Диана Кирсанова - Созвездие Весов, или Рыцарь падшей королевы

И встретил Арьку у самого входа в институт и отконвоировал до дому – все так, как она и ожидала. Но уже дома отец, еще не дав ей раздеться, взял Арьку за плечи, повернул к себе, заставил посмотреть ему в глаза. А в этом, как ни крути, было что-то новенькое.

– Арина. Не хочется повторять, но придется: ты действительно вляпалась в очень некрасивую и страшную историю. И втянула в нее других людей. Получился такой клубок, который надо распутывать очень осторожно, хотя я до сих пор не уверен, что нам следует самим его распутывать. Но раз уж я ввязался в это дело – учти, только из-за тебя! – то ты должна молча и без рассуждений принимать все то, что я делаю.

– Слишком долгое вступление, пап, – пожаловалась она.

Жарко было стоять в коридоре в куртке и шарфе, да еще когда из глаз собеседника тебе навстречу вырывается такой обжигающий огонь. Кстати, как он это делает? Арьке бы тоже хотелось научиться когда-нибудь так жечь глазами. Пригодилось бы.

– Хочешь короче? Так вот слушай. Сейчас к нам придет одна женщина…

Опять! Арька дернулась и отвернулась, но Макс держал ее крепко.

– …и ты будешь пай-девочкой, станешь слушать то, что она… и я, слушать то, что мы оба тебе говорим, тогда я, наверное, смогу пообещать тебе, что совместными усилиями мы выручим из беды твою Анну Березневу. Поняла?

– Можешь пообещать или обещаешь точно? – уточнила Арина.

– Будем надеяться, что смогу пообещать точно, – вывернулся он.

Вот же хитрюга!

– Ладно, пусти. Не трону я твою дамочку.

– Я сейчас быстренько соберу на стол чего-нибудь легкого, а ты пойди переоденься и вымой руки.

«Может, мне потом еще взять ведерко и лопаточку и пойти во двор погулять?» – язвительно подумала Арька, с достоинством направляясь на свою половину.

Но вслух ничего не сказала. «Если этим мужчинам так нравится считать нас детьми – пусть! – думала она. – И что за даму он готовится мне представить? Это вообще что-то новенькое – чтобы отец сам решился показать мне какую-то из своих пассий. Да еще предварил это знакомство столь строгой беседой «с предупреждением». Обычно я сама натыкаюсь на его дамочек где ни попадя, хотя, надо признаться, делаю это специально».

В общем, когда эта дама пришла – она Арьке не понравилась. Ее как будто сняли с картинки, которую девушка видела в классе этак в пятом в книжке о ведьмах: огромная, под два метра (ну ладно, пусть под метр восемьдесят), худая, с прямыми и длинными, как циркуль, ногами, в чем давали убедиться надетые на ней обтягивающие кожаные брючки. На брючки спускался цветной свитер крупной вязки, а по спине и плечам в беспорядке, который папка наверняка уже назвал про себя «живописным», вились длинные рыжие пряди – рыжие настолько, что их огненный цвет наверняка был природным.

– Это Арина? – спросила она у Макса. – Здравствуй.

– Здравствуй…те, – подчеркнуто вежливо ответила Арька и села в кресло, подобрав под себя ноги.

И воззрилась на гостью – всем своим видом давая понять, что расценивает ее визит как чисто деловой. Дама тоже взглянула на Арину с веселым любопытством. Ох и глаза у нее! Они совсем не зависели от освещения: длинный зрачок сужался и расширялся сам по себе, будто жил отдельной жизнью.

– Арина, это Ада, – представил рыжую папка. – Она моя… моя… моя хорошая знакомая. – Хоть бы уж выдумал что-нибудь поостроумнее! – Если кое-кто перестанет дуться и возьмет на себя роль хозяйки дома, разливающей кофе и чай, то мы сможем завести общую и увлекательную беседу.

