Дик & Феликс Фрэнсис - Ноздря в ноздрю

Вернулся Комаров.

— Снаружи кто-то есть. Думаю, если я их не убил, то ранил. Иди и прикончи их. Я послал туда и Гэри, так что смотри не подстрели его. — Джордж, похоже, колебался. — Джордж, поторопись!

Джордж вышел за дверь, всем своим видом пока­зывая, что идти ему ужасно не хочется. В охоте на людей с пистолетом и в темноте он был явно не си­лен. Но ему следовало хорошенько подумать, преж­де чем связываться с такими, как Комаров.

— Зачем вам нужен этот шарик? — спросил я Комарова. — У вас же их сотни.

— Зачем мне нужны сотни? — спросил он. В го­лосе послышалось любопытство. Ему хотелось выяс­нить, что мне известно. Следовало мне ему сказать? Имело это значение?

— Чтобы закладывать в лошадей, — выложил я.

Мои слова произвели ошеломляющий эффект.

Он побледнел как полотно, его рука дрогнула.

— Кто об этом знает? — Он даже возвысил голос.

— Все, — ответил я. — Я рассказал полиции.

Я не ожидал, что мои слова спасут меня, совсем наоборот. Просто надеялся, что смерть будет быст­рой.

— Ты поступил безответственно. — Голос стал обычным. — За это ты умрешь. — Я и так знал, что умру. Ничего не изменилось.

Он начал обходить меня. «Хорошо, — подумал я, — он выстрелит мне в затылок. Я ничего не увижу и не почувствую. Просто... уйду».

И когда Комаров уже обошел мое плечо, Каро­лина вошла в распахнутую дверь и ударила его в ли­цо своим альтом. Со всего размаха, держа обеими руками за гриф. Удар был такой силы, что от бедно­го альта остались рожки да ножки. Гриф сломался, корпус разлетелся в щепки, но, что было для меня главным, Комаров повалился на пол. Каролина сама была на грани обморока. По щекам катились слезы.

— Быстро! — крикнул я ей. — Возьми нож! — Она посмотрела на меня. — В том буфете. В верхнем левом ящике. — Она направилась к буфету, верну­лась с острым ножом для резки стейков. Посетите­лям я их обычно не давал, полагал, такой нож — признание, что стейк может быть жестким, но не­сколько на всякий случай держал под рукой. И слава богу. Однако даже ножом разрезать намотанную в несколько слоев клейкую ленту оказалось нелег­ко. Каролина все-таки справилась, от отчаяния и ужаса, боясь, что Комаров может очнуться в любую секунду.

Едва моя левая рука освободилась, я сказал Ка­ролине:

— Быстро возьми у него пистолет и дай мне.

Падая, Комаров не выпустил пистолет из руки.

Каролина наклонилась и выхватила его из пальцев убийцы, когда тот уже начал приходить в себя. Отда­ла пистолет мне, выдавила из себя улыбку, вновь принялась резать клейкую ленту, теперь освобождая правую руку. И тут я вспомнил про взрывчатку. Где пульт дистанционного управления? У Комарова в кармане?

Каролина принялась за мои ноги, но дело шло крайне медленно. Комаров очнулся и наблюдал за происходящим. Кровь текла из носа на рот, подбо­родок, стекала по шее. Он поднес руку к лицу и по­морщился. Думаю, Каролина сломала ему нос.

— Ни с места, — приказал я, нацелив на него пистолет.

Он приподнялся на левом локте и сунул правую руку в карман.

— Держите руки так, чтобы я мог их видеть.

Он вытащил руку из кармана, и я заметил в ней маленькую плоскую черную коробочку с красной кнопкой по центру. «Боже, — подумал я, — мои но­ги! Неужели он нажмет на кнопку? Но ведь он по­гибнет и сам. Застрелить мне его? Если я выстрелю, успеет он нажать на кнопку? Нажмет, если не вы­стрелю?»

