Александр Смирнов - Вавилонская башня

— Который? — переспросила мать.

Саша встал с дивана, подошёл к экрану и ткнул в него пальцем.

— Вот этот, с трясущимися руками. В форме министр обороны Язов.

— Я вот этого где-то видела!

— Это Крючков, председатель КГБ.

— Саша, откуда ты их всех знаешь?

— Всех не знаю. Вот тот — нерусский, это министр внутренних дел Пуго. Больше никого не знаю.

Как только с экрана прозвучала фраза"…в стране объявлено чрезвычайное положение", все замолчали и стали ловить каждое слово, вылетевшее из динамика, и только после того, как выступления членов ГКЧП сменила музыка Чайковского из "Лебединого озера", семья вновь обрела дар речи.

— А вы не верили мне! — обиженно сказал Николай.

— Да разве можно в это поверить, папа!?

Переключая каналы телевизора, для того чтобы разобраться в ситуации, люди ещё больше увязали в потоках информации. Первый канал передавал одно и тоже выступление ГКЧП и балет "Лебединое озеро". Остальные каналы вещали, как говорится, кто во что горазд. Включив ленинградский канал, Ивановы увидели экстренный выпуск "600 секунд" и его бессменного ведущего Александра Невзорова.

— Надо идти на Чапыгина! — засобирался Саша, — сейчас телестудию штурмовать будут!

Вся семья чуть ли не бегом отправилась на Чапыгина к телецентру. Однако подойти к улице было невозможно: не только улица, а вся Петроградская сторона была заполнена народом. Люди со страхом смотрели друг на друга и ничего не понимали. Вдруг, то в одном, то в другом месте, сначала тихо, а потом всё громче и громче стали раздаваться такие слова, как: гражданская война и войска. Доселе разрозненная толпа, вдруг превратилась в однородную массу, готовую на самые решительные действия.

— ГКЧписты приказали в город танки ввести! — крикнул кто-то. — Надо на Исаакиевскую идти!

Грозная, серая масса, как лавина, истекающая из кратера вулкана, увлекая за собой граждан, попадавшихся на её пути, потекла к Исаакиевской площади. Там, между от Медным всадником и Марииненским дворцом, масса останавливалась, как бы обдумывая, что ей делать дальше, и затем снова пришла в движение. Она сметала на своём пути фонарные столбы, трубы, автомобили, автобусы и строила из них баррикады. На время она останавливалась и оценивала плоды своего труда. — "Нет, для танков маловато будет". Масса снова приходила в движение и строила баррикады. Неожиданно кто-то крикнул:

— Танки остановлены! Собчак договорился с командующим Ленинградским округом! По телевидению выступает Ельцин!

В одно мгновение организм массы перестал существовать. На улицах и площадях снова стояли люди, а не толпа. Они больше не подчинялись какой-то одной задаче. У каждого были свои проблемы и свои дела. Люди некоторое время постояли и отправились каждый по своим делам. Угроза гражданской войны миновала.

Ещё большую уверенность, что страна не скатится к гражданской войне, дало решение Ельцина освободить Горбачёва из Фороса. Вся страна наблюдала, как первый президент Советского Союза, освобождённый Руцким, целый и невредимый сходил с трапа самолёта в Москве.

Ивановы, примкнув к экрану, наблюдали, как в Верховном совете РСФСР Горбачёв благодарил своего вчерашнего врага, а сегодня освободителя. Но Ельцин не был бы Ельциным, если бы в ситуации Хэппи енда, не выкинул что-нибудь этакого!

Вот он подходит к трибуне, берёт ручку и подписывает указ.

— Отныне деятельность Коммунистической Партии Советского Союза на территории Российской Федерации запрещена!

— Всё, рухнула их башня! Хана коммунягам! — Вырвалось у Николая.

— А как же Андрей, он же в райкоме партии работает? — вспомнила про сына Василия Маша.

Глава 20

Чёрная "Волга", отъехав от дома, притормозила у перекрёстка и остановилась на красный свет. Милиционер больше не вытягивался и не отдавал чести её пассажиру.

— Времена меняются, — грустно вздохнул водитель. — Куда прикажете, в райком?

— Райкома больше нет. Мы с тобой теперь работаем в банке.

На светофоре загорелся зелёный свет. Для автомобиля бывшего первого секретаря райкома партии, а ныне управляющего банком, препятствий не было. Машина рванула с места и помчалась в светлое будущее, которого не хватило на всех, но для отдельных граждан его всё же построили.

Огромного размера кабинет со старинной дубовой мебелью напоминал Андрею родной райком. Те же ковровые дорожки, те же раболебские физиономии сотрудников и та же тишина, заслоняющая своего повелителя от всего мира. Здесь, также, как и в райкоме, только один он хозяин, остальные — слуги. Словно в подтверждение этому сравнению, тихонько открылась дубовая дверь и в неё просунулись две головы: второго и третьего секретаря.

— Разрешите войти, Андрей Васильевич?

Андрей еле заметно кивает головой. Помощники слегка приклонив голову вошли и остановились у стола управляющего.

— Что с деньгами, Второй?

— Указом Ельцина все счета райкомов и горкомов партии арестованы.

— Вы как в воду смотрели, Андрей Васильевич! — пытается льстить своему шефу Третий.

Однако шеф вместо того, чтобы быть довольным, сдвигает брови.

— Виноват. Господин Первый, — исправляет свою ошибку Третий.

Брови снова становятся на своё место.

— Вот я поэтому и спрашиваю вас, что с деньгами, — снова обращается управляющий ко Второму.

— Ещё за два дня до ареста все деньги были сняты и переведены в наш банк.

— Их могут искать.

— Мы перевели их не на прямую. Прежде, чем попасть в банк, они прошли пять организаций.

— Вы думаете по цепочке не вычислят?

Второй повернулся к Третьему и взглядом показал на него.

— Все пять организаций уничтожены, Наши ЧОПовцы постарались.

— А ЧОПовцы?

— Они базируются в Ленинграде. Сюда приезжают только для выполнения заданий.

Первый одобрительно кивнул головой. На его лице наконец-то показалась улыбка.

— Кстати, а как там наш общий знакомый? — спросил Первый.

— Пока ничего не подозревает.

— Почему пока?

— Виноват, — испугался Третий. — Просто ничего не подозревает. Он сейчас в ЧОПе является инструктором, тренирует бойцов.

Первый вытащил из стола кожаную записную книжку с барельефом Медного всадника и раскрыл её.

— Этой книжечке, пожалуй цены нет, — сказал он скорее сам себе, чем своим помощникам. — Ему дал адрес, а мне нет.

— Мы очень заинтересованы, чтобы этот адрес к нему никогда не попадался на глаза.

— Обижаете, господин Первый, — Третий сделал вид, что обиделся. — Мне не надо повторять два раза. Вся почта его просматривается.

Первый ещё раз посмотрел на записную книжку, вышел из-за стола и спрятал её в сейфе.

— Итак, господа банкиры, — обратился шеф к своим помощникам, — пора ликвидировать свою экономическую безграмотность. Отсюда первый вопрос: какую цель должно преследовать любое предприятие и банк в частности?