Лин Гамильтон - Этрусская химера

— Конечно, меня несколько смущает сама площадь ее, — заметила я. Почти все мы сумели бы без труда втиснуться в эту крохотную квартирку при том, что площадь ее значительно превышала 200 кв. метров. — Однако квартира замечательная.

— Кроме того, не забывайте о самом месте, — продолжала восторгаться Лаура. — Лучшее трудно найти.

— А на короткий срок вы ее сдать не сможете? Например, на неделю или две? — спросила я.

— Нет, — ответил он. — У меня здесь слишком много сокровищ. Вы ничего не видели, сейчас все они прикрыты, но я увлекаюсь коллекционированием. Нет, меня интересует только продажа.

Тем не менее некто каким-то образом воспользовался ею, подумала я, переводя взгляд от Палладини на Лауру Феррари.

— Теперь вы, наверно, живете за пределами Рима? — спросила я.

— Нет. Я снимаю апартаменты неподалеку отсюда, которые намереваюсь купить, после того как продам эту квартиру.

— Ну, что ж. Я дам вам знать, — сказала я. — А теперь мне пора бежать. Я передам мужу, что встретила вас.

— Прошу вас напомнить ему обо мне, — проговорил он. — И передайте мое почтение.

Я вернулась в снятый мной вчера крохотный номер гостиницы весьма разочарованной и смущенной. Разочарованной, но непобежденной. Я не знала, какое отношение могли иметь к этому делу Палладини и Розати, однако можно было более не сомневаться — Палладини и Лейк не являлись одним и тем же человеком. Эти имена успели глубоко втравиться в мою жизнь. И все же я знала, не осознавая причин, что Кроуфорд Лейк вольно или невольно виноват в смерти Антонио, в том, что Лола оказалась за решеткой, и даже, возможно, в смерти Робера Годара. Я не хотела даже думать о том, каким количеством денег располагал этот урод, я просто намеревалась найти какой-нибудь способ заставить его расплатиться за это. Кто-то должен был знать, где искать его.

Я не знала, где следует искать Лейка, но могла не сомневаться в том, чем он был занят в настоящее время, — как и всякий, кто читал финансовые разделы крупных газет. Лейк находился в походе, и, казалось, без колебаний поглощал своих соперников. В данный момент ему противостояли двое — небольшая интернетовская торговая компания, вариант семейного бизнеса электронного века, организованная двумя еще несовершеннолетними братьями, наткнувшимися на хорошую идею и протрубившими о своем успехе несколько месяцев назад. Теперь фотография упомянутых молодых людей фигурировала на первой странице деловой рубрики «Интернейшнл Геральд Трибюн», и оба парня с выражением загнанного оленя на лицах рекомендовали своим вкладчикам не поддаваться посулам «Мардзокко Финансиал Онлайн». На мой взгляд, сопротивление было бесполезным.

Хэнк Мариани, техасский бизнесмен уведший из-под носа Лейка этрусскую бронзовую статую Аполлона, также попал в беду. На снимке на фоне логотипа своей компании восседал человек, уже осиливший пять десятков лет, и на лице его почивало выражение отнюдь не испуганное, как у обоих братьев, а скорее утомление жизнью как таковой. Опершись локтем о стол, он прикрывал рот рукой, как бы пытался подавить крик. Когда Лейк попытался взять его под контроль, он попробовал найти другого покупателя для своей фирмы. Суд решил дело в пользу Лейка, и Мариани оставалось только подыскивать себе новую работу. Снимок Лейка естественным образом не присутствовал ни в том, ни в другом деле, однако было ясно, что он исполняет свое обещание разделаться с Мариани, сделанное в моем присутствии.

Обе этих печальных повести не предоставляли мне никаких зацепок, чтобы выйти на Лейка, поэтому я продолжала поиски. Большую часть следующего дня я потратила на поиски этого звена, способного предоставить мне хотя бы и ненадежную связь с Лейком. Я начала с единственного человека, который имел какие-то связи с Лейком, английского искусствоведа и антиквара Альфреда Мондрагона, через которого Лейк, как говорила я ему в Риме, нередко совершал свои приобретения в области искусства.

Я встречала Мондрагона только однажды, однако это не могло помешать мне позвонить ему. Хотя нас следовало считать, так сказать, соперниками в защите торговых интересов Лейка, я рассчитывала на некоторую профессиональную общность, которая до сих пор соблюдается многими из нас.

— Вы, конечно, меня не помните, — начала я. — Мы с вами познакомились пару лет назад на аукционе в Берлингтон Хауз.

Сама-то я его запомнила. Этот рослый мужчина не вылезал из бархатного смокинга, не расставаясь с ним нигде и никогда, и все время палил дорогие и особенно зловонные сигары.

— Вы что-нибудь покупали? — поинтересовался он.

— Два больших рисунка Дэвида Роберса. У меня есть клиент, который собирает его работы.

— Кажется, помню их, — заметил он. — Один назывался Ком Омбо, а другой…

— Эдфу, [14] Названия древнеегипетских городов, в которых почитался бог Гор. — сказала я.

— Эдфу, — согласился он. — Да, теперь я вспомнил вас. Я не слишком хорошо умею запоминать имена, но зато помню предметы, а иногда и людей, которые с ними связаны. У вас светлые с рыжиной волосы, вы достаточно хороши собой, вам около сорока? Я прав?

— Да, благодарю вас.

— Вы были тогда с комплектом столовых ножей с костяными ручками. Он переплатил за них.

— Да, мой деловой партнер, Клайв Свейн, — признала я, — заплатил за них слишком много. Поэтому закупки для магазина провожу в основном я. А вы приобрели Карлевариса, [15] Лука Карлеварис, итальянский живописец, рисовавший виды Венеции, предшественник Каналетто. — сказала я, чтобы не уступить. — Архитектурная живопись. Конечно, виды Венеции. Картина великолепная, но намного превосходящая мой уровень. Я была полна зависти.

— Вполне понятной, — заметил он.

— И вы были с бисквитным фарфором из Дерби, — добавила я. — Он тоже переплатил за него.

— Это мой близкий друг Райен. Я обожаю его. Пусть покупает все, что угодно, — усмехнулся мой собеседник. — А теперь, установив вне всяких сомнений, что оба мы яблочки из одной корзины, скажите, что я могу сделать для вас?

— Мне необходимо вступить в контакт с Кроуфордом Лейком.

— Я не могу в этом помочь ни вам, ни кому другому, — ответил он.

— Но мне действительно необходимо связаться с ним. Моя подруга находится в итальянской тюрьме. Представляете, насколько это ужасно. Причем не по своей вине. И вызволить ее оттуда может только Кроуфорд Лейк.

— Соболезную вам, но помочь ничем не могу.

— Не можете или не хотите?

— Не могу. К Лейку так не обращаются. Это он звонит вам, а не вы ему. Если ему что-то нужно, он говорит вам. Вы идете и исполняет поручение. Я не имею представления о том, как можно связаться с ним.