Оксана Александрова - Университетский детектив

Прочитав красочный текст со столь приветливым содержанием, Александра спросила у Лизы:

— И кто же увлекается подобной тематикой?

— А что там за тематика? — поинтересовался Анджей.

Однако Александра не захотела показывать ему неприятный текст и отдала его Лизе. Складывая листочки в сумочку, Лиза неохотно сказала:

— Один доцент попросил перевести. За умеренную плату.

— А что за доцент? — спросила Александра.

— А что за тематика? — одновременно с ней спросил Анджей.

— Тематика — быт и нравы средневековья, доцент какое-то исследование на эту тему проводит, — ответила Лиза Анджею, и только после этого повернулась к Александре и равнодушно сказала: — А доцент — с кафедры истории… — она назвала имя и фамилию, которые Александре совершенно ничего не говорили.

— Понятно, — произнесла Александра, подумав про себя, что на самом-то деле ей ничего непонятно. Может, это — такая коварная насмешка судьбы над ней, Александрой, вообразившей, что она — великий следователь всех времен и народов? И надо же было попасться ей на глаза именно этим листочкам из Лизиных переводов, а не каким-нибудь техническим текстам, которые сама Лиза, по ее словам, очень любит!

Однако рядом стоял Анджей с таким видом, словно о чем-то догадывался. Его бдительность срочно следовало усыпить. Нацепив на лицо безмятежное выражение, и рассыпаясь в благодарностях, Александра достала кошелек, чтобы рассчитаться с Лизой за работу. В момент передачи оплаты в дверь вновь постучали.

Явиться в столь неподходящий момент угораздило, конечно, Алексиса. Быстро оценив ситуацию, он прожег Анджея ненавидящим взглядом, мимоходом толкнул плечом Лизу и обосновался на табуретке посреди комнаты. Воцарилась тишина.

Чтобы как-то разрядить атмосферу, Александра спросила у Лизы:

— Что у тебя с лицом? Что-то случилось?

— Я разочаровалась в этом мире…

— С чего бы это вдруг?

— Ну, почему же — вдруг? — влез Алексис. — Таким экзальтированным созданиям, как она, жизнь преподносит сплошные сюрпризы!

— Я решила покончить со своим плохим зрением и приобрела контактные линзы, — Лиза, вновь уставившись в одну точку, надолго умолкла.

— И что? — подтолкнула ее Александра.

— Оказывается, мир совсем не такой, каким я его себе представляла!

— Что, более красочный и красивый?

— Нет, более блеклый и страшный! — ее прорвало: — На улицах — грязно, трамваи — старые, дома — облупленные. Собаки вокруг бегают какие-то оборванно-сифилитичные (услышав последнее слово, присутствующие, как по команде, изумленно изогнули брови коромыслами). А люди! Вы бы посмотрели, какие люди ходят по улицам!!!

— Да мы, вроде, каждый день их видим, — усмехнулся Анджей, возвращая брови в исходное положение.

— Раньше, когда я смотрела на окружающих людей подслеповатыми глазами, воображение рисовало мне их прекрасные умные лица с чистыми ясными взорами и благородными чертами. А теперь?

— А теперь? — эхом откликнулась Александра.

— А теперь я вижу бесконечное множество изъянов, все эти морщинки, синяки и прыщики. Но самое страшное — выражения их лиц! Ужас! Ни намека не только на интеллект, но и на благожелательность, эмпатию и хоть какой-то интерес к окружающему миру!

— Малютка, в каком мире ты жила до сих пор? — поинтересовался Алексис.

— В университетском. Где люди интеллектуальны, эрудированны и остроумны!

— И благожелательны? — ехидно спросил Алексис.

— Ну… в общаге, в основном, — да. И в университете в целом, пожалуй, тоже… Во всяком случае, в большей степени, чем за его пределами. Как неожиданно оказалось.

— Ладно, не переживай ты так, — Александре ситуация стала слегка надоедать. — И, в конце концов, что такое мимолетное разочарование, когда…

— Для тебя, лапушка, переведу на другой язык, — глядя на Александру, ворвался в ее речь Алексис. — Разочарование — это когда собираешься «отсохнуть» под новый (для тебя) концерт Doors, а вместо отвязных текстов и драйвовой музыки находишь нечто под названием "Soft parade".

— И что? — обреченно спросила Александра, опасаясь, как бы очередная лекция не затянулась надолго. Самое интересное, что большинство информации, поведанной в лекциях Алексиса, ей было отлично известно.

— А то, что, вроде, все то же самое — и Джим поет, и Манзарек на клавишах отстукивает, а все равно — не то. Софт, понимаешь? Слишком мягко, кастрировано и сладко. Недостойно истинного рока, — тут его взгляд упал на Анджея. Заметив, какими счастливыми глазами тот смотрит на Александру, Алексис добавил уже специально для Анджея: — Есть у группы "Зе дорз" такой концерт. Если не знаете — переведу: "Зе дорз" — это «Двери». Впрочем, в наши дни об этой группе не слышал только глухой. Сейчас доступны все музыкальные записи. Это конечно, хорошо. Но ведь нет интеллектуальной селекции, к элитарной культуре тянут свои лапы все, кому не лень. Но, с другой стороны, мы, настоящие ценители и знатоки рока, теперь, когда свободно можно найти не только попсовые записи, но и записи рок-музыки, можем констатировать выход андеграунда на победную…

Посмотрев на него внимательным взглядом, Анджей процитировал:

— "Эгей, что я слышал вчера:

По радио раньше — одна мура,

А здесь — пластинка "Пинк Флойда" "Стена",

Мы победили; ура!"

— А… — начал, было, Алексис, но замолчал, угадав, что его отбрили его же бритвой, и не зная, чем крыть.

Анджей, между тем, обратился к Александре:

— Кстати, о победе. Разреши сказать тебе пару слов наедине, — он увлек ее за собой в коридор.

Когда они вышли, Алексис соскочил с табуретки и принялся выламывать у нее ножки. Лиза попятилась и схватилась за ручку двери.

— Кто этот знаток Гребенщикова? — прорычал Алексис.

— Ах, вот ты о чем, — Лиза вновь расслабилась. — Не знаю. Тебе не все ли равно? — она уныло доплелась до кровати и с размаху повалилась на нее.

— Это не твое дело — не все ли мне равно, — сквозь зубы ответил он.

Лиза отвернулась лицом к стене и надрывно вздохнула.

— Чем они там занимаются? — подозрительно спросил Алексис.

— Откуда мне знать, — очередной вздох. — Но, судя по тишине в коридоре, явно не разговорами.

Когда подозрительная парочка вернулась в комнату, Алексис уже закончил свои дела с табуреткой и стоял у окна, пристально выглядывая что-то на улице. Вошедшие не обратили на него внимания. Лица у обоих были довольные и загадочные. Казалось, они не замечают ни испорченной табуретки, ни напряженного лица Алексиса, ни Лизиных уличных туфлей на покрывале (захваченная своим разочарованием, она так и не удосужилась разуться).

— Прошу прощения, но мне нужно украсть у вас Сашу, — сказал Анджей, неохотно отнимая руку от ее талии.