Валерий Гусев - Закон вне закона

- Ладно. Давай так: я под процент отдам десятерых твоих ребят. На выбор, кто тебе дороже.

Гоша засмеялся.

- Трудный выбор. Мне все хороши. Нет, командир, я не отступаю.

И тут я поступил осторожно.

- Хорошо, я подумаю и посоветуюсь. Тебя известят. Приготовь на всякий случай двести штук баксов.

- Ох, командир, ты и так нас ограбил. - Гоша отбросил прутик - сигнал, скорее всего. - Придется с шапкой пойти.

Я сел в машину и сказал в опущенное стекло:

- Только знай, Гоша, если с девочкой что случится, я пущу сюда два танка. И смешаю с дерьмом ваш гадюшник. Мне терять нечего.

В ответ не выстрелы, а короткий смешок...

У дверей Горотдела толпились люди, вроде в очередь собрались. Но я не обратил на них внимания, - были дела поважнее.

Работу с машиной закончили. Один из парней сел за руль и запустил движок, трое стояли рядом, а пятый поодаль с дистанционным пультом в руке.

Двигатель набрал обороты - парень с пультом нажал кнопку- двигатель мгновенно заглох. Будто зажигание выключили.

Собственно, так оно и было.

Я вошел в здание. И здесь чужого люда полно. Ну, понятно: повозмущаться пришли, высказать свое отношение по поводу бездействия милиции.

Кажется, немного ошибся.

Очередь тянулась к столику в Ленинской комнате. Там, под своим великолепным портретом, на который кто-то из ребят успел приколоть свой боевой орден, восседала при камуфляже и револьвере Лялька. Перед ней стояла коробка от компьютера.

Граждане складывали в коробку деньги.

Лялька вела учет в тетради.

- Слушай, такая молодая, такая красивая, - басил над ней седой шашлычник грузин, - зачем пишешь? Думаешь, я обратно деньги просить буду, да? Самые честные люди к тебе пришли, а ты пишешь. Вай, как тебе стыдно!

- Вот еще! - Лялька дернула плечом. - Порядок должен быть, учет. Я и себя записала. Проходи, кацо, дорогой, люди ждут...

Волгин даже встал, когда я вошел к нему.

- Ну?

- Провокация. Шантаж.

- Плохо.

- Да, это надо обдумать. А что за сборы там? Кто организовал?

- А никто. По-моему, Прошка дал на радио сообщение о ЧП. И народ сориентировался.

- А где Одиноков?

- Спит. Ему укол сделали.

- Ладно. Собирай участников операции.

- Решил брать его?

- Еще чего! Но из города он не уйдет.

Разрабатывая операцию, мы постарались предусмотреть вариант, при котором террорист не согласится обменять девочку на одного из нас. А он наверняка не согласится. Значит, все должно быть продумано до мелочей, проделано безупречно. С многократной подстраховкой.

Труднее всего было выбрать место для засады. С точки зрения безопасности для маленькой заложницы. Он ведь, скорее всего, посадит ее рядом с собой.

Значит, должна быть гарантия, что после выстрела снайпера неуправляемая машина остановится, а не съедет в кювет и не врежется, положим, в дерево.

После споров и прикидок решили провести акцию на Крутом спуске, к котрому вела дорога от дома Одинокова. В конце спуска начинался подъем. Вот здесь, в мертвой точке, и будет остановлена машина. Снайперов решили расположить на флангах и фронтально - мы ведь не знаем, где террорист Махмуд посадит девочку.

Светало, когда мы выехали к спуску. Там уже ждали люди Майора.

Снайпер справа от дороги залег в припаркованном возле магазина легковом автомобиле, снайпер слева занял позицию в газетном киоске, а фронтальный (тот самый, что истребил в Заречье Чачу) спрятался на чердаке частного дома на повороте дороги к Набережной. Рядом с этим снайпером расположился специалист с дистанционным пультом. Другие бойцы, незримые, заряженные злой энергией, как патроны порохом, рассредото чились вдоль улицы.

Мы пару раз проехались туда-сюда, чтобы убедиться - ничего подозрительного заметить нельзя. Вернулись в Горотдел, уложили доллары в "дипломат", а рубли в чемодан, и отправились к месту действия.

Утро разгорелось на востоке, захватило полнеба. Но вторая его половина была еще по-ночному густо-синей.

Когда ж это кончится?

Я вышел из машины, молча покурили с Майором.

- С богом, - сказал он и хлопнул меня по спине.

- Махмуд! - я подошел к штакетнику. - Не спишь? Не передумал?

- Деньги привез? - голос хриплый, усталый. Прямо пожалел его, бедного.

- Привез. Но часть рублями, по курсу ММВБ. Возьмешь?

- Возьму. Давай.

- Ты только не стреляй в меня. А то деньги не нужны будут.

Я подхватил чемоданы и посыпанной песком дорожкой, прошел мимо дома к сараю.

- Поставь на крыльцо и уходи.

Странно - все время говорить с человеком и не видеть его лица.

Я поставил чемоданы на крыльцо и вернулся за ограду.

Дверь приоткрылась. Из нее вышла девочка, обвязанная по талии веревкой. Она втащила в дом один чемодан, затем другой.

Дверь захлопнулась.

- Полковник! - крикнул Махмуд. - Иди домой, завтракать - я деньги буду считать. Проверить надо, да?

- Когда его возьмем, - сказал мне в ухо Пилипюк, - я его сам, вместо бронетранспортера, за ноги тягать буду. Сам разорву. Попроси Майора, он тебя слушается.

Нет уж, хохол хитрый. Я тебе такого удовольствия не уступлю.

Счет длился долго. Даже свежее утро не радовало. Потому что я еще не знал - каким оно будет в конце.

- Полковник! Тащи автомат и наручники. Деньги забирай, положи в машину, на заднее сиденье.

Я взял автомат и сумку с магазинами, пошел к сараю.

- В окно пихай, - была команда. - И стой здесь. Пока не скажу.

Я слышал, угадывая по звукам, как он отсоединил рожок автомата, выщелкнул все патроны - видимо, осматривал. Потом снова снарядил магазин, проверил рожки в сумке. Дотошный.

Неожиданно из окна рубанула короткая очередь. В ствол яблони.

- Не зацепил, полковник? - насмешливый голос Махмуда.- Не бойся машинку проверял. Надо ведь, да?

- Не доверяешь?

- А кто ментам доверяет, а?

Знал бы ты, откуда эти деньги взялись...

- Ну иди. Сейчас выходить буду. Все от машины прочь. Левую дверцу открыть. Иди, иди.

- Оставь девочку, Махмуд. Возьми меня. Гоша рад будет.

- Плевать... мне на Гошу. Я полковников не люблю. Мне девочки нравятся. Иди. - Сказано было таким тоном, что оставалось только выполнять.

Дверь скрипнула. На пороге Махмуд - типичный кавказский волчара. Когда такого видишь, рука сама тянется к оружию.

В правой руке пистолет, автомат на плече. На левой руке сидит девочка, обхватив его за шею. В бок ее упирается ствол. Девятимиллиметровый. На запястьях девочки болтаются наручники.

Махмуд медленно идет к машине.

"Уазик" стоит на открытом месте. Вокруг - ни души. Одни глаза и прицелы.

- Деда! - вдруг кричит девочка в сторону дома. - Я спать хочу.

- В машине поспишь, - отвечает вместо деды Махмуд.

Он заглядывает в машину - проверяет, нет ли засады, садится за руль с девочкой на коленях. Ничего, это не страшно, дальше дорога такая, что ему придется пересадить ее на сиденье.