Вспыхнув, Арина сползла с кресла и взялась за кофейник. Столик, который отец «на скорую руку» накрыл в гостиной, сделал бы честь любой хозяйке. Знай наших, подумала Арина, разливая кофе и сквозь ресницы поглядывая на длинные, сверкающие дорогой полировкой ногти рыжей. Попробуй-ка, голубушка, сотвори такими ногтями хотя бы что-нибудь дельное по хозяйству!

– Я, пожалуй, начну первым, – услышала она папкин голос. – Тем более что именно я – в виде исключения – находился сегодня в гуще событий. Конечно, если это так можно назвать… В общем, я узнал кое-что о том человеке, чей обугленный труп нашли в ванной у преподавательницы, к которой Арька так расположена.

Бутерброд застыл у Арины в руке. Ого!

Ради таких новостей стоит потерпеть присутствие этой дамочки!

Нечего и говорить, с каким живым интересом выслушала Арина рассказ о том, что представлял собой этот Александр Сарыгин. И когда в рассказе была поставлена точка – сразу же встряла, едва не захлебываясь от нетерпения:

– Нет, нет, тут не так! Тут не так что-то! Пусть этот Сашук хоть какой невозможно обаятельный, это все равно! Анна не могла его полюбить!

– Почему? – улыбаясь, спросила Ада.

– Потому! – отрезала Арина. – Анна никогда не полюбила бы лысого, толстого гражданина в наколках и с сомнительным прошлым! Нет, никогда!

– Не хочется говорить банальности вроде «молода еще», – сказал отец, отставляя свою чашку. – Однако в этом случае они сами просятся на язык. Помолчи, Арька.

– А я тебе говорю, что…

– А я тебе сказал – помолчи. Ты помнишь, о чем мы договаривались?

Арина надула щеки и с шумом выпустила воздух. Ах так? Хотите, чтобы я замолчала? Ладно…

– Я долго ломал голову, вертел полученные сведения так и эдак, но все-таки так и не смог понять, можно ли выудить из них что-нибудь, что пригодилось бы нам в дальнейшем, – вновь заговорил отец, обращаясь больше к Аде, нежели к дочери. – А ты как думаешь? Может быть, я чего-то пропустил?

– Думаю, просто не проанализировал, – ответила Ада мягче, чем Арина могла от нее ожидать. – Нужно попробовать из этих фактов извлечь другие факты – знаешь, как из матрешек. И тогда картина начнет складываться, и все мы поймем, что надо делать дальше.

– Например? Говорю же тебе, я…

– Посмотрим. Итак, начинаем разбирать образ Александра Сарыгина «по косточкам». Что нам о нем известно? Во-первых, его не было в Москве двадцать пять лет. Во-вторых, эти годы он провел в местах не столь отдаленных, но сидел срок не за разбой и не за убийства, а за что-то другое. Судя по его наклонностям ко всякого рода махинациям, которые, мы должны признать это, не лишены известного остроумия, можно предположить, что Сарыгин – профессиональный жулик, шулер, мошенник и мелкий воришка. Именно такие преступления тянут на мелкие сроки – Сарыгин сам признался Лине, что сидел «шесть раз по четыре года».

Теперь обратим внимание на другое. Сарыгин не был в Москве двадцать пять лет, однако он очень быстро и, я бы сказала, легко сориентировался, сняв офис в районе станции метро «Планерная». За четверть века в столице многое изменилось – почему же его так тянуло именно к этому, ничем не примечательному спальному району? Я предлагаю такой ответ: двадцать пять лет назад Сашук жил именно на «Планерной». А то, что он так быстро встретил женщину, к которой стремился все эти годы и которая в конце концов его отвергла (« Я пришел к ней, но она… она не… Двадцать пять лет псу под хвост! Хотя я сам виноват… да, я сам виноват…»), тоже говорит в пользу того, что его семья, если, конечно, речь именно о семье, и сейчас проживает все в том же районе.