Валерия Вербинина - Самый лучший вечер (сборник)

– Да, я помню то ваше ограбление на Варшавско-Венской дороге, – ласково ответила Амалия, и глаза ее замерцали. – Прекрасное проявление патриотизма, не правда ли?

До той поры Валевский даже не подозревал, что может возненавидеть женщину, но после ее слов он возненавидел Амалию так, как никого в своей жизни. Знаменитый вор стиснул челюсти, и желваки ходуном заходили по его скулам.

– Я полагал, что нам с вами удастся договориться, – придушенным от ярости голосом проговорил он. – Но, очевидно, я все же ошибался. – Молодой человек рывком поднялся с места.

– Вы еще можете нажаловаться на меня в полицию, – любезно подсказала Амалия. – Кого я вижу, однако! Вот и комиссар Папийон.

Валевский оглянулся и увидел, как Папийон в сопровождении Гиварша и двух своих помощников входит в зал ожидания первого класса. Ничуть не смущаясь, Амалия поднялась с места и помахала комиссару рукой.

– Ах, месье Папийон! Господин Валевский хочет вам что-то сказать!

– Я не Валевский, – возразил вор. – Я Леон Улье.

Он сделал движение к второму выходу, но тут у него на пути вырос неведомо откуда взявшийся Билли, державший руку за отворотом сюртука, и Валевский благоразумно решил не искушать судьбу.

– Его разыскивают в России за железнодорожное ограбление, – говорила меж тем Амалия комиссару. – Арестуйте его. Наверняка бриллиант королевы Клод похитил тоже он.

– О да, конечно! – иронически отозвался Валевский. – Не слушайте ее, господин комиссар! Бриллиант у нее, она его украла!

Амалия неодобрительно подняла брови и покачала головой. Марсель быстро ощупал своими лапищами одежду Валевского – и извлек у него из кармана сверкающий розовый камень.

– Вот он, комиссар! – пробормотал Марсель, не веря своим глазам. – Вы были правы! Конечно же, парень его и сты…

В следующее мгновение Валевский рванулся что было сил и сделал попытку сбежать через окно, но успел сделать всего несколько шагов – его настиг пылавший жаждой мщения Гиварш. Инспектор повалил вора на пол и, возмущенно сопя, замкнул на его запястьях громоздкие наручники. Валевский выкрикнул несколько слов, обмяк и стих.

– Что он говорит? – полюбопытствовал Билли, подходя к Амалии.

– Так, – беспечно улыбнулась та. – Не обращай внимания.

– Мне кажется, я где-то уже слышал эти слова, – заметил Билли. – Причем совсем недавно.

– Наш поезд подходит, – сказала Амалия. – До свидания, господин комиссар.

Баронесса кивнула Папийону, забрала сборник рассказов Мопассана, который читала, и, взяв под руку Билли, мимо полицейских проследовала к выходу. Валевский с тоской глядел ей вслед.

– Это было очень рискованно, – укоризненно промолвил генерал Багратионов.

– О, ничуть, – отмахнулась баронесса Корф. – Просто с самого начала я предполагала, что граф Вермандуа может не согласиться продать мне камень. Конечно, я изложила ему все доводы, рассказала о том, как ван Марвийк обманул нашего Пирогова…

– Прошу вас, не защищайте Пирогова, – поморщился генерал. – Слов нет, как агент он попросту незаменим, но его пагубная страсть к игре уже не первый раз приводит к таким вот казусам. Казалось бы, чего проще: выкупить розовый бриллиант у вдовы виконта Лякомб, с которой уже все было оговорено, и привезти камень в Россию. Но нет, потянуло его в Монако… А что было дальше, вы знаете не хуже меня.

– Да, – сказала Амалия, – и я прекрасно представляла себе, какую ценность имеет розовый бриллиант. Поэтому с самого начала озаботилась насчет второго плана.

– И что же у вас за план был? – проворчал генерал.

– Украсть камень, – призналась Амалия. – Точнее, не просто украсть, а подменить его. Подмена наверняка обнаружилась бы не сразу, а мы потом успели бы свалить все на ван Марвийка. Мол, он продал нам настоящий камень, а графа бессовестно обманул. Ведь вы же и сами сказали, что скупщика хорошо было бы проучить как следует.

– Ну, допустим, – сказал Багратионов. – Значит, вы готовы были осуществить запасной план, когда…

– Когда маг в хитоне разрушил все мои планы. – Амалия рассмеялась. – Вы же знаете, ваше высокопревосходительство, что я очень не люблю, когда мне перебегают дорогу. Вдобавок фальшивый камень все еще был при мне, а комиссар Папийон – человек серьезный. Пришлось мне спрятать фальшивый бриллиант в мороженое, там его никто не догадался искать.

– А потом вы услышали о Валевском и поняли, кто вам нужен? Но как вы догадались, что Леон Улье – не тот человек, за которого себя выдает?

– Интуиция.

– Интуиция? – поразился генерал.

– Просто лжерепортер понял несколько слов, которые я произнесла при нем по-польски, – объяснила Амалия. – То есть, конечно, парень и виду не подал, но я по его глазам догадалась, что он понял. Тогда я не обратила на это внимания, но потом…

– И вы догадались, что он подцепил бриллиант на удочку и опустил ее в воду? Но как?

– Все та же интуиция, – отозвалась Амалия. – Как и в случае с моим мороженым: предмет находится у всех на виду, но там, где никому не придет в голову его искать.

– И тогда вы послали своего помощника…

– Да.

– Гм! – Генерал прошелся по кабинету и покосился на портрет царя Александра III, висевший на стене. – Насколько я помню, вы не очень любите действовать вместе с кем-то еще.

– О, ваше высокопревосходительство, можете быть совершенно спокойны, – ответила баронесса. – Этот мой помощник – очень надежный человек.

– Пусть так, – с сомнением в голосе ответил Багратионов. – Кстати, совсем недавно граф выяснил, что камень, который ему вернул Папийон, поддельный.

– Значит, Валевский его обманул, – равнодушно отозвалась Амалия. – Или, как я уже говорила, ван Марвийк продал графу подделку, а настоящий камень – кому-то еще. Или граф сам совершил подмену, потому что, насколько мне известно, бриллиант королевы Клод застрахован на большую сумму. Впрочем, я надеюсь, комиссар Папийон во всем разберется. Не зря же у него репутация лучшего полицейского Франции.

– Ну сам я знаю кое-кого, кто ничуть не уступает месье Папийону, – возразил генерал с улыбкой. – Хоть и работает тот человек не в полиции, а числится совершенно по другому ведомству.

Баронесса Корф улыбнулась.

– Все мы в какой-то миг оказываемся лучшими, генерал, – сказала она. – Главное, чтобы этот миг никогда не кончался… Кажется, вы хотели поговорить со мной о следующем деле?

И они, понизив голоса, заговорили о следующем деле – очень срочном, очень важном и, как водится, очень секретном. Но в нем уже не было ни бриллиантов, ни французских королев, ни ловких обманщиков, а была только скучная, рутинная и совершенно необходимая работа. А за окнами, окутанный белыми сумерками, шумел и грохотал имперский Петербург, как мираж, как сказка, как сон, который никогда не повторится.