Оксана Александрова - Университетский детектив

— Конечно, — с достоинством ответил Валерий.

— О-о, а я многих ваших знаю!

— И кого же? — спросил Ли, в пьяном состоянии не подозревая подвоха.

— Например, как там поживает Папин Сибиряк?

— Кто? — от удивления Валерины глаза чуть не уперлись в линзы очков.

— Или твой коллега, который про детские годы Багрового внука написал…

— Ты еще про Щедрина Салтычихи спроси, — подхватила Тома с середины танцевального круга.

— Или про Корсакова из Рима, — не удержалась Александра, но тут же покраснела от неловкости за свою насмешку.

Ли обиженно поджал губы.

— Ребята, а давайте споем что-нибудь! — перебил их гость-историк. — Что-нибудь наше, университетское.

— "Вам хочется песней? — оживился Валерий. — Их есть у меня"!

— О, нет, только не это, — содрогнулась Тома.

Пока кампания нестройным хором выводила «Гаудеамус», "Пачку сигарет" и "Я милого узнаю по походке", Лиза скакала между поклонниками. Ей нравились они все, и она не знала, на ком остановиться. Алексис же в это время сравнительно анализировал наркотическое состояние с состоянием алкогольного опьянения. Он тоже хотел принять участие не только в распивании водки, но и в распевании песен. Но когда студенты затянули "Под небом голубым есть город золотой", Алексис начал громко изгаляться над интеллектуальным уровнем людей, которые из всего "великого и могучего" Гребенщикова выбрали самую простую, наиболее доступную для понимания средних умов, песню. Поющие его не слушали, поэтому Алексису пришлось довольствоваться сидящей рядом первокурсницей с филологического факультета. Что, в принципе, тоже было неплохо: девочка была симпатичная и слушала его, благоговейно раскрыв рот.

Так и пировали они: радовались жизни по Градскому ("шампанское под картошку") и красовались друг перед другом по Грибоедову ("смесь французского с нижегородским"). В одном углу с умными лицами говорили о поэзии французского Рембо, в другом — о драках голливудского Рембо; кто-то философствовал о судьбе русского рока, кто-то — о судьбе и роке с точки зрения гадалок.

— Гобино был не прав, — говорил политолог, — нельзя оценивать человека, исходя из объема его головы.

— Конечно, не прав, — отвечал физик, — голову нужно измерять ни сантиметрами и миллиметрами, а квартами и пинтами, — и щедрой рукой подливал спиртного.

В три часа ночи Тома с Вадиком засобирались домой, ссылаясь на позднее время.

— Со мной все в порядке, — заверила их Александра, — я вполне смогу сама добраться до дому, — понизив тон, она прошептала Томе на ухо: — Мне пока не хватает материала для полноты картины. Надо еще понаблюдать за подозреваемыми. Их целых трое, у меня просто глаза разбегаются! И потом, я еще не начала задавать свои контрольные вопросы.

— Ну, что ж, удачи тебе. И смотри, не переборщи со спиртным, — напутствовала Тома.

— Уж мне этого могла бы и не говорить!

Попрощавшись с кампанией и еще раз пожелав всех благ имениннице, Тома с Вадиком ушли. За ними следом потянулись остальные. Через полчаса в комнате остались только Майк, Алексис, Валерий, Александра и, разумеется, именинница. Лиза разобралась со своими поклонниками и, выбрав одного из них, уединилась с ним на балконе.

Между тем, трезвый наблюдатель без труда зарегистрировал бы все признаки первой стадии опьянения: Александра, тщательно подбирая слова, долго произносила фразу, неожиданно резко двигалась и не доносила ложку до рта. У ее ног постепенно скапливались кучки из упавшей закуски, а в голове крутилось: "Ох, как там обычно говорят трезвые люди? Не торопись, спокойно, никто не должен догадаться, что ты пьяная. Главное — делать все так, как это делают трезвые". Алексис, пользуясь снижением у нее бдительности, время от времени подливал водку в ее стакан с вином. От такого коктейля Александра совсем потеряла контроль над ситуацией. В голове нестройным хором пели канарейки и какие-то неведомые птицы.

Когда канарейки распоясались до такой степени, что Александра перестала слышать, о чем именно разговаривают за столом, с балкона вернулись Лиза со своим ухажером. Глаза у обоих блестели, как у мартовских котов. Они по очереди говорили комплименты, ненароком прикасались друг к другу и краснели. Казалось, еще чуть-чуть — и вверх полетят искры.

— А я и не думал, что такие красивые девушки еще и в литературе разбираются, — восторженно восклицал ухажер, галантно подавая ей плащ.

— Я вообще — человек разносторонний, — пела Лиза.

— А какие книги Вы прочитали за последнее время, мадам? — невежливо ворвался в их приватную беседу Алексис.

Лиза захлопала ресницами.

— Ну, в последнее время… ну… Ах, в последнее время у меня было очень много работы с переводами. Жутко тяжелая работа, вы себе просто не представляете! Так что я, в основном, не книги, а периодику читаю.

— Дамские журнальчики, должно быть? — невинным голосом поинтересовался Алексис.

Но Лиза, заподозрив подвох с его стороны, не пожелала просто так уступать и сказала с вызовом:

— Нет, представьте себе! Я читаю не дамские журнальчики, а серьезные газеты! И самая моя любимая газета — "Правда"! — и, удовлетворенно наблюдая за тем, какую реакцию произвело ее заявление на ухажера, она добавила: — Я сама — как газета «Правда»: такая же правдивая и искренняя.

После такой рекламы ей только и оставалось, что упасть в объятья окончательно очарованного кавалера. Глядя ей в спину, Алексис пробормотал:

— Большей проститутки, чем газета «Правда», я не знаю!

Ему повезло, что ни Лиза, ни ее ухажер не услышали его высказывания. Услышали только Александра и Дженис, но первая со своими канарейками не способна была на данный момент оценить степень его наглости, а вторая вообще обладала такими качествами, как добродушие и всепрощение.

Подхватив под ручку своего ухажера, Лиза ушла вместе с ним в неизвестном направлении. Александра решила не идти за ней, а остаться наблюдать за Алексисом и Валерием. Во-первых, их было двое, а Лиза — одна, что в два раза увеличивало шанс узнать что-либо интересное. Во-вторых, даже если бы она пошла вместе с Лизой, по дороге до остановки автобуса вряд ли успело бы произойти что-нибудь интересное, а вот во время пьянки — запросто. И потом, даже в пьяном состоянии она понимала, что в кампании Лизы с ухажером ее присутствие будет совершенно неуместным.

Куда и когда испарился Валерий, она не заметила. Зато заметила, что Алексис узурпировал ее внимание, и разговаривают они преимущественно вдвоем. Именинница с Майком сидели на другом краю стола и вели обстоятельную беседу о роли мата в эмоциональном восприятии окружающего мира.

Наконец, Майк вспомнил, что завтра ему предстоит важная встреча, и засобирался домой. Услышав кодовое слово «домой», Александра решила, что на сегодня хватит следственных экспериментов. Алексис встал из-за стола вместе с ней, именинница вызвалась проводить всех "до ближайшего киоска".