Викас Сваруп - Шесть подозреваемых

— Простого внешнего сходства между нами недостаточно для того, чтобы стать актрисой, — изрекла я голосом, от которого заледенело бы даже пламя.

— У меня получается, диди. Вот послушайте…

И она бегло процитировала мой диалог из кинофильма «Интернэшнл молл».

Не представляю, сколько часов провела эта девушка, отсматривая DVD с моими картинами, но сыграла она великолепно. Диалог прозвучал безупречно. Эмоциональные ударения были расставлены в нужных местах и с нужной силой. Даже я не могла не признать, что из нее могла бы выйти чертовски талантливая актриса… И ощутила в сердце болезненный укол ревности.

— Ну ладно, хорошенького понемножку. Отправляйся на кухню и готовь на завтра фасоль, — приказала я.

И гневно посмотрела на Бхолу, когда девчонка вышла из комнаты.

— Довольно. Больше Рам Дулари не будет меня изображать. Красивая жизнь заморочила ей голову.

— Хорошо, диди, — покорным голосом произнес он. — С этого дня — никаких выходов в свет.

Думаю, самое время напомнить Рам Дулари истинное положение дел. Она всего лишь кухарка, превращенная в принцессу по моему велению. Даже в сказках веселье таких, как Золушка, не бывает вечным. Когда-то приходит пора бить часам на дворцовой башне.

Вот сейчас я пишу эти строки, а сама размышляю, что же с ней делать? Как поступить с игрушкой, созданной собственными руками ради забавы, когда она вконец надоела? Куда можно выбросить массу протоплазмы, способной думать, перемещаться, дышать?

Постойте, а как обошелся Джеппетто с непокорным Пиноккио? Вспомнила: в первоначальной версии деревянного мальчишку ждала ужасная гибель. За все бесчисленные грехи его вздернули на виселице.

15 февраля

Сегодня по просьбе Шрирама Рагхавана снималась на студии «Мехбуб». В атмосфере царило какое-то странное напряжение. Потом до меня дошло: все ждут, чем закончится суд над Вики Раем.

К обеденному перерыву команда собралась в зале, где у нас размещается проектор, подключенный к кабельному телевидению. Я задержалась в гримуборной, а когда подоспела, на большом экране уже гримасничала Баркха Дас.

— …И мы только что получили ответ из зала суда. Вики Рай объявлен невиновным в убийстве Руби Джил, — объявила она.

В студии повисла тяжелая тишина. Люди не верили своим ушам. Казалось бы, впервые в истории сама Баркха Дас не находила слов.

— Ну, что тут скажешь? Все мы потрясены решением суда, но удивляться особенно не приходится. В нашей стране толстосумы и знаменитости вот уже много лет преспокойно обходят закон, и даже убийства сходят им с рук. Вики Рай — очередное звено в этой длинной цепи. Похоже, что для простых людей справедливость уже давно превратилась в миф. Сегодня — день скорби не только для тех, кто лично знал убитую, но и для каждого рядового индийца.

Я никогда не встречала Руби Джил, однако вдруг ощутила неясную горечь — знаете, как бывает, когда услышишь о крушении самолета в некой далекой стране.

16 февраля

Надо же, сам Джай Чаттерджи устраивает в баре «Афины» праздник в честь оправдания Вики Рая. Я в числе приглашенных. Пакость какая. Трудно сказать, от чего меня больше коробит — то ли от мысли, что кто-нибудь может злорадствовать при виде бесстыдного издевательства над справедливостью, то ли от того, что интеллигентный и тонкий художник вроде Джая Чаттерджи не гнушается быть приятелем закоренелого преступника. Для меня это стало большим откровением. Значит, и наш болливудский Спилберг — исполин на глиняных ногах?

Я написала вежливый отказ, хотя прекрасно знала, что ставлю под большую угрозу свое участие в новом фильме, для которого Чаттерджи до сих пор ищет клона Салима Ильяси. Но у меня свои принципы.

…И к сожалению, свои границы возможностей. Немного погодя, в разгар фотосессии в Лонавале, ко мне подошла группа студентов.

— Мы посылаем господину президенту петицию с прошением пересмотра дела Вики Рая. Наша цель — собрать десять миллионов подписей. Вы поставите свою, Шабнам-джи?

— Нет, — покраснела я. — Политика меня не интересует.

— Дело не в политике, мэм, а в правосудии, — возразил один серьезный парнишка. — Сегодня убита Руби Джил, а завтра на ее месте можете оказаться вы.

— Сочувствую вашим идеям, но имя свое поставить не могу, — ответила я и вежливо извинилась.

Студенты ушли с понурым видом.

Жаль. Я всего лишь последовала совету моего секретаря, Ракеш-джи — никогда, ни при каких условиях не критиковать действия правительства. Нарушить правило — значит собственноручно повесить у себя над головой дамоклов меч. Государство непременно отомстит. Кому нужна лишняя налоговая проверка или проволочки с выпиской загранпаспорта?

И вообще, не думаю, что меня постигнет судьба Руби Джил. Баркха сказала правильно: богатые и знаменитые убивают людей безнаказанно, а сами умирают от старости в своих постелях.

17 февраля

Отправляюсь на три недели в Австралию: нужно записать три музыкальных эпизода с Ритиком Рошаном для картины господина Махеша «Метро». Впервые лечу в эту страну и жду не дождусь увидеть все достопримечательности, о которых так много слышала.

Рам Дулари останется совершенно одна, и я велела Бхоле получше приглядывать за ней и за домом.

20 февраля

По-моему, Сидней — лучший город на свете. Я видела оперный театр и Харбор-Бридж, это волшебно. И кажется, ни на одном пляже мира не встретишь столько бронзовых от загара тел, как на Бонди-Бич. К тому же австралийцы удивительно жизнерадостны.

Здесь ужасно весело.

Особенно любопытно смотреть, как местные белокурые голубоглазые красотки крутят бедрами в тандеме со мной под музыку хинди. В Болливуде почти уже стало хорошим тоном, de rigueur, [202] Необходимый, обязательный; требуемый этикетом (фр.). чтобы белые танцовщицы — фиренги, [203] Фиренги, фиранги — иностранцы, преимущественно со светлой кожей. — вихляя бедрами, выплясывали под дудку наших смуглокожих актеров — дейси. В одном из отснятых сегодня эпизодов, к примеру, австралийские блондинки ползали у ног Ритика, бегали за ним на карачках, тяжело дыша, словно собаки в жаркий день, и умоляли о поцелуе.

Не это ли называется колониализм наизнанку?

4 марта

Сегодня произошел очень занятный случай. В моем гостиничном номере появился мужчина с серебряной шевелюрой и грубым, изрезанным глубокими морщинами лицом, назвавшийся Лучио Ломбарди. Изъясняясь на превосходном английском языке, он представился управляющим арабского принца, имя которого я запамятовала.

Я спросила, что привело его в Сидней. Мужчина поведал о том, как принц однажды увидел мои фотографии — и тут же влюбился без памяти. В общем, он был готов заплатить сто тысяч долларов, лишь бы провести со мной одну-единственную ночь на шестнадцатое марта (его день рождения). Согласно плану меня должны были посадить на частный самолет, принадлежащий принцу, доставить в Лондон и поселить в фешенебельной гостинице «Дорчестер» в обществе означенной титулованной особы, а рано утром вернуть в Мумбаи.