Александр Смирнов - Вавилонская башня

— Убитых нет, раненых нет, все пленные на месте! — докладывал заместитель начальнику лагеря.

— А что же тогда есть?

— Есть чемодан с личными делами пленных. И его бы не было, если бы этот, — заместитель зло посмотрел на обер-лейтенанта, — сам его противнику не отдал.

— Противник на фронте, а это бандиты, — уточнил начальник.

— Так точно, бандиты! — поправился заместитель. — Всё произошло очень стремительно, и никаких потерь. Просто подарок судьбы.

— Я не верю в судьбу, а тем более в её подарки.

Начальник обошёл строй пленных, внимательно осмотрел их и снова подошёл к заместителю.

— И для чего же бандитам понадобился чемодан?

— Не могу знать!

— Значит, вместе с ним на фронт поедите? — он кивнул в сторону Вайса.

— Виноват! — испугался заместитель. — Им нужны личные дела заключённых!

— Великолепное умозаключение! А то я сам не догадался! Зачем они им? Вот в чём вопрос.

Заместитель опять виновато опустил голову.

— Догадывайтесь, догадывайтесь. И поверьте, чем раньше вы догадаетесь, тем нам всем будет лучше.

Какие меры только ни предпринимал заместитель начальника лагеря, как ни ломал себе голову, чтобы разгадать эту азиатскую хитрость, но так и не мог понять, что он ищет и зачем. И не сносить бы ему головы, если бы нелепая случайность не положила всему конец.

Солдаты, собирая на болоте клюкву, наткнулись на кострище, в котором лежал обгоревший портфель с какими-то бумагами. Они принесли находку в лагерь, и заместитель с радостью побежал докладывать о случившемся начальнику.

— Вот! — положил он перед начальником обгоревший чемодан с остатками истлевших документов. — Им и самим не нужны были эти бумаги. Просто увидели чемодан, хапнули, а потом посмотрели и выбросили.

— Недооцениваете вы противника, — задумчиво сказал начальник.

— Бандитов, — поправил его заместитель, вспомнив, как тот в своё время поправил его.

— Да нет. Скорее всего, это уже противник. Им действительно не нужны были эти документы. Теперь ясно, что им было нужно.

— Что? — непонимающе спросил заместитель.

— Им было нужно, чтобы этих документов не было у нас.

— Зачем?

— В лагере шпион. Они к нам заслали своего агента.

— Зачем? Они здесь все могут быть шпионами. Да и к тому же, какой прок от агента, если отсутствует связь.

— Значит, есть у них связь. Ищи связь и агента. Скоро день рождения Фюрера и не дай бог нам преподнести ему такой подарок!

Уже две недели, как Василий находился в добровольном плену. Две недели партизаны под покровом ночи ползали среди скал рудника и просматривали свои тайники. Всё тщетно. Ни то чтобы записка, не было даже никакого условного значка. Жив он или мёртв? Находится он в лагере, или его перевели в какое-то другое место? Ничего не известно. И вот их терпение было вознаграждено. Сегодня Ферзь принёс маленький клочок измятой бумаги, над которым склонились трое боевых товарища Василия.

— Вот молодец, вот умница! — нахваливал его командир. — Всё указал: вот плац, вот казармы, вот посты охраны, а вот бараки для пленных.

— А это что? — Кузьма показал пальцем на квадратики вокруг плаца на которых что-то было написано мелким почерком.

Командир вгляделся в надписи и радостно ударил себя по коленям.

— Это просто подарок судьбы! Это же склады со взрывчаткой. На каменоломнях без взрывчатки не обойтись. Вот они её здесь и хранят.

— И у каждого склада часовые стоят. Здесь даже мышь не прошмыгнёт, — недовольно заметил Кузьма.

— Зато граната пролетит, если отсюда или отсюда кидать, — Ферзь указал места на карте.

— А про это забыл? Это же вышки они к забору подойти не дадут. Поднимется шум, все разбежаться успеют.

— Если прошумим, то успеют, — вмешался командир, — а если часовых на вышках снимет снайпер, если гранаты попадут точно в цель, если взрывчатка сдетонирует — никто ничего не успеет, накроет всех сразу. Остаётся узнать только время построения.

— Слишком много если, — посетовал Кузьма. — Да и без точного времени ничего не получится.

— Васька пацан правильный, — понадеялся Ферзь, — он справится.

Во взводах партизанского отряда наступил перерыв в боевых действиях. Вместо того, чтобы громить врага везде, где он попадался: взрывать поезда, уничтожать продовольствие, создавать обстановку при которой земля горела бы под ногами захватчиков, партизаны занимались боевой подготовкой, шлифуя своё мастерство в метании гранат и стрельбе из снайперской винтовки. Никто, конечно, не был против боевой подготовки, но всему же есть мера! Бойцов, к примеру, заставляли в полном снаряжении бежать двести метров, после чего они должны были метнуть связку противотанковых гранат без запала на тридцать метров и при этом обязательно попасть в кастрюлю или другую мишень такого же размера. И если боец не попадал, он повторял упражнение до тех пор, пока не падал от усталости. Такого мастерства не то что в партизанском отряде, а в цирке не всегда сыщешь. А стрелковая подготовка? Там и того хуже. Бойца маскировали и заставляли залезть с винтовкой на дерево, где ему нужно было просидеть без движения пять часов, после чего по команде он должен был поразить цель. Естественно сделать этого никто не мог. Уже после часа неподвижного сидения, руки затекали и становились каменными.

Партизаны терпели — война всё-таки. Но прошла неделя, началась вторая, а боевая подготовка не прекращалась. Естественно, по отряду поползли слухи, что командир был ранен, и не просто ранен, а контужен, и не просто контужен, а в голову. Трудно предположить, чем бы всё это закончилось, если бы с уст строгих командиров, как последний аргумент, не слетела всем до боли знакомая фраза: "… по законам военного времени".

Заместитель начальника лагеря Шольц, что называется, рыл носом. Он затребовал из управления копии всех пропавших документов, изучил личное дело каждого пленного. наконец организовал тотальную слежку за всеми, кто передвигался по территории лагеря, были задействованы все стукачи, но результатов не было. Ничто не указывало на то, что в лагере действует шпион. Чувствуя беспомощность своего помощника, начальник лагеря сам подключился к расследованию.

Каждое утро он обходил всех узников и внимательно разглядывал каждого. После очередного такого осмотра, штандартенфюрер вызвал к себе заместителя.

— Ну, что? — спросил он, довольно потирая руки.

— Как всегда, ничего, — ответил тот, пожимая плечами.

— Запомните, друг мой, ни в одной армии мира нет идеотов, которые будут совать свои головы под пули без всякой причины — просто так. Номер 95007!

— Что, этот мальчишка!?

— Именно мальчишка. Посмотрите внимательно его личное дело. Обратите особое внимание на год рождения.