Анна Дубчак - Осенние каникулы

Она раскрыла глаза и вдруг дико закричала, увидев возле себя большую черную собаку с оскаленной окровавленной пастью…

Она прекратила играть и теперь сидела, продрогшая, с мокрым от снега лицом, и ее колотило от страха и привидевшегося кошмара!..

На крик прибежал Логинов. Увидев занесенный снегом рояль, он бросился было к окну, но увидев, что оно плотно закрыто, вернулся к Наталии и обнял ее.

– Ну-ну, успокойся… Что ты такого увидела на этот раз?

Она подняла на него переполненные ужасом глаза:

– С-с-собаку! Большую и черную, с окровавленной пастью… Хотя, может, это была и не собака… Слишком уж большая…

– Она была гладкая? Или у нее была длинная шерсть? Ты не можешь вспомнить?

– Я не знаю… Было темно, шел снег… Но она почему-то не бросилась на меня, а стояла и смотрела, словно ждала чего-то… И еще этот запах… Какого-то дешевого цветочного одеколона, который у меня почему-то ассоциируется с комарами и дачей…

– Я, кстати, тоже чувствую сейчас запах… Но это не твои духи… Не сказал бы, что это приятный запах… Ты правильно сказала, что-то цветочное и спиртовое…

Наталия вдруг резко встала.

– Игорь, ты не мог бы сейчас вывести мою машину из гаража… Это очень важно… Я специально не говорила тебе, но мне кажется, что я знаю фамилию этого парня… Но прежде, чем мы скажем о том, что с ним случилось, его отцу, я должна встретиться с этим человеком, и до того, как он узнает о смерти сына, мне необходимо задать ему несколько вопросов… Понимаешь, потом будет уже поздно… После такого удара многое потеряет для него смысл… Так как, ты мне поможешь? А я тем временем разбужу Сару, она с ним хорошо знакома, и поэтому наш визит будет выглядеть более естественным… Только ничему не удивляйся… Нам придется инсценировать… Но это не должно тебя волновать… Ты подождешь нас в машине… Кроме того, есть надежда, что мы с Сарой ошибаемся… Хотя имя Герман довольно редкое…

Логинов пожал плечами:

– Конечно… надеюсь, в баке есть бензин?

– Есть… Ты же сам заправлял его в среду, или забыл?

Когда он ушел, она сварила кофе и пришла в гостиную будить Сару.

– Вставай, Сарочка… Поднимайся… – Она принялась ее тормошить.

Сара проснулась и очень удивилась, увидев перед собой Наталию, но потом, все вспомнив, облегченно вздохнула.

– Сара, сейчас мы с тобой поедем к Монахову. Я тебе все объясню по дороге… Если мы сейчас опоздаем, то, возможно, так никогда ничего и не узнаем… Это крайне важно…

Сара молча оделась: ей не хотелось терять свои комиссионные.

Но и в машине Наталия мало что объяснила.

– Притворимся пьяненькими, будем шутить и все такое прочее, а потом ты сделаешь вид, что заснула в другой комнате, а я попытаюсь вывести его на откровенность…

– Монахова-то? Боюсь, что у тебя ничего не получится… Хотя он, конечно, обрадуется нам… Он любит компании, женщин, хорошую выпивку и закуску…

– Я взяла бутылку коньяку и фаршированные яйца, оставшиеся от ужина…

Логинов повернул голову:

– Что-то я не пойму, куда везу вас… Коньяк, закуска, две женщины…

– Успокойся. Главное, чтобы ты был рядом…

В два часа ночи они входили в подъезд нового двухэтажного четырехквартирного дома: охранник, встретив их возле ворот, узнав Сару, поздоровался и пропустил их.

– Он что, знает тебя в лицо?

– Конечно… У него работа такая…

Они позвонили.

– Окно на кухне светилось, я видела… – Сара явно нервничала. Она имела самое туманное представление, что они скажут Монахову и, кроме того, заранее ревновала своего приятеля к Наталии, которая была и помоложе, и посмазливее.

Но раз дело требовало этой встречи, ей ничего другого не оставалось, как принять эти не очень-то приятные для нее условия. Дело в том, что Сара собиралась замуж за Монахова. Он сделал ей предложение на прошлой неделе, и она сказала, что подумает. Деньги этого бывшего директора «Трансгаза» не давали ей покоя. Она уже спала и видела, как он умирает, а она становится наследницей его огромного состояния. Больше того, она готова была даже продолжать воспитание его сына при условии, что Константин Андреевич соответствующим образом составит завещание. И она, и Монахов прекрасно понимали, чем для обоих будет являться этот брак. Что же касается желания Монахова жениться на Саре, то здесь было все куда проще: он хотел, чтобы после его смерти деньги достались умной женщине, каковой он и считал Сару. Он был уверен в том, что она не бросит его сына, во-первых, и что с умом распорядится его состоянием. Кроме того, Сара была красива и относительно молода…

– Вообще-то это цинично, приходить вот так, ночью, чтобы выудить информацию у человека прежде, чем он узнает о смерти единственного сына… – вдруг сказала Наталия. Она тоже вся напряглась. – Может, уйдем, пока не поздно?

Но оказалось, что поздно. Послышались шаги, дверь отворилась, и они увидели набычившегося крупного мужчину в домашнем шелковом халате.

– Чем обязан? – спросил он низким жирным голосом, но, узнав Сару, сразу же обмяк и расслабился. – Лапуня, это ты?

Наталия почувствовала запах спиртного и тоже слегка расслабилась: в подпитии любой человек более гибок и откровенен, чем трезвый…

– Костя, я не одна… Вот, познакомься, это моя подруга, Наташа… У нее сегодня день рождения… Мы посидели, потом все гости разошлись, а нам вдруг захотелось продолжить праздник… Мы взяли коньяк и приехали к тебе… Ты не сердишься? – Она чмокнула его в мягкое рыхлое лицо и прижалась к нему всем телом.

«Лиса, – подумала Наталия, снимая плащ и вешая его на вешалку, – ну и лиса…»

Монахов, извинившись за свой домашний вид, предложил гостьям пройти в комнату, а сам скрылся в спальне. Вышел он оттуда в джинсах и цветном джемпере.

Пухлый, лысоватый, с маленькими умными глазками и тонкими губами, Монахов не выглядел тем не менее на свои годы. Благодаря природной подвижности и хорошей коже ему можно было дать от силы лет пятьдесят пять, не больше…

– Вы правильно сделали, что пришли ко мне… Если не возражаете, я сейчас быстренько приготовлю что-нибудь на скорую руку… Поджарю мясо, к примеру…

– Нет, это слишком долго…

– Ничего подобного… Пока мы будем пить, мясо будет готово… У меня есть такая специальная печь…

Когда Сара, притворившись, уснула в соседней комнате, Наталия, уже тоже слегка опьянев, задала почти дремлющему Монахову вопрос, мгновенно приведший его в чувства…

– Как вы сказали? Литвинова? Ирочка? Да, конечно, мы были с ней знакомы… – Он оглянулся, словно боясь, что его могут услышать, и уже более тихим голосом продолжал: – Она умерла…

– Я знаю… Понимаете, сегодня, вернее, уже вчера я была на поминках в лицее…