Диана Кирсанова - Созвездие Весов, или Рыцарь падшей королевы

Запертый в соседней комнате спаниель подвывал и бился в дверь, не в силах вынести одиночества.

Макс вышел на улицу. В голове шумело – то ли от выпитого коньяка, то ли от сведений, которыми его щедро напичкала Вера. Закурил, присаживаясь на скамейку.

Достал мобильник, повертел, сунул обратно в карман: страшно хотелось увидеть Аду, но в то же время не хотелось, чтобы она подумала, что он и шагу не может ступить без ее совета.

У Макса были кое-какие соображения на этот счет.

Кира работала менеджером в брачной конторе «Стрела Амура». Она была нелюдимой девушкой, которая тяжело заводила знакомства, если заводила их вообще. Незадолго до этого ее отец, ныне покойный Александр Сарыгин, заявил своей подруге Лине: «Может быть, я еще и сам женюсь! А что? Женюсь, а?! Всем чертям назло!»

Устроив дочь на работу в брачное агентство, человек такого авантюрного склада, как Сарыгин, наверняка воспользовался случаем и отобрал для себя с помощью Киры фото возможных «претенденток». Среди них наверняка был снимок и Анны Березневой – иначе как вообще объяснить, что Сашук оказался в ее квартире? Правда, совершенно непонятно, почему он оказался там один и в голом виде, но, в конце концов, человек такого склада, каким был этот Сарыгин, вполне мог устроить какую-нибудь оглушительную авантюру. Просто – чтобы произвести на женщину впечатление. Он – вор, значит, ему ничего не стоило вскрыть квартиру женщины, на которую он рассчитывал это впечатление произвести, принять у нее душ с ароматической эссенцией, накрыть стол, ну еще что-нибудь: развесить везде воздушные шарики! Такие люди просто не могут не придумать для знакомства чего-то из рук вон выходящего. Есть вероятность, что тебя просто спустят с лестницы? Что ж! Она почти равна вероятности, что тебя сочтут большим оригиналом и человеком, с которым никогда не скучно!

Теперь – убийца. Допустим, он убивает всех, кто желает познакомиться с Анной при посредстве агентства «Стрела Амура». Но где же он берет координаты этих людей, перехватывает их письма? Ответ на поверхности: эти письма убийца получает от сотрудников самой компании. Но каким же образом?

Владельцы исключаются – это их бизнес, они не могут рисковать. Остаются рядовые сотрудники. То есть опять же Кира – не думаю, чтобы у брачной конторы было много сотрудников. Если Кира – то чем можно убедить ее отдать эти письма? Подкупить? Вряд ли. Девочка, кажется, из порядочных, недаром она не переняла никаких качеств от своего отца-уголовника. Так что остается? А остается (тут Макс уже начинал мыслить, как мужчина, невольно поставив себя на место преступника), остается только одно: завертеть с одинокой, потерявшей веру в любовь и свою способность нравиться, жадной до мужской ласки Кирой роман. Соблазнить ее. Влюбить в себя до невозможности, до ослепления.

И под любым предлогом, который не так уж сложно придумать, выудить у нее эти письма.

Ну как? Складывается? Кажется, да.

Мда-а… Ну ладно. Надо что-то делать. Но что?

И – куда же теперь идти? Время позволяло доехать до «Стрелы Амура» (реклама этого агентства шла во всех крупных журналах) либо же до больницы, в которую увезли Киру.

Итак, как же быть?

Наступал решительный момент расследования – Арина чувствовала это спинным мозгом. Утром, как послушная школьница, она послала с институтских ступенек отцу воздушный поцелуй, а потом, спрятавшись для надежности и за колонну, и за Валькину спину, следила, как он уходил.

– Все-таки надо быть очень наивным или слишком неопытным человеком, чтобы подумать, будто я никуда не денусь, если он проводит меня прямо до входа в институт! – весело сказала она Вальке, как только отец скрылся за поворотом.

– Мы чего-то затеваем? – спросил Валька, крепко взяв ее за запястье.

– Да, конечно! Мы идем искать семью Соломона Фридмана! И если выяснится, что он действительно, слышишь, действительно обращался в эту «Стрелу Амура» – все! Можно считать, что круг замкнулся!

– Ну тогда я рад, что наши мысли так совпадают, – сказал Валька и вынул из кармана какую-то бумажку. – Вчера вечером я задумался: как бы нам найти этого Соломона, не затрачивая на это слишком много усилий? И меня осенило! Помнишь, следователь сказал нам, что Фридман – зубной врач с частной практикой? Значит, подумал я, сведения о нем должны содержаться в «Желтых страницах», в разделе «Стоматология». И что ты думаешь? Нашел! Там даже домашний адрес указан на случай «для острых больных»! Вот!

Он протянул Арьке адрес, но, прежде чем взять бумажку, она посмотрела на Вальку долгим благодарным взглядом. «Да! Я в нем не ошиблась! Этот человек всегда будет моим верным помощником и… и… в общем, на него можно положиться!»

Соломон Фридман проживал совсем рядом – совпадения, которые случаются только в кино и детективных романах. Буквально через дорогу от их Историко-архивного института стояло несколько полуслепых стареньких домиков, из тех, что еще сохраняли аромат старинных московских особнячков.

Престарелая женщина, опираясь на инвалидную трость, встретила молодых людей на пороге однокомнатной квартирки и ничуть не усомнилась в их полномочиях – Валька и Арька сказали, что являются работниками собеса, которые пришли узнать, не нуждается ли в чем семья Фридман после смерти ее кормильца.

Примечательно, что Двойра Абрамовна (так представилась старушка) с первой же минуты стала говорить с ними о сыне.

Тяжело дыша и с трудом переступая отекшими ногами в вязаных чулках, она провела молодых людей в комнату, села в продавленное кресло у окна (как видно, в нем она проводила большую часть своего времени) и сразу начала плакать.

– Господи, Моня! Горе-то какое, господи! Кто ж это сделал, да как же он решился поднять руку на моего мальчика, ведь он меня осиротил, сволочь он…

– У вас больше нет детей, родственников?

– Никого. Только Монечка! Я из квартиры не выхожу совсем, одышкой мучаюсь, так соседки вечерком забегают, расскажут, как тут да что… Ужас какой, Монечка ты мой бедный…

– А вы… никого не подозреваете?

– Что вы, разве могу я… Для этого ведь знать надо, как жил он, с кем виделся… А что я знаю? Что сама вижу? Сижу вот здесь да в окно целый день смотрю. Раньше, там, в Израиле, только и ждала, когда Моня или Эля придут, в магазин сбегают, приберутся… А тут… И зачем мы вернулись, зачем вернулись? Да не в приборке ж дело… А в том, что одиноко мне. Москва эта… сырой, холодный город. Днем Моня на работе – поговорить не с кем. Телевизор смотреть, книжки какие полистать я не могу. Глаза сразу слабеют. Вот и ждала Моню, он хоть и забегал всего на часок-другой, а все мне веселей было. Ох, да что ж это… Да кто ж его…

Положив обе руки на ручку трости, Двойра Абрамовна вполголоса причитала и мерно покачивала седой, аккуратно причесанной головой. Слезы из выцветших серых глаз лились непрестанно. Байковый халат на груди был уже совсем мокрый.