Викас Сваруп - Шесть подозреваемых

— Но… но я не могла этого сделать. Я уже несколько месяцев у вас не появлялась.

— Вы были здесь лично со своим помощником, господином по имени Бхола Шривастава. Разве не помните? Мы сидели в этом самом кабинете, и я объяснял, какой процент вы теряете, расторгая договор по срочному вкладу. Вы подписали все нужные бумаги, забрали наличные, потом зашли в хранилище и взяли остальное.

Каждое слово управляющего обрушивалось на мою голову жестоким ударом. Шесть кроров рупий — пропали. Все крупные золотые украшения — пропали. Золотые дубайские монеты по двадцать четыре карата — пропали. Платиновая подвеска — пропала. От потрясения у меня пропал даже голос.

— Я… я… я… не знаю, как… как… это… получилось.

Управляющий сочувственно посмотрел на меня как на человека, по которому плачет палата для умалишенных.

Вернувшись домой как во сне, я велела Ракеш-джи отменить все встречи на сегодня и рухнула на постель.

Меня терзали мысли о том, скольких еще продюсеров Бхола успел обмануть и вытянуть из них деньги. Я огляделась по сторонам, окинула взглядом квартиру, которую с таким трудом привела в порядок. Интересно, скоро ли меня выселят отсюда, а мебель распродадут с молотка, чтобы заплатить кредиторам?

В сущности, жизнь — это война. Я не стану молча наблюдать, как враг продуманно губит мою карьеру и разрушает финансовое благополучие. Пойду в полицию и все расскажу о Бхоле: как он обманул и ограбил меня, вынудил Рам Дулари сыграть мою роль, а потом наверняка убил девушку.

Ну, а насчет кассеты… Когда она станет достоянием широкой гласности, я что-нибудь придумаю. Конечно, мне будет неловко, но это не смертельно. А все, что не убивает нас, делает нас сильнее.

Обязательно навещу начальника полиции Годболь — только послезавтра. Не хватало еще, чтобы этот предатель Бхола испортил мне день рождения.

17 марта

Сегодня мне исполняется двадцать два года. Продюсеры и режиссеры целый день обрывают телефон, поздравляя меня и желая всего наилучшего. Дюжинами приходят букеты; в доме уже не продохнуть от роз и лилий.

Рози Маскаренхас, по ее словам, утонула в море писем от моих поклонников. Согласно последним подсчетам, число посланий почти достигло тридцати тысяч, что оставляет позади все рекорды прошлых лет.

В «Шератоне» сегодня вечеринка в мою честь; ее устраивает сэр Дипак.

Но даже в разгар веселья все мои мысли окрашены печалью. Знаю, никто не поздравит меня звонком из Азамгарха. В свой первый год в Мумбаи я прождала с утра до глубокой ночи, вопреки рассудку надеясь, что бабу-джи или мама все-таки наберут мой номер, но все напрасно. Семья окончательно порвала со мной связь. Возможно, родные даже не вспомнили о моем празднике.

18 марта

Вечером экспресс-почта доставила бандероль — небольшой пакет в упаковке с лентами.

Разорвав золотую бумагу, я застыла в ужасе. Еше одна видеокассета. Черная, без опознавательных знаков. Правда, внизу был прилеплен маленький самоклеюшийся листочек. «Прими запоздалые поздравления, — гласила записка, исполненная наклонным почерком Бхолы. — Если ты еще думаешь обратиться в полицию, посмотри вот это».

Я вставила кассету в магнитофон, ожидая увидеть очередную серию «Похождений одинокой девушки». Но зрелище, возникшее на экране, поразило меня как гром среди ясного неба.

На пленке было записано, как я занимаюсь разными видами секса с мужчиной, чье лицо ни разу не показали, однако волосатое брюшко и беловатый оттенок кожи сразу выдали «главного героя» — Бхолу. Все выглядело слишком ярко и недвусмысленно — так, что мороз по коже. После этого сцена в ванной казалась невинным диснеевским мультиком.

Теперь кое-что прояснилось. Во-первых, Рам Дулари очень даже жива и здорова. Во-вторых, она добровольная соучастница преступника, а не жертва. Как пугливая девственница сумела преобразиться в неистовую нимфоманку, для меня до сих пор загадка, но ее коварство ужалило мою душу еше больнее, нежели предательство «родственника».

Бхола и Рам Дулари — что за прекрасный дуэт. Эти Бонни и Клайд наших дней, эти реальные Банти и Бабли [205] Банти и Бабли — герои блокбастера, снятого на хинди в 2005 г. порезвились на полную катушку — обвели меня вокруг пальца, облапошили, опозорили, обокрали на шестьдесят миллионов рупий и оставили платить по счетам.

Потрясенная и оглушенная, я долго сидела на кровати, не в силах пошевелиться. Затем начала раздумывать, как быть дальше. Кассета из ванной дискредитирует меня, но здесь-то в главной роли совсем другая девушка. Не обязан же человек отвечать за поступки своего двойника? Допустим, я обращусь в полицию, и пленка увидит свет. Что страшного может произойти? Судя по недавним примерам, запись тут же облетит весь мир в виде интернет-ролика и в конце концов навеки обоснуется в кибервселенной, а точнее, в архивах пользователей, страдающих порнозависимостью.

Мне вспомнились Памела Андерсон и Пэрис Хилтон. Океан бесплатной рекламы, рекорды кассовых сборов… Возможно, я стану известнейшей в мире индийской актрисой, достигну первого места благодаря одному-единственному непристойному клипу. Ну а потом, разумеется, во всем обвиню Рам Дулари!

Нет, нет, нет. Не получится. О чем я только думаю? Ведь это Индия. Покажи на экране пупок — и тебя сочтут распутницей. Пройдись в бикини — вызовешь в городе марши протеста. Да и как доказать, что на пленке самозванка? Особенно после обнародования первой кассеты.

Значит — разговоры с полицией. Объяснения в суде. Тюремная камера. Возмущение Общества возрождения нравственности. Публичные сожжения моих чучел и безжалостно разорванных афиш. Косые взгляды продюсеров и режиссеров. Конец карьеры.

Черт!

Надо что-то придумать. Думай, Шабнам. Думай.

20 марта

Сегодня раздался звонок, которого я ждала годами. Он прозвучал ровно в девять вечера, и оператор усталым голосом уточнила мое имя.

— Да, это я, Шабнам Саксена.

— Пожалуйста, говорите, ваш собеседник на проводе, — затверженно выдала она, даже не осознав, что имеет дело с одной из ярчайших звезд Индии.

— Бети, [206] Дочка. это мама. Я звоню из переговорного пункта. При звуках слабого, такого родного голоса у меня защемило сердце.

Связь была отвратительная, но я в тот же миг поняла: поздравлений ко дню рождения мне не дождаться. Нет, это был крик о помощи.

Мамочка умоляла меня скорее вернуться в Азамгарх.

— Случилось что-то ужасное, — причитала она. — Отец в больнице, его жизнь в опасности. По телефону всего не расскажешь. Ты приезжай, дочка. Пожалуйста.

— Да, мама, — ответила я, глотая слезы. — Скоро буду.

21 марта

И вот я в Азамгархе, городе своего детства. Из Мумбаи до Варанаси долетела на самолете; последние девяносто километров промчалась на такси. Чтобы не привлекать к себе внимания и не собирать огромные толпы, я решила накинуть паранджу прямо поверх новых джинсов.