Андрей Глущук - Мерседес на тротуаре

Мы пролетаем на встречных курсах. Сзади раздается визг тормозов и почти одновременно начинает пищать сотовый.

— Гони! — Лешка снимает трубку. — Але, центральная!.. Претензии не по адресу. Узнаете Land Cruiser? Вот эта гоп компания и испортила ваше великолепное авто. Все претензии к фюреру. Отбой.

— Куда ехать? — У меня ни одной более ли менее здравой идеи в голове нет.

— Прямо. — Хорошая мысль. Главное, идеально разрешает все проблемы. Я жму на газ. Никогда не думал, что в городе столько машин. Стояли бы себе зимой в гараже. Нет, обязательно нужно среди бела дня вылезти в центр города и раскатывать на своих драндулетах! И, главное, там, где я решил оживить свои водительские навыки. Не так уж часто я сажусь за руль: могли бы и переждать часок-другой.

Черт меня дернул свернуть вправо, на Коммунистическую. Ведь знаю, что на улица с таким названием не может привести ни к чему хорошему. Я не гляжу вперед. Все внимание на зеркало заднего вида. А в нем ничего обнадеживающего не заметно: преследователи дружно повторяют мой маневр.

— Осторожно! — Лешкин крик заставляет меня нажать на тормоз и резко крутануть руль. Удар я еще чувствую. Теряя сознание, вижу вспышку. Все. Чернота.

Выплываю из тумана, как Стенька Разин на простор речной волны. Голова просто раскалывается. Белый потолок повис над зрачками и мягко перетекает во что-то, такое же белое вокруг моих глаз. Пахнет хвоей и чем-то вкусным. Наверное это похороны. А, может быть, я уже в Раю?

— Ну, наконец-то! — голос мне знаком. Это не архангел Гавриил и не святой Петр. Это Лешка. Пытаюсь поглядеть в сторону голоса, но ничего не получается. — Чего косишься, как лошадь на шпоры?

— Где?.. — закончить вопрос логичным «я», не хватает сил.

— В больнице, где же еще. — С Лехой можно разговаривать молча. В том смысле, что мне не нужно говорить, он сам задаст подходящий вопрос и сам же на него ответит. — Кстати, можешь гордиться: ты не просто в больнице, а в бывшей моей палате. На бывшем моем месте. Чувствуешь как холодно? Теперь это фамильная койка Петровых.

— Запах? — Я не утруждаю себя длинными фразами. Хочу понять: почему пахнет хвоей?

— Это не запах, братец, это елка. Новый Год на носу. Через десять часов будем встречать 1999-ый!

— Катя? — Ну, наконец, я научил свой язык приличным манерам. Толстый и распухший, он как ленивый, кастрированный кот, с трудом переваливается за потрескавшимися губами.

— Екатерина Владимировна сейчас придет. Успокойся. И вообще: все замечательно. Если не считать твоей помятой черепушки. — По голосу брата слышу, что он рад моему возвращению. Значит, я попал в серьезную переделку. — Врачи обещают дней через десять привести тебя в приличный вид. Глядишь, на старый Новый год соберемся все вместе за одним семейным столом. Как раньше. Помнишь?

— Ага. — Я с сожалением думаю, что как раньше не очень-то получиться. Раньше на Новый год мы получали и дарили подарки. Сейчас, благодаря моим сыскным подвигам, на праздники я вышел с нулевым показателем в кошельке. Я лишен самого большого удовольствия в жизни-удовольствия дарить подарки. Впрочем, не я один. У Лехи вряд ли финансовое положение намного лучше.

— Знаешь, я тут подумал, и решил, что ты был бы не прочь сделать Екатерине Владимировне подарок к Новому году. — Наконец белый, однообразный фон разрывается цветной картинкой: слева наезжает Лешкина хитрая розовощекая физиономия, потом рука с чем-то блестящим. — Как считаешь: не слишком пижонски? — Между большим и указательным пальцами у брата зажато колечко. Тонкая подковка из бриллиантиков, а внутри сочный, красный рубин.

— Нет. Хорошо. — Интересно: откуда у бедного программиста деньги на такие побрякушки?

— Не бойся, не украл. — Лешка словно читает мои мысли. — Это господин Кусков нам наследство оставил. — Брат держит эффектную паузу. Заметив вопрос в моих глаза, не выдерживает и поясняет:

— Когда ты так лихо вписал машину между осветительным столбом и окоченевшим кленом, погоне ничего не оставалось делать, как проскочить мимо. Мимо нас и прямо в бензовоз. Взрыв и пожар. В минусе — две криминальные группировки. В плюсе… Ну, плюсов много.

— А мы? — я пытаюсь понять: как мы не сгорели. Бензовоз — не зажигалка. Взорвется — мало не покажется.

— Нас спас столб. Он принял взрывную волну на себя. Потом мне пришлось изрядно попотеть, вытаскивая тебя через ветровое стекло. Вернее через дыру. Стекло от удара вылетело. Пока волок тебя за угол, подобрал красивый такой, крокодиловой кожи дипломат. Как будто что-то дернуло: нужно взять. Отправил тебя в больницу, а сам с дипломатом домой. В чреве этого крокодила оказался миллион. Помнишь, нам говорили: Кусок взятку повез? Не довез он ее до обладминистрации. Тот редкий случай, когда деньги мимо чиновника прошли. Так, что быстрее поднимайся, а долечиваться на Канары поедем. Говорят там климат для здоровья замечательный.

— 31-е? — Вспоминаю Лешкино обещание жениться под Новый год.

— Да.

— А свадьба?

— Какая без тебя свадьба? Вот оклемаешься, все скопом на Канарах поженимся.

Лешка, помолчав, добавляет задумчиво:

— Поистине: на всякого мудреца довольно простоты. Как все коварно Кусков спланировал. Машину оформил на любовницу Гитлера. Исполнителей убийства через Волобуева нанял, так же из друзей Гитлера. Машину вице-губернатора испортил. Осталось только подогнать автомобиль — двойник к крыльцу чиновника. Пристрелить в упор. И дело сделано. Все подозрения на Гитлера, а человек Кускова занимает ключевой пост в областной администрации. Одного только не учел хитро-мудрый Кусок: у каждого в их круге свой интерес. А за свой интерес они друг другу глотку в любой момент перегрызть готовы.

Не о том Леха говорит. «Интерес, глотку перегрызть». Не это главное в нашей новогодней истории. Главное, что ГАИ предупреждало: «Граждане, соблюдайте правила уличного движения!», а бандиты правила соблюдать не желали. Не гоняли бы на Mercedes'е по тротуару и деньги были бы целы, и сами были бы живы.