла эти слова.

— Господи! — сердито буркнула она. — Надеюсь, тебя не угораздило влюбиться в него? Он, кажется, должен был служить только источником информации.

— Так оно и есть, — подтвердила Роз. — И не только информации, но и самых бурных эротических фантазий.