Майнет Уолтерс - Охота на лис

Монро сделал вид, что внимательно выслушал ее монолог, и поинтересовался:

— Вы можете привести доказательства каких-либо из выдвинутых вами обвинений?

— Конечно, могу. Мне все рассказала Элизабет. Неужели вы полагаете, что она мне лгала?

— В любом случае кто-то из участников этой истории лжет. По словам миссис Уэлдон, в момент зачатия ребенка полковник Локайер-Фокс находился за границей.

Вновь возмущенное пыхтение. Ну естественно, Прю пользуется непроверенной информацией, сплетнями и слухами. Если бы сержант так же хорошо знал Прю, как знает ее Элеонора, он бы понял, насколько она бестолкова. Как бы то ни было, Прю изменила свою точку зрения, едва только Элеонора пересказала ей все, что услышала от Элизабет.

— Вам следовало бы допросить Джеймса по поводу убийства и насилия над ребенком, — злобно выкрикнула она, — а не пытаться запугать меня только потому, что я за вас сделала вашу работу! — Она перевела дыхание. — Ну конечно, нам всем известно, почему вы не… вы ведь с ним друзья закадычные.

Сержант окинул ее презрительным взглядом.

— Я не унижусь до ответа вам, миссис Бартлетт.

Губы Элеоноры скривились в презрительной гримасе.

— Что бы вы там ни говорили, это правда. Вы ведь никакого серьезного расследования обстоятельств смерти Алисы не проводили. Вы все факты замолчали, чтобы спасти Джеймса от скандала.

Сержант пожал плечами:

— Если вы поверили тому, что сейчас сказали, значит, могли поверить всему, чему угодно. И я вынужден предположить, что все ваши заявления абсолютно необоснованны… включая и обвинения в адрес полковника.

Элеонора вновь принялась за самооправдания. Обвинения вполне обоснованные, настаивала она. Если бы дело обстояло иначе, Джеймс должен был бы ответить. Элеонора никогда не скрывала, что она звонит Джеймсу, в отличие от Прю, которая по природе трусиха. Если бы Джеймс решил все-таки нарушить молчание и представить свою версию событий, она бы, конечно, его внимательно выслушала. Ее интересовала только правда. Алиса была ее подругой, и нет никакого сомнения, что как дочь, так и сын Джеймса считают отца виновным в гибели матери. Для Элеоноры было истинным мучением представлять, какие страшные страдания пришлось вынести несчастной Алисе от бессердечного мужа… В особенности мучительным это стало после того, как Элеонора выслушала рассказ Элизабет о том, что она претерпела, еще будучи ребенком. И если бы в полиции правильно вели допрос, они бы сами все давно узнали.

Монро решил больше не прерывать ее излияния. Теперь его внимание занимало сравнение гостиной Бартлеттов с ветхими комнатами Особняка. Вся обстановка здесь была новой и безупречной. Мебель кремового цвета на пышном ковре с длинным ворсом. Стены шоколадного оттенка в тон мебели. Пастельные шторы в австрийском стиле, придававшие помещению с высокими потолками в викторианском духе «романтическое ощущение».

«Классный дизайн, — подумал сержант, — и очень дорогой притом, но абсолютно ничего не говорящий о людях, эту комнату населяющих, кроме того, что они богаты и вульгарны». В комнате не было картин, никаких фамильных вещей, сувениров, всех тех мелочей, которые так много говорят о владельцах и свидетельствуют о том, что здесь им уютно и хорошо. Да, думал Монро, насколько более человеческими кажутся гостиные в Особняке, в которых оставили свой след вкусы многих ушедших поколений и сотен самых разных людей, а протертые диваны и ветхие персидские ковры свидетельствуют о множестве перебывавших там собак.

Время от времени Монро переводил взгляд на остренькую физиономию миссис Бартлетт. Она напоминала ему стареющую американскую кинозвезду, демонстрирующую слишком большое количество зубов, — последняя подтяжка явно оказалась чрезмерной из-за отчаянного стремления пожилой дамы во что бы то ни стало сохранить молодость. Он задался вопросом: а с кем соревнуется Элеонора? Конечно, не с миссис Уэлдон. И заподозрил, что главным соперником Элеоноры в погоне за ушедшей юностью является ее собственный муж, судя по его крашеным волосам и обтягивающим джинсам. Какие отношения существуют между ними? Отношения, которые строятся на принципе «Внешность важнее удобства!»? Или просто каждый боится потерять партнера?

Когда Элеонора замолчала, Монро выдержал долгую паузу, понимая, что, если он сейчас начнет оправдывать действия полиции в ходе расследования убийства Алисы, этого будет достаточно, чтобы Элеонора ощутила себя победительницей.

— Когда вы сюда переехали? — спросил он Джулиана.

Джулиан уставился на свою жену так, словно у нее вдруг выросли рога.

— Четыре года назад из Лондона.

— Значит, до роста цен на недвижимость в столице?

Элеонора раздраженно взглянула на сержанта, словно он разбередил еще одну ее незаживающую рану.

— На нас это никак не отразилось, — произнесла она надменно. — Мы жили в Челси. Недвижимость там всегда стоит дорого.

Монро кивнул.

— Я еще полтора года назад жил в столице, — заметил он как бы между прочим, — и цена нашего дома за двенадцать месяцев выросла на двадцать процентов.

Джулиан пожал плечами:

— Ну что ж, инфляция в тот раз сыграла вам на руку. Вряд ли такое везение повторится. Лондонская экономика на подъеме, экономика же западных графств, напротив, на спаде. Все очень просто. Вы не сможете перебраться в Лондон, если Дорсет вам надоест.

Монро едва заметно улыбнулся:

— Как и вы, я полагаю?

Джулиан подпер пальцами подбородок и снова уставился на Элеонору.

— Видимо, да, если, конечно, не согласимся на какую-нибудь дешевку. Конечно, ничего сравнимого с Шенстед-Хаусом в Челси мы уже купить не сможем… Возможно, даже коробка в пригороде, построенная в семидесятые годы, будет нам не по карману. К несчастью, моя жена, как видно, не склонна принимать во внимание последствия нынешней инфляции.

Слова Джулиана многое сказали Монро.

— Что в таком случае заставило вас переехать сюда?

— Сокра…

Элеонора перебила его.

— Мой муж был членом совета директоров одной строительной компании, — заявила она. — Когда он уходил в отставку, то получил очень приличную сумму. Мы воспользовались ею, чтобы приобрести дом. Мы ведь всегда мечтали жить в деревне.

— А в какой компании вы работали? — спросил Монро, доставая блокнот.

Наступила пауза.

— «Лейси», — ответил Джулиан, усмехнувшись, — и я не был членом совета директоров, я был просто старшим менеджером. Лондонская инфляция, боюсь, распространяется и на впечатление, производимое на новых соседей. И кстати, раз уж вы начали записывать, мы жили на Кройдон-роуд, двенадцать, относившейся к району Челси только потому, что вдоль задней стены нашего садика проходила граница названного района. — На лице Джулиана появилась крайне неприятная улыбка. — Как ни жаль, Элли, но всему на свете приходит конец.