Я наблюдал за ним и видел, что он просчитывает варианты. Если я действительно сообщил в поли­цию, его империя рушилась. Он, конечно, мог по­пытаться сбежать в Россию или Южную Америку, но вдруг ему уже перекрыли пути отхода? А это оз­начало, что его ждет пожизненное заключение. Ор­ганизаторы таких взрывов, как на ипподроме Нью­маркета, не могли рассчитывать на досрочное осво­бождение.

И внезапно я почувствовал, что он намерен сде­лать: взорвать нас всех и поставить жирную точку.

Я наклонился, опустил руку и за провода выдер­нул детонатор из пластиковой взрывчатки. Зашвыр­нул его через обеденный зал. Комаров нажал на красную кнопку, но слишком поздно. Детонатор взорвался в воздухе, никому не причинив вреда. Словно из бутылки шампанского вылетела пробка.

Поняв, что просчитался, Комаров пришел в ярость. Начал подниматься с пола.

— Оставайтесь на месте, — повторил я. Мои сло­ва он проигнорировал, встал на колени. — Я буду стрелять. — Но он продолжал подниматься.

Вот я и выстрелил.

Удивился, как это легко. Направил на него пис­толет и нажал на спусковой крючок. И выстрел про­звучал не так громко, как я ожидал: обеденный зал размерами значительно превосходил вестибюль, где Комаров застрелил Ричарда.

Пуля попала ему в правую ногу, повыше колена. Я не целился именно в ногу. Я — правша, но из-за гипса пришлось стрелять с левой руки. Просто наце­лил пистолет ему в пупок и выстрелил. Если б целил в ногу, скорее всего, промахнулся бы. Комаров вы­ронил дистанционный пульт управления, двумя ру­ками схватился за рану и вновь повалился на пол. Из ноги текла кровь, и я задался вопросом: а не по­вреждена ли артерия? Сам Комаров меня особо не волновал, но он пачкал дорогой ковер обеденного зала [44] Авторы, возможно, подтрунивают над знаменитым афоризмом Альфреда Хичкока: «В хорошем «ужастике» убийца держит в руке отрубленную голову, в плохом — с головы капает кровь и пачкает ковер». . Я подумал, не выстрелить ли в него еще раз, уже в голову, чтобы остановить кровотечение. Слишком много вытекало крови, алой, насыщенной кислородом крови. Потом решил, пусть течет. В конце концов, лилась не невинная кровь, а ковер я мог и заменить.

Каролина стояла на коленях справа от меня. Она наконец-то справилась с липкой лентой. Я поднял­ся, отодвинул стул, шагнул к ней, держа под контро­лем и Комарова, и дверь на кухню. Помнил о Джордже Кейли и Гэри. Каролина держала в руках разбитый альт и рыдала. Только четыре струны свя­зывали воедино верхнюю часть грифа с колышками для натяжки струн и корпуса. Нижняя часть грифа отвалилась, корпус в том месте, где соприкоснулся с лицом Комарова, превратился в месиво щепок. По­вреждения альта показывали, с какой силой Кароли­на наносила этот удар. Оставалось только удивлять­ся, что Комаров так быстро пришел в себя.

— Будь осторожна, дорогая моя, — предупредил я ее. — Еще двое где-то здесь. Я собираюсь их най­ти, а ты иди в мой кабинет и вызови полицию.

— Что я им скажу? — Она пребывала в шоке.

— Скажи, что убили человека. И убийца еще здесь. Тогда они приедут быстро.

Каролина ушла, прижимая к груди останки альта.

Комаров пытался подняться. Кровотечение за­метно уменьшилось, и я подумал, не всадить ли в него вторую пулю. Но ограничился тем, что схватил за шиворот и толкнул к двери на кухню, приставив пистолет к затылку. Если бы Джордж Кейли попы­тался меня застрелить, то пуля попала бы в его бос­са. Но кухню я нашел пустой. Джордж и Гэри по-прежнему обыскивали окружающую ресторан терри­торию.